В зале зашумели, судья, пожилая женщина молча стукнула молотком и вопросительно обернулась в сторону безопасницы. — Наверное, они еще не знали о вызове ее в суд в качестве свидетеля — пожала плечами женщина-следователь, бросив любопытный взгляд в сторону Русаковой. — Ну да, у них нет современной связи, как вы бедные еще и работаете — над саркастической фразой Курбатовой засмеялись, но следователь КОБ была стоически спокойна. — Случаются и накладки. — Я принимаю ваши заявление и приобщаю к делу — судья кивнула головой и обратилась к представителю прокуратуры — Вам есть что сказать, Вячеслав Федорович? — Претензии со стороны защиты обоснованы, а вот действия КОБ нам еще предстоит проверить. — Очень уклончиво отвечаете, товарищ прокурор — тут же встала Курбатова — На лицо явные нарушения законности, что является совершенно недопустимым. Против гражданина СССР, члена КПН и учащегося ВУЗа велись незаконные оперативные действия, ее фактически похитили и держали против своей воли. Это разве нормально для нашего социалистического общества? В зале загудели, раздались резкие выкрики с мест. Судья снова стукнула молотком, призывая к спокойствию, и кивнула Курбатовой: — Мы приняли это во внимание, учитывая и не совсем правильные ответные действия свидетеля. Прокуратуре дано поручение разобраться с работой оперативной группы КОБ. — Но, товарищ судья, это дело государственной важности! Мы согласны, что действовали несколько поспешно, но у нас были на это веские причины — встала с места женщина из КОБ — Стоит ли его отдавать на откуп непрофессионалам? — Я уже видела ваши профессиональные действия в деле, милочка — язвительно посмотрела на нее судья — Три дня простую студентку не могли найти. Одних ваших слов мало, мне нужны факты. Вы же ничего предоставить так и не смогли. Поэтому все ваши ордера и заявления объявляю отмененными, гражданка Русакова объявляется свободной от наказания за те противоправные действия, связанные с защитой своих прав и свобод. Заседание суда объявляется закрытым. В зале радостно загомонили. К Алене начали подбегать знакомые и совершенно незнакомые люди. Ее обнимали, поздравляли. А девушка почувствовала, что с ее плеч, наконец, свалилась тяжесть, гнетущая ее все эти дни. А немного позже в узком коридоре суда случилась неожиданная встреча. На пути идущей к выходу подполковника Низовцевой неожиданно появился высокий и крепкий молодой человек. — Степан? Ты что здесь делаешь? — женщина с интересом подняла глаза, мужчина был выше ее на голову. — А мне вот интересно, что ты здесь делаешь, Ирина? — Работа. — Работа? Зачем ты здесь? — он угрюмо двинулся к ней. — А тебе что? Ты… — у нее расширились глаза — Ты с этой девушкой? — Да, и держись от нее подальше, су. а! — Не тебе решать, Степочка — она ухмыльнулась, по звериному ощерив зубы — Лучше не влезай в эту историю, по-хорошему тебе советую, по нашей стаарой памяти. — А кто должен решать? Твоя что ли проклятая кодла? Предупреждаю, шею тебе и твоим подельникам сверну. Низовцева ничего не ответила, прошла мимо, бросив на ходу: — Неизвестно, кто еще шею себе свернет, сосунок — ее глаза недобро блеснули, и она тут же начала набирать на виртуальной клавиатуре сообщение. — Идем, идем скорей — Удальцов схватил Русакову за локоть и начал подталкивать дальше по коридору, затем взял ее за руку и потянул к лестнице. — Степа, куда ты меня тащишь? — Потом, Алена. Нам надо срочно уходить. Что-то в голосе молодого человека заставило девушку подчиниться ему. Он перехватил ее походный баул и стремительно устремился вниз: — Здесь вторая лестница. Надо уходить, пока они не опомнились. — Да кто это они? Степан резко обернулся, его лицо приблизилось вплотную: — Милая, это очень опасные люди. Алена только распахнула глаза, но благоразумно промолчала. Эти, полные тревоги дни, уже научили ее держать себя в руках. Они выскочили на улицу, начинал моросить мелкий дождик. Удальцов внимательно оглянулся, затем махнул рукой, и они вдвоем одним махом перебежали дорогу. Пройдя через небольшой сквер и углубившись во дворы старых зданий, пара остановилась, спрятавшись за какую-то хозяйственную постройку. — Ты, наконец, сможешь мне сказать, что происходит? — девушка смотрела тревожно и выжидающе. — Это сложно объяснить, Алена. Если я все правильно понимаю, они очень опасные люди. Ты видела ту женщину, с которой я разговаривал? — Да, это та следователь, которая пыталась меня незаконно допросить. — Тогда все ясно. Она в их банде! Не смотри так, мне отец про такие рассказывал, больше пока ничего сказать не могу. — Тогда тем более надо обратиться в милицию или… прокуратуру. Судья же был за нас! — Не все так просто Аленушка. Эти негодяи могут и убить запросто, заметая следы. Нет человека и нет дела! Девушка еще больше распахнула свои большие зеленые глаза. Степан смотрел на нее с искренней тревогой. Но ни испуга или страха в его лице она не заметила, только решимость и спокойная готовность к схватке. Это сразу успокоило Алену и придало ей желания действовать. — Какие у нас планы? — Так — Степан задумался — нам надо временно исчезнуть. Они все силы сейчас бросят на наши поиски. Их банда будет использовать возможности органов в собственных целях. Они, скорей всего, пойдут сейчас на все. Интересно бы знать ради чего это делается. — Они ищут моего отца, Степа. Тот КОБовец, который меня допрашивал, заявил, что он жив. — Кто он, твой отец? — Работал на Корпорацию, погиб в Пакистане. — Понятно — лоб молодого мужчины сморщился, затем он начал расстегивать браслет — Так, мне придется избавиться от своего наладонника. — Подожди! — девушка достала из сумки какой-то серый обруч и ловко закрепила его на запястье парня — Я же, идя в суд, все с собой прихватила. Это самодельное устройство для экранирования, пока работало. — Какая ты у меня молодец — молодой человек притянул девушку к себе и ласково погладил по голове — Не пропадем! — Не пропадем! Было хорошо вот так, тихо и молча стоять под моросящим дождем и никуда не стремится. Два близких, чувствующих друг друга сердца. — Кажется, я знаю, куда мы поедем. Это почти на сто километров восточней. Осталось придумать, как туда попасть. — А это уже моя забота, побежали. По пути Алена рассказала, что рядом находится станция автопроката, в которой работает ее хорошая подруга. У них также есть правило поощрять работников бесплатным прокатом машин. И в самом деле, вопрос решился очень быстро. Подружка приветливо встретила Алену, а та под предлогом выезда за город, попросила ее взять эмобиль на свое имя. С наладонника, выданного Леоновым, Русакова тут же перекинула деньги на счет подружки. Эти личные гаджеты позволяли свободно пользоваться собственными банковскими счетами. Подружка, яркая шатенка оценивающе взглянула на Степана и понимающе улыбнулась Алене. Вряд ли она будет болтать лишнего. Удальцов подрегулировал ручное управление под себя и вырулил на широкий проспект. Он ехал быстро, на границе разрешенной скорости, четко соблюдая ограничения и правила движения. Степан любил водить и делал это с удовольствием. Он умело перестраивался из полосы в полосу, вызывая иногда недовольные гудки водителей. Москвичи так расслабились, что даже в автоматическом режиме позволяли себе ехать не только в крайнем правом ряду. Молодые люди уже буквально через пятнадцать минут выскочили за обновленный МКАД и понеслись прямо по Владимирской магистрали. — Как тут чудесно! — Алена только что закончила программировать автопилот эмобиля, отправив его на прокатную площадку в соседний городок, и смогла спокойно оглянуться. Небольшая роща подходила к самому урезу тихой речки, за которой живописно расположилась небольшая старая деревенька. Молодые люди перескочили небольшой мосток и потрусили по тропинке наверх. — Нам сюда — Степан повернул направо. Обойдя крайние дома, он двинулся к невысокой каменной постройке, рядом с которой высилась гора опилок, и лежали пахнущие смолой бревна. Молодой человек постучал в широкую дверь, и вскоре оттуда вышел высокий худощавый человек. Небольшая рыжеватая бородка затеняла нижнюю половину лица, вторую покрывали большие защитные очки. — Привет, Леонид. Бородач поднял очки и подслеповато уставился на Удальцова: — Степан, ты?! Они обнялись крепко, как старые друзья. — Я вижу, у вас что-то случилось? — Ох! Тебе лучше не знать — Степан нахмурился. Они сидели в большой комнате деревянного домика, стоявшего рядом с мастерской, она же служила и кухней. — Надо отсидеться? — Понимаешь. — Оставайся тогда здесь. Продукты в холодильнике, на кухне все есть, белье и одеяла в комоде. Я все равно живу в соседней деревне, а здесь же иногда останавливаются приятели художники. — Спасибо, Леонид. Удальцов встал и вышел на широкую веранду. Солнце уже садилось, выглянув из облаков, и заливая багряным светом призрачный вечерний мир, играя яркими бликами на стекле и воде. — Мир все еще жесток, Степан? — Ну не всем же забиваться в келью, Леня. Не так это просто, развернуть жизнь в новое русло. — Надо признать, вы многого достигли. Хотя примерять на себя лавры Бога…. — Ты опять о том, можно ли изменить человека, падшее в прошлом существо?