— Кто? Я постаралась сформулировать максимально чётко: — Мужчины белой расы, которые отказались совершать транс-переход или становиться… мнэ-э-э… — Пидорами, — подсказал Вова. — Мда. Или бисексуалами. Или кто там ещё из всего списка полов… Выражение лица товарища майора было бесценно. Короче, до остальных вопросов сегодня руки не дошли. Пришлось объяснять по порядку, с чего всё началось, про первые громкие камин-ауты, да как феминистическое движение выродилось в фем-истери́ю, как активисты неграм ботинки целовали, про первые погромы в США, захват Капитолия и прочее, и прочее… Вова посмотрел на время: — Четыре часа уже. Потеряют нас. — Хорошо. На сегодня мы закончим. Ребята вас отвезут… — До того места, где я велик оставил, — Вовка посмотрел на меня, и мы согласно друг другу кивнули. Особых дел в городе у нас не было. — А в следующий раз давайте уж вы, «приезжайте к нам на Колыму».* — поторопилась с предложением я. Не хочу я сюда шастать. Им надо, пусть таскаются. — Представьтесь хоть бы корреспондентом. Только чего-нибудь такого, что наши купить не смогут. А то ведь они будут выпусков ждать. И имя дежурное, не тащмайором же вас, в самом деле, навеличивать. *Фраза из к/ф «Бриллиантовая рука», там ещё «Володька усы сбрил». — Что-нибудь придумаем, — сдержанно пообещал специалист по детям. — А звать меня можете Сергей Сергеич. И нас отправили домой. И чтоб вы поняли всю серьёзность ситуации, заезд на троллейбусе таки состоялся, через три дня, в субботу. Не то что бы ночью, но очень ранним утром, полчетвёртого, по пустому городу. Дядьки в сером пришли, наш Сергей Сергеич, начальник троллейбусного депо с мастером-наставником производственного обучения. Последние два были в афиге, если простыми словами говорить, особенно от Вовиных комментариев типа: «Тут у нас секцион*, проходим накатом», — или: «Активная стрелка*, проходим на силе, чтобы повернуть налево». *Специфические соединения троллейбусных проводов, и не забивайте себе голову подробностями. Зато тащ майор, кажется, наконец-то поверил. НАСТАЛО ЕГО ВРЕМЯ! 16 сентября 1985, понедельник. Сентябрь перевалил за середину. На меня напал зверь неписун. Люди, регулярно пишущие, знают, что это такое. Лет двести назад подобное состояние изящно называлось «муза меня покинула». Стоял на редкость тихий обеденный перерыв, никто не ломился, не возвещал об авралах и полундрах, Вовка спокойно валялся на кровати у меня за спиной и читал книжку, на стекле жужжала заблудшая муха. А я понимала, что ничего не могу прямо сейчас выродить. Вот ступор и всё. Нет, можно было бы припомнить что-то из старенького, из другого мира, но это так нудно, писать одно да по тому, честное слово… Взгляд упёрся в полку с рабочими юннатскими журналами. А что?.. Я встала, прошлась пальцем по корешками, вытянула один. — Ты чего? — спросил сзади Вовка. — Настало время картофеля, — голосом для озвучки трейлеров к блокбастерам объявила я. Кстати, интересно, знает ли здесь кто-нибудь кроме переводчиков слова «трейлер» и «блокбастер»? А то я как-то читала в воспоминаниях (простите, не помню автора), трое переводчиков, муж с женой и их друг — все вместе не знали, как перевести слово «гамбургер». Человек вошёл в здание аэропорта, неся гамбургер в руках, и они втроём решили, что это, наверное, плащ. А через два абзаца герой его съел. Смешно, конечно, но разница культур рулит, чо уж. Ладно, не суть. — Реально, про картошку писать будешь? — с любопытством уточнил Вова. — Да. Хочу серию брошюр «Умный огород». Начнём с картошки. Уж тут у нас технология отработана на ура. — И как назовёшь? — Ну-у… например: «Ведро картофеля с куста — миф или реальность?» — Хм… — Вовка повозился и сел. — Звучит откровенно заманушно. — Ну, и нормальною — А не воспримут нас как шарлатанов? — Ну… — придуманная фраза мне страсть как понравилась, и я не хотела отступаться, — давай сместим её на задний план, и фотку фоном поставим с полным ведром. А назовём: «Картофель: технология интенсивного землепользования в условиях малой площади посадок». — Сильно заумно. — Тогда: «Картошка на даче: рекордный урожай!» И огромадными буквами. — Нормально! А вот то первое можно на первой странице подзаголовком дать. Только нужна пометка «природное земледелие», иначе все будут думать, что это переудобренное. — А я ж хотела серию «Умный огород» назвать. Уже два хэштега получается. — Ну, подумай, как их скомпоновать. — Да я, в принципе, уже придумала. — Я в тебя верил! — удовлетворённо сказал Вова и довольно спрятался за книжку. 14. ПРОСТО ЖИЗНЬ Я НЕЧАЯННО ЦИТИРУЮ ИЛЬФА И ПЕТРОВА А я действительно придумала. И более того, придумала схемку структурного размещения хэштегов. Глядишь, по ходу ещё что-нибудь знаковое припомнится, можно будет тоже включить. Например: «доступно каждому» или «справляются даже дети!» С подначкой такое. И каждую фразочку в отдельной полоске, можно разных цветов. Допустим, с овальными краями. Дизайнер я — просто огнище! Кстати, слово «хештег» для доинтернетной эры — тоже неведома зверюшка. Две недели я сочиняла пользительную брошюру (фу, блин, каждый раз, когда пишу это слово, в голове кто-то строго так говорит: «Жюри, брошюра, парашют», — хоть к психиатру иди…), рисовала картинки, составляла таблички и чётко расписывала календарь работ. Финальные подразделы дописывала уже по итогам копки самой поздней картошки. На своеобразный праздник урожая мы, конечно же, снова пригласили Пал Евгеньича, с замерами и завесами. Результат не подкачал, и вся родня, которая пришла поглазеть на финал эксперимента, осталась в полном восторге. Наш журналист нащёлкал целую гору фоток, и тоже умчался в полном восторге. Я обещала ему, что все сведения будут переданы в издательство в виде книжечки, и, надо полагать, пособие по получению рекордных урожаев можно будет приобрести в магазине «Семена» и книжных города. И, между прочим, я ещё Ставропольским обещала всё это заслать! Чем дальше тем больше я уверялась в том, насколько важно издание этой брошюры. Это мы имели возможность сёрфить по интернету и перебирать горы информации — и то в своём уже взрослом возрасте. А девяностые как вспомню! Городские люди бросились огороды сажать, никто толком ничего не знает, хватали любые книжечки, которые попадались на лотках и развалах — а они в большей части рассчитаны на европейскую часть России! Сколько народ косяков напорол… К примеру, хотя бы, бессмысленная и беспощадная мода на борьбу с сорняками чего стоит! Когда земля перекапывалась и перетряхивалась через всякие крупные ячейки или (кто продвинутый) через старые панцирные сетки от железных кроватей. Детей часами заставляли на них скакать, пока взрослые новые порции земли подкидывали, отсеянные корни кто сжигал, кто в лес тачками вывозил. Даром, что в земле семян от тех сорняков на двадцать лет вперёд насеяно… Надо будет ещё брошюрку по общим подходам к землепользованию забубенить, чтоб люди зря на дурацких работах не убивались. Через пару дней Пал Евгеньич подкинул нам фотки (на которых, кроме картошки, мы были в компании морковки, свёклы и прочих огородных культур), ещё неделю я сочиняла обложку, а потом попёрлась в «Восточку». Хотя, что я вам вру? Ни фига я не попёрлась. Вова меня повёз. Ездить с ним на велике — одно удовольствие. Он и раньше (в нашем взрослом прошлом) был лось, и сейчас. Если б я не верещала от страха, наверное, до шестидесяти километров в час развивал бы. И, главно, ржёт! Обезбашенный на всю голову, короче. Ввалились мы в редакцию такие: — Здрассьте! А мы к вам по линии партии! — Очень интересно, — сказал товарищ редактор, хотя по виду никак нельзя было утверждать, что прям очень. Да и ладно. — Значит, так, — я решительно расстегнула портфельчик и шлёпнула на стол папку с условным названием «Картошка». — Партия сказала: надо. Есть возражения? — А о чём, собственно… — О том, что надо накормить людей. Отечество в опасности! Вовка толкнул меня в бок. Редактор заметил движение и сложил брови домиком. — Нет, я могу через горисполком зайти… — я потянула папку со стола. — Показывайте, что там у вас. — У нас уникальная экспериментальная технология, — веско сказал Вова, — до последнего момента она была засекречена.