— Танцы — это воистину прекрасно. Но, кроме того, ты, насколько я видела, обзавелась некоторыми замечательными знакомствами. — О, да! Между прочим, мне посчастливилось свести знакомство с той самой дамой, о которой ты как-то рассказывала, той, что завоевала сердце герцога Динкеллада. Всё как-то само собой получилось — генеральша Перон очень кстати оказалась рядом и представила нас. — И что же, понравилась ли тебе эта особа? — поинтересовалась Соланж. — О, ещё как! Общаться с ней — одно удовольствие! Я уже не помню, когда мне было с кем-то так интересно и одновременно легко, — воскликнула девушка. Соланж несказанно удивилась, ведь удостоиться подобной похвалы из уст Юнис было до сих пор величайшей редкостью. А девушка между тем продолжала: — Мне, право слово, даже жалко, что нам не довелось познакомиться раньше, пять минут разговора с госпожой Тасталай могли бы скрасить самый ужасный приём. — Ревийон Динкеллад имеет обыкновение проводить в столице лишь половину сезона — с поздней осени до окончания празднований в честь Обретения, — заметила Соланж. — Остальное время Золотой Герцог проводит в отчем доме в Олайбаре. Вполне вероятно, это первый приём, который он сам и его спутница посетили в этом сезоне в Элатее. — Надо же, большая потеря для здешнего общества. А скажи, ты запомнила, какое на Тасталай было платье? — всё не унималась Юнис к вящему удивлению приёмной матери. — Ну разумеется, милая, я-то, в отличие от тебя, всегда обращаю внимание на такие вещи. — Я пришла в полнейший восторг от её платья, оно такое красивое, — поделилась Юнис. — И вкусу Тасталай можно только позавидовать. Я даже расстроилась немного, когда поняла, что мне такой фасон совсем не пойдёт. Но тут нужна такая же идеальная фигура, как у неё, чтобы всё было к лицу. По правде говоря, мне кажется, она самая красивая женщина среди всех гостей. Видя удивление на лице матери, Юнис осеклась. — Надеюсь, ты не обижаешься, что я так говорю? — поспешно добавила она. — Ты тоже очень-очень красивая, и платья у тебя просто замечательные. Соланж не смогла сдержать улыбки от такого комплимента. — Я не в обиде, девочка моя. В моём возрасте и положении уже определённо следует, так скажем, не блистать сверх меры и дать дорогу более молодым прелестницам. Впрочем, твоей драгоценной госпожи Тасталай это тоже касается — она ведь всего лишь лет на пять меня моложе, если не ошибаюсь. В своём смирении графиня чуть-чуть покривила душой, на самом деле она получала порой немало удовлетворения, наблюдая за сверстницами на балах и приёмах, и отмечая свои несомненные преимущества перед многими из них. В возрасте немного за сорок миниатюрная Соланж Пиллар сохранила по-девичьи стройную фигуру и не растратилани гранаженской привлекательности, о чём была прекрасно осведомлена. — Правда? Никогда бы не подумала, что Тасталай уже столько лет, — заметила на это Юнис, непосредственная, как всегда. И продолжала: — Между прочим, я получила приглашение на одно мероприятие на будущей неделе в особняке у герцога. Это приём специально для молодежи, обещают, что там будут танцы до упаду и разные игры. Ты ведь позволишь мне поехать, правда? — Конечно, поезжай, милая, если ты этого хочешь. — Хочу, матушка, я просто уверена, что мне там ужасно понравится. По возвращении с упомянутого приёма Юнис нисколько не изменила своего мнения. Напротив, она была в полном восторге от всего, что происходило в доме Золотого Герцога, и без конца продолжала петь дифирамбы госпоже Тасталай. Дивясь внезапным изменениям в отношении дочери к светской жизни, Соланж, тем не менее, была очень довольна происходящим. Ревийон Динкеллад и госпожа Тасталай казались графине прекрасными покровителями для Юнис. И что с того, что с возвышением этой женщины когда-то был связан ужасный скандал, теперь-то те времена давно забыты, а возлюбленная Золотого Герцога прочно заняла весьма завидное место на столичном небосклоне. Под её влиянием Юнис с каждым следующим днём получала всё больше удовольствия от пребывания в высшем обществе, заводила всё больше желательных знакомств и в целом уверенно продвигалась, как казалось Соланж, к ультимативной цели каждой юной дебютантки — успешному замужеству. Во всем этом благолепии проявлялись, правда, и тревожные нотки. Впервые со времён смерти Честона Пиллара, Юнис решилась заговорить об этой трагедии совсем в ином тоне, нежели прежде. Улучив момент, девушка, со свойственной ей прямотой, спросила у приёмной матери, правда ли, по её мнению, что в гибели графа Честона виноват король Скоугар. Откровенно говоря, Соланж ожидала, что время этого вопроса когда-нибудь придёт. В конце концов, Юнис жила не взаперти, и вокруг неё велось немало неосторожных разговоров. Особенно теперь, когда она часто пользовалась гостеприимством Ревийона Динкеллада. Молодые дворяне, часто бывающие в доме Золотого Герцога, отличались большим вольнодумством и смелостью суждений. Многие из них, как и сам его светлость, проводили лишь половину сезона в столице, а вторую — в герцогском домене, образуя собственный, альтернативный королевскому, и даже в чём-то конкурирующий двор. Не удивительно, что в прекрасном особняке на Парковой улице можно было услышать самые крамольные высказывания, которые рано или поздно должны были дойти до Юнис. К несчастью, Соланж оказалась не слишком готова к этому разговору. Может быть, потому что её собственная позиция определённо попахивала трусостью. Вдовствующая графиня крайне для себя неуверенно попыталась объяснить дочери, что вся ситуация слишком неоднозначная для громких заявлений и голословных обвинений. Что исправить ничего уже всё равно нельзя. Что, какова бы ни была истина, текущий момент совсем не подходит для поднятия этого печального вопроса. Что отношения между высокопоставленными мужчинами — это область, от которой женщинам надлежит держаться подальше. Забираясь всё глубже и глубже в густые дебри собственных страхов, Соланж осознала, что её осторожные увещевания не находят никакого отклика в сердце приёмной дочери. Слишком поздно она подумала, что, возможно, правильнее было бы пусть и голословно, но с максимальной твёрдостью рассеять все подозрения, какие только могла высказать Юнис. Теперь же она явно сказала не то, что девушке хотелось услышать, и, вероятно, не только упустила шанс убедить ту в правоте своей точки зрения, но и расписалась в собственной бесполезности в качестве конфидента в этом важном вопросе. А значит, на эту роль почти наверняка будет выбран кто-то ещё. Доказательством того, что эти выводы не беспочвенны, послужил тот факт, что Юнис выслушала всю отповедь почти не перебивая, что в обычных обстоятельствах с ней случалось нечасто. Она как будто даже потеряла интерес к разговору ещё до того, как Соланж исчерпала все свои аргументы. Едва дождавшись конца речи, девушка пробормотала невнятную благодарность за объяснения и поспешила откланяться под каким-то нелепым предлогом. Соланж оставалось только заламывать руки, негодуя от собственного бессилия. Ну конечно, теперь у дочери предостаточно знакомых, к которым можно обратиться за советом, причём подальше от материнских глаз. Поразмыслив, однако, графиня пришла к выводу, что ничего совсем уж дурного в сложившейся ситуации нет. Дети рано или поздно взрослеют и вылетают из родительского гнезда, это непреложный закон. Держать их в зоне собственного неоспоримого влияния всю жизнь не получится, да и стремиться к этому не стоит. Вряд ли крамольные взгляды Юнис помешают ей сделать хорошую партию, поскольку маловероятно, с учетом всех обстоятельств, чтобы её женихом оказался человек, приближенный к королевскому двору. В иных же кругах, где подобные мысли разделяют и поощряют, Юнис, напротив, может заработать несколько очков в свою пользу. Или, скорее, их заработает в глазах девушки человек с правильными взглядами. Что, если именно этот важный для Юнис вопрос станет точкой соприкосновения с её будущим мужем? Может статься, конечно, что размышления над судьбой собственного отца слишком глубоко ранят саму девушку, но ведь человеческая память коротка в том, что касается болезненных воспоминаний. Если порог боли будет превышен, её собственный рассудок, скорее всего, отреагирует, даруя милосердное избавление от печальных мыслей. Так утешала себя Соланж, надеясь только, что не воздвигла между собой и дочерью непреодолимую стену. *** Что до самой Юнис, то, несмотря на некоторые тревожащие девушку вопросы, в целом она была абсолютно счастлива. Уроки фехтования и приёмы у очаровательной госпожи Тасталай — и то и другое равно радовало девушку и сулило ещё большие удовольствия в будущем. Юнис была уверена, что и отец, доведись ему увидеть свою дочь в этот момент, был бы доволен. По крайней мере, теперь прощальный графский подарок не прозябает в глубине комода. На первое занятие с мэтром Ниметалем Юнис взяла именно шпагу матери, как своего рода талисман. Она слышала, конечно, что шпаги имеют свойство ломаться в неумелых руках и всё равно предпочла воспользоваться именно этим оружием, разумеется, снабдив его тренировочной насадкой. Мэтр Ниметаль ей не препятствовал, хотя и заметил, что видел в оружейной гораздо более достойные экземпляры. Тем не менее, урок оказался более чем плодотворным, и в следующий раз девушка уже не сомневалась: эта шпага ей прекрасно подходит. Так и вышло, что до определённого момента Юнис не брала в руки никакого иного основного оружия. Она училась пользоваться вспомогательными предметами: дагой и плащом, но в правой руке неизменно держала шпагу матери. Но однажды в разгар очередной тренировки случилась неожиданная ротация. Задумал ли мэтр Ниметаль именно такое упражнение или всё произошло случайно, но противники умудрились обезоружить друг друга. Каждый устремился подбирать ближайший клинок, и получилось, что в руках учителя оказалась шпага Юнис, а у той — оружие самого наставника. Тяжелый и длинный клинок мэтра Ниметаля с непривычки показался Юнис неудобным, она кое-как смогла отразить несколько атак, но вскоре допустила глупую ошибку и получила укол. Юнис была чуть-чуть раздосадована своей неудачей, а вот её учитель казался скорее удивлённым. Мэтр Ниметаль прошёлся по залу и сделал несколько пробных взмахов и выпадов. Потом он внимательно осмотрел оружие, осторожно провёл рукой по клинку, а затем несколько раз подряд согнул и распрямил его снова. Лицо мэтра приняло задумчивое выражение. — Что-то не так с моей шпагой, маэстро? — спросила Юнис. — Даже не знаю, как вам сказать, барышня, — ответствовал наставник. — Когда я немного поработал этим оружием, у меня возникло довольно-таки необычное чувство. Мне показалось, что это очень хороший клинок. Откровенно говоря, много лучше, чем можно было бы ожидать, исходя из его вида. — Но это же замечательно! — воскликнула Юнис. — Разве не приятно пользоваться хорошими вещами? А вы, между тем, как будто встревожены из-за этого открытия. — Не то, чтобы встревожен, скорее — удивлён, — заметил мэтр и сделал ещё несколько движений пресловутой шпагой. — Кстати, могу я спросить, откуда у вас эта вещь? — Это подарок моего опекуна, — решилась сказать полуправду Юнис после некоторого замешательства. Наставник как-то странно на неё посмотрел. — Ах вот как. А его сиятельство ничего не сообщали вам о, так скажем, свойствах этого оружия? Юнис напрягла память. Ничего такого, вот разве что в послании отца, вроде бы упоминалось, будто шпага дорого стоит. Интересно почему, если на ней ни драгоценных камней, ни иных украшений, ни знака именитого мастера не видать. — Насколько я помню, господин граф дал понять, что это довольно ценная вещь. — Любопытно. А вы не находите это странным для такого, уж простите, невзрачного экземпляра? — поинтересовался маэстро. Юнис совсем не нравились эти расспросы, так и до семейной тайны дойти недалеко. — Откуда мне знать, я совсем не разбиралась в такого рода вещах, когда получила этот подарок. Да и сейчас вряд ли могу судить о стоимости того или иного оружия, — парировала девушка, и сразу перешла в наступление. — Но, может быть, у вас есть какие-то соображения по этому вопросу? Если так, мне было бы очень интересно послушать. — Не берусь судить доподлинно, — начал учитель, — но, по правде говоря, есть у меня одно соображение. Что если ваша шпага заколдована? Я слышал, волшебство способно разительным образом улучшить свойства оружия. — Вы думаете, такое может быть? — удивилась Юнис. — Как знать. Магические манипуляции стоят больших денег, но определённо ваш высокородный опекун мог себе позволить приобрести зачарованный экземпляр. Впрочем, волшебное оружие, насколько мне известно, как правило, куда богаче украшено, чем ваше, что свидетельствует против моей версии. Юнис взяло сомнение: а что, если всеми своими необыкновенными успехами она обязана исключительно волшебным свойствам шпаги? Это было бы ужас до чего обидно. — Но, если моя шпага и вправду волшебная, не означает ли это, что она сама направляет мою руку, а от меня и вовсе ничего не зависит? — с волнением размышляла вслух девушка. — Ну что вы, барышня, не думаю, чтобы было так. Немного увеличить шансы на победу — пожалуй, но вот сделать из неумехи великого фехтовальщика — на такое вряд ли какая магия способна, — заверил её наставник. — Шпага вам если и помогает, то совсем чуть-чуть, так что нынешние успехи — исключительно ваша собственная заслуга. От похвалы из уст наставника у Юнис немного отлегло от сердца. — Но есть ли способ доподлинно узнать, магическая она или нет? — продолжала допытываться девушка. — К несчастью, я не очень-то разбираюсь в таких материях, юная госпожа, — пожал плечами маэстро. — Не было надобности, знаете ли, мне-то подобные вещи не по карману. Вот разве что я где-то слышал, будто предметы, содержащие в себе волшебство, куда прочнее своих обыденных собратьев. — Ну уж нет, ломать мою шпагу мы не станем! — с горячностью заявила девушка. Её наставник едва смог сдержать улыбку. — Как можно, юная госпожа! Я бы и не стал вам такого рекомендовать. Полагаю, гораздо надёжнее обратиться к специалисту — какому-нибудь чародею. Юнис перебрала в памяти все свои знакомства: как будто бы магов среди них не водилось. Но, уж, наверное, можно найти того, кто предоставляет подобные услуги за деньги. — Что ж, полагаю, я так и сделаю. Уж очень любопытно узнать, правы вы или нет, мэтр Ниметаль. Как бы то ни было, спасибо вам за подсказку. Глава 4 Вопрос о предполагаемых свойствах шпаги не на шутку занимал Юнис. Впрочем, девушка решила ни с кем не делиться их с мэтром Ниметалем соображениями, по крайней мере, до тех пор, пока все спорные моменты так или иначе не прояснятся. Вот только Юнис понятия не имела, как приобретаются услуги магов, а расспрашивать об этом всех подряд знакомых девушке не хотелось. Чего доброго, матушка опять переполошится из-за того, что она интересуется чем-то неподходящим. Поразмыслив, Юнис решила, что вернее всего обратиться с её вопросом в одну из тех лавок, где продаются магические товары. Поблизости от Интендантской улицы, где располагался особняк Пилларов, таких заведений, как назло, не было, но в центре города девушка приметила несколько подходящих мест. Организовать поездку в нужный район не составило труда: — Матушка, мне хочется купить себе какую-нибудь приятную мелочь. Ты ведь не будешь против, если мы с Мелли возьмём экипаж и прогуляемся по магазинам? — попросила девушка. И получила вполне ожидаемый ответ: — Конечно, моя дорогая, порадуй себя чем-нибудь. Если дома Юнис пользовалась известной свободой, то во время выходов её почти всегда сопровождала верная Меллиса. Нет, сбегать в цветочную лавку или кондитерскую по соседству можно было и без этой докучливой особы, но о поездке на другой конец города в одиночку и речи не шло. Камеристка, разумеется, пришла в восторг от перспективы сопровождать Юнис в её вояже, как можно было подумать, по модным лавкам. Но на поверку дело оказалось не столь приятным, как предполагала верная служанка. Район для поездки за покупками Юнис выбирала неспроста. В окрестностях площади Четырёх Кораблей можно было приобрести всё, что угодно. Здешние улицы славились не только многочисленными ателье мод и магазинчиками разных женских штучек. Отсюда было рукой подать до Королевской академии, а значит, имелся спрос и на вещи совсем другого сорта — книги, письменные принадлежности и, что немаловажно, магические товары. Здесь Юнис рассчитывала если и не найти мага, согласного выполнить её заказ, то хотя бы справиться о ценах на такие услуги и получить нужные контакты. Но сперва требовалось избавиться от внимания Меллисы, иначе о намерении сохранить свои изыскания в тайне можно было забыть. Для этого Юнис решилась применить маленькую хитрость. Сперва она направилась в одну из книжных лавок, чей вид внушал надежду, что внутри найдётся место не только дамским романам. Предположения полностью оправдались — среди пыльных полок графская воспитанница без труда обнаружила столь милые её сердцу труды по военной стратегии и мемуары прославленных полководцев. — Скажите, у вас есть «Соображения о боевом применении виверн: опыт трёх кампаний» за авторством генерал-адъютанта Малиса? — поинтересовалась Юнис. — Только, умоляю, пусть это будет не первое издание, в нём, насколько мне известно, полно досадных ошибок. Пожилой хозяин магазина наверняка удивился подобным интересам молодой особы, но виду не подал. — Разумеется, барышня. Вот здесь второе издание, переработанное и дополненное. И вы совершенно правы, прежний вариант читать было затруднительно.