«Это Зельда», – добавил я в конце сообщения и положил трубку. Я немного посидел, глядя на свой телефон, а потом повернулся к Зельде, чтобы посмотреть, закончила ли она разговаривать. Наши глаза встретились, и я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ. – Я попросила моего соседа отправить мне кое-какие вещи, – сказала она. – Не переживай, там совсем немного. Оставшаяся одежда, тату-машинка и чернила, хотя я не знаю, хочу ли и дальше заниматься татуировками. – Я могу спросить начальника, нельзя ли устроить тебя в ресторан, – сказал я. – Спасибо за предложение, но подавать итальянскую еду я тоже не хочу. Завтра начну что-нибудь искать. – Звучит хорошо. Напряжение, висевшее между нами, начало разряжаться и сменилось неловкостью. Мы были двумя незнакомцами, пытавшимися разобраться со своей жизнью. Я хотел сделать что-то еще, чтобы ее успокоить, но что я мог сказать? «Обещаю, что не трону тебя, пока ты спишь?» – Я вырубаюсь, – сказала Зельда. – Ты не против, если я умоюсь и лягу спать? На ее лице проступила неуверенность. – Или ты сова? Может, ты хотел еще посмотреть телевизор? – Нет, не хотел. А вот поиграть на аккордеоне собирался. Она изогнула бровь. – А что, я тебе не говорил? – поинтересовался я. – Я играю на аккордеоне с полуночи до четырех утра. Я наклонил голову, делая вид, что забеспокоился. – Это же не будет тебе мешать? – Ну что ты, как это может помешать? – отозвалась она. – Надеюсь, ты любишь польки. – Кто же их не любит! Зельда рассмеялась и сняла пальто. Я решил, что и то, и другое – хороший знак. Она начала расслабляться. Обживаться. Смеяться над моими глупыми шутками. Она повесила пальто на крючок у двери и, захватив мусорный пакет со своими вещами, пошла в ванную. Прислушиваясь к звуку бегущей воды, я принялся снимать рабочую одежду так быстро, как только мог. Между комнатой и коридором не было двери, поэтому нас разделяла только дверь в ванную. Вероятность, что меня застукают полуголым, возросла с нулевой до высокой. Я натянул пижамные штаны и толстовку. Вода по-прежнему текла. Хорошо. А потом я вдруг понял, что диван не готов к тому, чтобы на нем кто-то спал. – Черт. Я порылся в крошечном комоде, стоявшем рядом с кроватью, и извлек оттуда старое синее одеяло – чистое, хотя и немного попахивающее плесенью – и маленькую декоративную подушку, появившуюся у меня неизвестно когда. Я как раз укладывал все это на диван, когда из ванной вышла Зельда. Она переоделась в легинсы, носки и мешковатую толстовку, зачесала волосы наверх и нацепила на свой маленький носик квадратные очки в черной оправе. «Отлично, – с сарказмом подумал я. – Как же я рад, что она нисколько, блин, не соблазнительна». – Я положила кое-какие вещи в шкафчик под раковиной, – сказала она. – Надеюсь, ты не против. – Конечно, не против. Ты теперь здесь живешь. Эти слова повисли в воздухе между нами. – Да, видимо, так и есть, – через пару секунд произнесла она. – Только я тебе еще не заплатила… – Завтра – первое число, – сказал я. – Вот как раз и заплатишь. Я указал на одеяло. – На этом диване не очень-то удобно спать. Надеюсь, этого одеяла хватит. – Все прекрасно, – сказала Зельда. Она положила очки и телефон на кофейный столик, а потом легла и зарылась под одеяло. Я подошел к выключателю у двери. – Тебе удобно? – Да. Спасибо. Я щелкнул по выключателю, в темноте пересек комнату и залез в кровать. Пространство между нами было настолько маленьким, что я видел слабую улыбку на губах Зельды. Ее подбородок еле-еле выглядывал из-под одеяла, а глаза уже начали закрываться. – Я так устала, – тихонько произнесла она. – Только сейчас поняла, какими утомительными были эти дни. – Я понимаю, о чем ты, – отозвался я, вспоминая напряжение, которое так долго обвивало мои внутренности, сжимая и выкручивая их. Завтра мне хватит денег, чтобы оплатить аренду. На самом деле, благодаря четырем сотням Зельды я смогу впервые за много месяцев вздохнуть спокойно. Смогу оставить себе альбомы – не говоря уже о собственной крови. Мне больше не придется стараться изо всех сил, чтобы удержаться на плаву. Можно будет расслабиться. Хотя бы ненадолго. Уже сейчас воздуху было легче проникать в мои легкие и выходить из них. И мне захотелось поблагодарить ее за это. Захотелось сказать что-нибудь – что угодно, – чтобы она поняла, что тоже может расслабиться. Что может перевести дыхание и поразмышлять, не беспокоясь, что ее могут ограбить или отвергнуть. – Доброй ночи, Коуплэнд, – сказала Зельда сонным голосом. – Спасибо, что согласился на этот безумный план. – Он пойдет на пользу нам обоим. – Ага. – Слушай, Зельда… – Хм? Она уже почти провалилась в сон. Она ничего не боялась. Такая храбрая девчонка. И сильная. Я улыбнулся себе под нос. – Ничего. Доброй ночи, – сказал я и тоже закрыл глаза, слушая чье-то дыхание кроме своего собственного. 6. Зельда 1 декабря Я проснулась с затекшими руками и ногами – и полусонными мыслями. Я лежала на диванчике Бекетта Коуплэнда, в Самой Удобной Позе на Свете (так я ее называла) – свернувшись в клубочек на боку, обнимая подушку и закутавшись в одеяло. Я не ставила будильник, который мог бы заставить меня сдвинуться с места; так что я зарылась поглубже и, приоткрыв глаза, скользнула взглядом по крошечной квартире в сторону моего спящего соседа. Бекетт лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Я видела лишь его лоб, но на нем не было и следа напряжения. Во сне Бекетт не хмурил брови и выглядел гораздо более умиротворенным, чем когда бодрствовал. – Загадочный Мужчина, – прошептала я себе под нос. Герой, который приносит соседям еду, отдает бездомным деньги, скопленные на оплату аренды, и пускает в квартиру совершенно незнакомых людей. У него нет никаких суперспособностей, кроме простой широты души. А еще он отсидел два года в федеральной тюрьме за вооруженное ограбление. На секунду мое спокойствие пошатнулось, но тут же с легкостью набрало силу и укутало меня, словно одеяло Бекетта. Я погрузилась в него поглубже и снова уснула. Некоторое время спустя моих ноздрей коснулся запах кофе, возвращая меня к реальности. Я моргнула и присела. Бекетт стоял на кухне и колдовал над кофеваркой. – Прости, если разбудил, – сказал он. – Нет-нет, все хорошо. Занимайся делами. Притворимся, что меня тут нет. – Нет уж, так дело не пойдет, – мягко сказал он, а потом откашлялся. – Что ж, могу я предложить тебе кружку притворного кофе? Я широко улыбнулась. – Без сливок, пожалуйста. Я отбросила одеяло и, поежившись, сделала пять шагов, которые отделяли меня от кухонного столика. – Бесполезный кусок металла, – проговорил Бекетт, вручая мне чашку, и бросил осуждающий взгляд на старенький, облупившийся белый радиатор под окном. – Тепла от него хватает, только чтобы не замерзнуть до смерти. – Хозяин в курсе? – Кажется, я раз или два упоминал ему об этом, – слегка улыбнувшись ответил Бекетт. – Нам нужно сообщить ему, что я тут живу? – Лучше не надо. А то он наверняка захочет поднять стоимость аренды. – Кстати, сколько стоит аренда?