Играю я кошмарно. Как бы ни старалась, но мое пространственное восприятие не в лучшей форме – настолько, что становится стыдно. А парни не стесняются подшучивать надо мной по этому поводу. Сойдя с дистанции после очередного проигрыша Джереми, я надуваю губы и, подойдя к дивану, плюхаюсь Шону на колени. Он не противится и радушно проводит рукой по моей спине. – Я такой сосунок в бильярде. – О да, – соглашается он. Пихаю его локтем в бок. – Успокойся. Все приходит с опытом, – шепчет Шон, и я льну к его руке, которой он гладит меня по спине. Размеренное шевеление его пальцев меня возбуждает, и я наблюдаю, как он смеется вместе с друзьями. После нескольких игр я полностью поглощена его запахом, его руками, тембром его голоса, этими ощущениями. Все в Шоне меня заводит. Не только его внешность, но и ход его мыслей. От такой сексуальной привлекательности у меня кружится голова, я постоянно возбуждена и зачарована, чего раньше за собой не наблюдала. Шон в каком-то смысле новый наркотик. Более крепкий. Вызывающий сильнейшую зависимость и в целом просто… лучше. Шон поворачивается ко мне, видимо, поймав ход моих мыслей, и расплывается в улыбке. – О чем призадумалась, Щеночек? – Ему прекрасно известно, о чем, но я не собираюсь доставлять ему удовольствие. – Я… ты научишь меня водить? – Ты же умеешь. – Нет, как ты водишь. Я обвожу взглядом его лицо и опускаю ниже. На секунду или две мы снова оказываемся в той пещере. Я знаю, что он разделяет мои мысли. Шон напрягается, когда я к нему наклоняюсь. – Пожалуйста? Шон без слов встает, прижимая меня к себе, и кивает Тайлеру. – Мы отъедем. Расплывшись в улыбке, я машу парням на прощание и иду за Шоном. Мы выходим из гаража на парковку. Он вытаскивает из кармана ключи и подкидывает мне, и я легкостью их ловлю, чувствуя, как меня потряхивает от возбуждения. – Ты всерьез разрешишь мне сесть за руль? – Я глазею на его драгоценную собственность. – Давай посмотрим, на что ты способна. Я с восторгом сажусь в его машину и с наслаждением провожу пальцами по рулю. Шон залезает следом. – Умеешь ездить на механике? Я киваю. – У мамы была такая машина. Я училась на ней. Я проверяю, что машина находится на нейтральной передаче, и включаю двигатель, чтобы он прогрелся. Через материал сарафана чувствую приятную прохладу сиденья. – Где вы нашли столько классических тачек? – Я осматриваюсь в салоне, восхищаясь его состоянием. Он безупречно восстановлен. – Они все принадлежали моей семье, их коллекционировал мой дядя. После его смерти мы их восстановили. Так и начали ремонтировать тачки. – Это же такой раритет. Не боитесь их испортить? – В чем смысл владеть вещью и не пользоваться? – Точно подмечено, – говорю я, закрепляя старый ремень безопасности вокруг талии, и провожу руками по значку на руле. У меня начинают закрадываться сомнения, и Шон развеивает их, подбадривая меня. Он не нервничает, что начинает успокаивать и меня. – Это всего лишь тачка. Полегче на поворотах, такие машины не предназначены для горных дорог. – И правда. Зачем вы тогда на них ездите? Шон расплывается в улыбке. – Потому что можем, черт возьми. Заметив гордость в его глазах, я качаю головой. – Какой же ты мужлан. – Спасибо. А теперь привыкни к ощущению руля, но изучи не спеша. Я киваю, внимательно смотрю на коробку передач и хмурюсь. – Я училась на другой. – Не спеши, – убеждает Шон, водя пальцем по руке, которую я держу на переключателе. – У нас полно времени. Я улыбаюсь ему, и у меня перехватывает дыхание от выражения его лица. Глухой стук у меня в груди – признак растущего желания. Обстановка в машине приятно накаляется, и Шон с удобством устраивается на своем месте. – Готов? – Охренеть как готов, – шепчет Шон и убирает руку. Несколько гнетущих секунд на сцеплении, я вздрагиваю – и мы отъезжаем. Первые несколько минут Шон указывает, как мне ехать. Он нежным подбадривающим голосом помогает мне двигаться по извилистым дорогам. Как только резкие повороты заканчиваются, я немного прибавляю газа, и Шон дает еще несколько подсказок, пока я запоминаю алгоритм сцепления. – Ты способная. – Не очень. – Нет, – произносит Шон и ведет рукой вниз по моему плечу. – Ты способная. Признай. Я вздрагиваю от его прикосновения и, посмотрев на него, замечаю в темном салоне, как он мне подмигивает. В динамиках низко грохочет музыка, Шон приподнимается со своего кресла и поворачивает ручку настройки на приборной панели. – Хорошая песня. – Все, что он говорит и замолкает, давая понять, что урок окончен и теперь я сама по себе. Когда мне даруется свобода, начинает реветь песня «She Talks to Angels» группы The Black Crowes, и я принимаю эту свободу, алчно ожидая снова ощутить кайф. От музыки и ровного гула машины все мое тело покрывается мурашками. Я чувствую на своем лице улыбку, а ветер развевает мои волосы. Мы летим, мое сердце парит, и я переключаю скорость, удивившись тому, с какой легкостью адаптировалась к другой машине, после чего жму на газ. Сидящий рядом Шон не дергается, даже не двигается, он полностью мне доверяет, и я начинаю подпевать вместе с ним. Я то ли кричу, то ли пою, когда он рукой убирает мои волосы и ведет по шее пальцами. Чувства обостряются, тело томно жаждет его ласки. Шон накрывает рукой мою шею, плечо, спускается вниз и кладет ладонь на мою руку, лежащую на коробке передач, а потом снова ведет вверх и проводит костяшками по моему подбородку. Пульс ускоряется, когда он спускает вниз тоненькую бретельку сарафана и еле ощутимо ласкает мою кожу. Я приоткрываю рот и, снизив скорость, украдкой смотрю на него. Проходит секунда-другая, и я вдруг сворачиваю на одну из безлюдных дорог и перевожу рычаг в нейтральное положение, жму на тормоз. Мы сидим в полуметре друг от друга, и Шон лаской доводит меня до исступления, пока я жду. – Взгляни на себя. – В его голосе звучит голод и резкость. – Шон, – вырывается у меня хриплый стон. Я уже изнываю, пока он пальцами продолжает наводить свои чары. Его покидают сомнения, и я, на грани срыва, явственно ощущаю это, пока он забавляется со мной, вынуждая изнывать от похоти. Напряжение нарастает, как и пульсация у меня между ног. Я взглядом умоляю его сделать ровно то, о чем он сейчас думает. За секунду до его «к черту все» я вижу в его взгляде решимость. В следующее мгновение я оказываюсь в его объятиях, и мы резко приникаем друг к другу. Поцелуй Шона никак нельзя назвать нежным: он грубо просовывает язык мне в рот и начинает его изучать. Словно каждый взгляд, каждое прикосновение, еле уловимое переглядывание привели нас к этому моменту. Изнемогая и имея на то все основания, я блуждаю руками по его телу, сжимаю футболку на его бицепсах. А когда Шон притягивает меня к себе, я поднимаю ногу и сажусь на него верхом, желая большей близости. Выброс адреналина схлестывается с ненасытной потребностью. Мы целуемся и целуемся, сидя в машине на безымянной дороге. Сердца колотятся, дыхание учащается, когда он задирает мое платье до бедра. Я начинаю тереться о Шона, сидя у него на коленях, и вылизываю ему рот, проводя языком по пирсингу. – Твою мать, – между поцелуями хрипло произносит Шон на выдохе. Он стягивает вторую бретельку платья, а уже через секунду дергает за материал и обнажает мою грудь. Набухшие соски встают торчком, ноющая боль не отступает. Шон обхватывает грудь мозолистыми руками, и его поцелуй становится глубже, доводя меня до безумия. Клитор пульсирует. Я хватаю Шона за руку и кладу ее себе на бедро под юбку. Чувствую лишь секундное колебание – и он сжимает пальцами украшенный кружевом шелк между моих ног. Шон запускает пальцы под резинку, отодвигая трусики вбок, и я ахаю ему в рот, когда он грубо засовывает в меня два пальца. Мой стон его только распаляет, и Шон, провернув пальцы, резко трахает меня ими. – Шон, – выдыхаю я и обхватываю за шею, чтобы оседлать его руку. Рукой потянувшись вниз, сжимаю ладонью его эрекцию и слышу стон, когда Шон придавливает меня к приборной панели, резко убрав мою руку со своей шеи. Он устраивает меня у себя на коленях, а я кладу локти на приборную панель и просто за ним наблюдаю. Платье так и задрано на бедрах, а Шон берется за непрочный треугольник материала между моих ног и срывает его с моей промежности. Я в нетерпении тянусь, чтобы помочь и ему, но Шон шлепает меня по руке, расстегивает джинсы и, достав член, сжимает его кулаком. При виде того, как он теряет рассудок, у меня текут слюнки. Шон приподнимается, вытаскивает бумажник и вынимает из него презерватив, а потом протягивает его мне. Я срываю обертку и сжимаю рукой шелковистую кожу, обхватывая член от основания до кончика, из которого сочится смазка, а потом раскатываю по нему латекс. Как только Шон готов, он проводит пальцем по моим складкам, размазывая скопившуюся между ног влагу. По машине проносится прохладный бриз, а Шон обхватывает ладонью мою голову и притягивает к себе, чтобы поцеловать. Через секунду он опрокидывает меня на спину, примостившись между ног, и вонзается до самого основания. Я вздрагиваю от ощущений, пока он безжалостно в меня погружается. Меня распаляет звук шлепков наших тел, и я начинаю подаваться бедрами ему навстречу. Шон сжимает кулаком мои волосы, а я продолжаю стонать от резких ощущений, чувствуя, будто меня наконец наградили. Задрав футболку, я провожу руками по его накаченной груди. Шон тем временем смотрит на меня сверху вниз. Его глаза горят, а сердце колотится под моей ладонью. – Черт… тебя… побери… – рычит он, набирая темп. – От тебя столько проблем. Меня переполняют ощущения, я тереблю его футболку, чтобы снять ее, и Шон без труда от нее избавляется. Теперь мне ничто не мешает, и я запоминаю каждую деталь: тембр его рыка, ощущение его кожи, каждый нюанс тела. Я обхватываю его ногами, подаваясь ему навстречу, и запрокидываю голову назад. Он глубоко, очень глубоко. Мне остается лишь держаться за него и позволять неистово брать меня. Шон поглощает меня целиком – своим ароматом, лицом, телом, членом. Он прижимает мое согнутое бедро к сиденью, входя еще глубже, и я выкрикиваю его имя, когда темп становится совсем диким. Шон двигает бедрами с невообразимой скоростью, прожигая меня насквозь. Перед глазами вспыхивают искры, и Шон опускает руку, теребя мой клитор. Приподнявшись под нужным углом, он вколачивается в меня. Незаметно подкрадывается оргазм, и я кончаю. Все мое тело дрожит от разрядки, когда Шон входит в меня один раз, второй и тоже кончает. У него распахнут рот, глаза сверкают изумрудами в тусклом свете салона. Я провожу пальцами по его бицепсам, а он молча смотрит на меня сверху вниз. Шон снова ослепительно улыбается и наклоняется с нежным поцелуем. Он отпускает мои волосы, а я поднимаюсь с сиденья и прижимаюсь к его груди. – Быстро страсти разгорелись, – хихикнув, говорит Шон. – М-м-м, – урчу я, слыша в своем голосе усталость. – У нас проблема, – мычит он мне в шею, пока я разминаю его взмокшие плечи. – Какая? – спрашиваю я, не веря, что позволила этому – нет, желала – зайти так далеко. Шон поднимает голову и заглядывает мне в глаза, пока я прихожу в себя, сидя на его коленях. – У меня был только один презерватив.