— На Хабаровск? — хрипло заорал мужик с другой стороны зальчика. — Да!!! — и мне: — Беги, беги, чего стоишь! И так они на пять часов задержались. И я побежал. И даже доехал на телеге, почти как носильщик в мультике про крокодила Гену. На рулёжке ждал Ту-154. Я забежал по трапу, показал билет и был направлен почти в самый хвост салона. Между прочим, тут ещё пять мест свободных оставалось. Пассажиры смотрели на проталкивающегося по проходу меня с порицанием. Они уже тут сели, инструкцию послушали и даже пристегнулись — чего не летим? Ах, вот чего: мальчик опаздывает! Но мне было пофиг. Я был страшно доволен уже тому, что избежал внимания погранцов. И ещё что рамок металлоискателей пока нигде не понаставили — вот бы я верещал! В последних рядах с одной стороны сидела хмурая бабуся, с другой три кресла стояли пустые. Туда я и разместился: сунул рюкзак на сиденье к окну, привалился к нему и настроился на долгий полёт. Через два часа нас даже немножко покормили — чаем-кофе и печенюхами. И тут (для меня — так совершенно внезапно) проводница велела всем пристегнуть ремни. Неужели Хабаровск? Да не может быть, рано. Надеюсь, мы не падаем… Оказалось всё прозаичнее: Магадан! Часть народу даже вышло, ещё больше зашло. Самолёт набился под завязку. Рюкзак пришлось запихать на багажную полку и примерно полтора часа ещё сидеть в компании большого и шумного семейства. Бедная их мать. Дети всё время хотели пить, писать, кушать, читать, рисовать, ходить по проходу и прочее. Отца на горизонте не наблюдалось, но про него всё время спрашивали. Подозреваю, что мужик сейчас блаженствует, мда. ХАБАРОВСК В Хабаровске шёл дождь, но не сильный, и, ко всеобщей радости, нас посадили, а не стали куда-нибудь отправлять. Часы в здании аэровокзала показывали без пяти пять. А на моих — без пяти семь! Подвёл и пристроился в очередь к кассам, намереваясь повторить Анадырский трюк с «забытым» свидетельством. И тут меня чуть не спалили! Въедливая мадам кассирша подозрительно пробуровила меня глазками и заявила, что тут нужен как минимум протокол. И позвонить родителям — отцу или матери, чтобы подтвердить… И что-то ещё… И вообще, стой вот тут, я сейчас дежурного по вокзалу милиционера вызову! — Хорошо, — не стал спорить я. — Можно я в туалет схожу, пока дежурный идёт? Я быстренько. — Беги бегом, будет он тебя ждать стоять! — проворчала тётка и принялась набирать номер на дисковом аппарате. — А туалет где? — Вон туда иди! — сердито ткнула она пальцем. Я пошёл в указанную сторону, без палева покатив за собой рюкзак. Вот, между прочим, удобно, что он на колёсиках! Прошёл я половину пути, убедился, что спины очереди скрыли вредную тётку (которая, коза такая, так и не отдала мой единственный «документ»), и развернул к выходу. Двигался спокойно, уверенно. У крыльца увидел очередь из жёлтых «Волг» с шашечками. Огоньки у всех горели зелёным. Стукнулся к первому же: — Дядь, до ж/д-вокзала сколько будет? — Три рубля. — Поехали. Если какой-нибудь дежурный по вокзалу милиционер и искал мальчика в брезентовой кепке и защитной куртке, я его уже не видел. В Хабаре мне как-то доводилось побывать — в прошлом будущем, В том числе и на вокзале. И в прямоугольной, совершенно геометрично-утилитарной коробке я с трудом узнал то нарядное здание, которое видел в будущем. Пройдёт лет тридцать, и эта спартанская постройка превратится почти во дворец. Мда, теперь, возможно, нет. Напротив входа стоял дивный агрегат: автоматизированная справочная. Нажимаешь кнопочки откуда-куда — она тебе карточки листает. Детям, помнится, очень нравилось. В принципе, удобная штука, если хочешь спланировать на будущее. Меня же интересовали поезда, отправляющиеся на запад в ближайшие часы. Нет, покупать билет через кассу я не собирался — чтоб меня тут снова в милицию начали сдавать! А вот опыт путешествия без билета (через проводника) у меня был. Вполне удачно в прежние четырнадцать ехал в гости аж в Донецкую область, до Горловки. Отправили меня тогда одного, выдав денег на билеты. Мать с отчимом работали, провожать было некому. Явившись на вокзал я обнаружил, что билетов нет. Париться не стал, подошёл к проводнику: «Так и так, надо до Красноярска, деньги есть», — «Без проблем!» Пристроили меня, доехал спокойно. И сейчас я намеревался проделать то же самое. Если не выгорит — тогда уж смотреть, какие на запад идут электрички, попытаться на перекладных перескакивать. Уж на электрички документы в жизни никто не спрашивал! И если уж совсем припрёт — остаются товарняки, их-то по нашей необъятной туда-сюда ходит немерянное количество. Ни до каких электронных табло, как вы понимаете, техника ещё не дошла. В зале вокзала стояла огромная разрисованная схема железных дорог и два здоровенных стенда к ней, разбитых на узкие длинные ячейки: «Расписание пригородных поездов» и «Расписание поездов дальнего следования». Внутрь ячеек вставлялись полоски с названиями рейсов, номерами, временем и прочим. Глаза, как положено, разбежались. Поездов через Хабаровск проходило до фига. И в Благовещенск, и в Комсомольск-на-Амуре, и в Тихоокеанскую… Так, спокойно! Нам нужны поезда на запад. Проходящие через Иркутск. Блин! Фирменный Владивостокский скорый «Россия» в шесть утра ежедневно. Если буду толочься на вокзале — по-любому, подойдёт какой-нибудь милиционер и спросит билет. Хотя, чего зря расстраиваться — «Россия» не одна ходит, вон поездов сколько! Пожалуйста, ещё один, тоже Москва — Владивосток, тоже ежедневный, но уже не фирменный. Тоже ушёл. Хабаровск-Москва в час ночи. Может, на нём? О! Харьков — Владивосток! Ни фига себе! Это ж сколько он суток едет… Прошёл два часа как. Владивосток — Барнаул… Едрид-мадрид — и они все что — полные? Над головой зашипело, раздался квакающий голос вокзального оповещения. Я прислушался: — Повторяю!!! Поезд Владивосток-Новосибирск отправляется с пятого пути через три минуты! Просьба провожающим… СКОРЫЙ ПАССАЖИРСКИЙ В голове моей неслось множество непечатных слов. И я нёсся. Подземные переходы ещё! Так, куда⁈ Вот! Пятый путь! Поезд медленно-медленно тронулся вдоль платформы. Проводницы, выглядывающие из вагонов, прятали свои сигнальные флажки и закрывали двери. — Бл**ь! Мой вопль услышала девчонка в последнем вагоне и вытаращила глаза. Я мчался за поездом, боясь только одного — урыться на скользкой от дождя платформе. Проводница, видать, решила, что я отставший пассажир, и распахнула дверь: — Давай-давай, пока перрон! Я прыгнул, цепляясь за поручни и почувствовал, что она вцепилась в рюкзак, втаскивая меня в тамбур: — Проходи скорей! — захлопнулась дверь. — Фу, я думала — всё, не успеешь! У тебя в какой вагон? Я пыхтел, уперевшись руками в колени. Выпрямился: — Тёть, я без билета. Потерял свидетельство о рождении, в милицию не хочу идти, мать и так убьёт. Довезите до Иркутска, а? Деньги у меня есть, заплачу, как за билет. Она смотрела на меня, обалдело открыв рот. — Ну, я могу спрыгнуть, — предложил радикальное решение я и развернулся к двери. — Вот ещё! — она сердито развернула меня за плечо. — Придумал тоже! Пошли! В вагоне проводницу уже ждала толпа страждущих. — Девушка, ну когда туалеты уже откроете⁈ — завопила, завидев её, уставшая мадам в халате. Несколько человек теснились позади, как группа поддержки. Проводница выразительно постучала пальцем по табличке на двери: — Ждите, тридцать минут от города санитарная зона. — Да сколько можно ждать-то⁈ Ребёнок писать хочет! — Ну, потерпите немножко, хоть за черту города отъедем, открою вам! Из-за плеч этой демнострации высунулась рука с подстаканником: — Оксаночка, а почему кипяток такой слабый? — Я же вам уже объясняла: воду долили, не нагрелся титан*. Двадцать минут подождите! *Это, если кто не в курсе, водонагреватель такой в поездах, типа огромного самовара. В старых вагонах — не электрический, а на дровах, торфе или угле. — Девушка! Дайте шахматы! — Минутку, принесу! Какое место? — Четырнадцатое! — Идите, принесу! Хоть разорвись… Где с ребёнком⁈ Идите сюда, открою, только не какать! — Хорошо, хорошо! — женщина в халате засуетилась, подтягивая за руку пацана лет пяти. — Только пописаем. Оксана открыла туалет, впустила мамашу и встала над дверью как наседка: — Остальные не стойте! Полчаса не имею права! Пока по городу едем — точно открывать не буду! Народ тоскливо завздыхал, но уходить не стал — так, слегка прижался к стеночкам.