— Ты там как? — раздался в ответ голос Валерича. — Да нормально. Яму выкопал, так что не переживай, всё под контролем. — Это ты правильно, это молодец, — забормотал он. — У тебя всё? — Нет не всё, — напустив строгости в голос, продолжил он. — Тебя отец Владимир искал, нашёл? — Да. — И чего хотел? — Блин, Валерич, ты теперь мой каждый шаг контролировать будешь⁈ — А ты мне там не ори! Орёт он. Надо значит, вот и спрашиваю. — Ой, всё, некогда мне, давай, пока. Я отключил вызов и раздражённо бросил трубку на стол. Вот вроде нормальный он мужик, но нудный — сил нет. Вечно по всякой ерунде звонит. И ведь ничего такого не сказал, но нервы взвинтил моментально. Прям талант у него. Не побоюсь этого слова — дар. С улицы донёсся звук клаксона. Похоже, Колян подъехал. Я выглянул в окно, чтобы убедиться, и заодно махнул ему рукой, мол, вижу. В один большой глоток допил остатки пива, сунул в карман телефон и вставил в рот очередную сигарету. Зачем-то осмотрел сторожку, прежде чем выйти, и, сняв ключи с гвоздя у двери, выбрался на улицу. Однако не успев защёлкнуть замок, вновь вытянул его из проушины и вернулся в помещение. Ключи от отцовского дома не взял. — Фу, — помахал Колян ладонью перед носом. — Свежий выхлоп? — Ты только не начинай! — огрызнулся я и захлопнул дверь старенькой «Газели». — Да я не об этом… Хотел поинтересоваться: почему в одну каску? — Тебе нельзя, ты журнал, — ухмыльнулся я. — Чё⁈ Всё уже, белочка в скворечник постучала? — «За рулём», — продолжая ухмыляться, добавил я. — Никакого у тебя креативного мышления. Поехали, чё стоим-то? — Куда? — Не заставляй меня выражаться. Я ж тебе говорил: от отца кое-что забрать нужно. — А, точно, — кивнул Николай и, включив заднюю передачу, развернул машину. — Ну чё, может, вечером посидим? — Да я как бы это… в завязку думал. — Ха-ха-ха, ну да, я заметил… Куда прёшь, блядь! — Колян несколько раз ударил по клаксону. — Нарожают дебилов… Некоторое время ехали молча, точнее, под тихое бормотание водителя. Однако он быстро проругался и снова завёл пластинку про посидеть. — Ну чё думаешь? — По поводу? — Ну ёпт… по поводу пообщаться. — Не знаю, не уверен. Позвоню, если что. — Вот так мы и теряем настоящих друзей. — У Витька завтра похороны. Тебе, кстати, везти. — Да мы по дэхе. — Ага, знаю я твою дэху, опять до утра просидим. Не, давай как-нибудь в следующий раз. Не сегодня точно. — Ну как знаешь, — буркнул в ответ он. — Давай только без обид, лады? — Я, по-твоему, кто? Это у баб чуть что не так сказал — сразу война. У нас, мужиков, всё проще: да — да, нет — нет. Куда там дальше-то, я что-то не помню. — Вот здесь налево, только не разгоняйся особо. — Эх, ебать! Вот это колеищу накатали! — выругался Колян. — С дорогами у нас совсем беда, заебался уже с подвесной, хоть с ямы не выезжай. Вчера вон опять задней осью влетел, что-то греметь начало. — Бывает, — неохотно поддержал я вечное нытьё любого водителя в нашем городке. — Вон тот дом, слева. — Ёпт… Я туда не заеду… — Колян задумчиво почесал макушку. — Ты бы хоть снег откинул вначале. — Здесь тормозни, не страшно. — Да я так всю дорогу перекрою. — Ладно, вон к соседу пока приткнись. Колян завернул к следующему двору и заглушил машину. Я выбрался на улицу и прошёл к отцовскому дому. Сразу нахлынули волной воспоминания, делая и без того мрачное настроение ещё хуже. * * * — Ну что, наигрался? — строго спросил отец. — Я ведь тебя предупреждал! Знал, что этим всё кончится! — Бать… — Чё бать⁈ Ты обо мне хоть на секунду задумался? Представил, каково это — хоронить сына⁈ Бать… — Я жизни спасаю! — не выдержал и закричал на отца я. — Тебе этого не понять! Это мой выбор, мой, понятно⁈ — Понятно, — нахмурился отец и вышел из палаты. * * * Воспоминание промелькнуло всего за мгновение, но осадок после него ещё долго торчал в горле. Я ведь не знал, что он болен, что жить ему оставалось всего ничего. Хотя… в тот день это мало бы что изменило. Ведь я свято верил в то, чем занимался. Священник прав, отец всегда был против моего выбора, не приветствовал то, чем я занимался. Не забывал он и высказывать мне своё недовольство перед каждой командировкой. Мы часто ругались по данному поводу. Он хотел, чтобы я стоял у станка, как и он, оставляя своё здоровье на заводе за копеечную зарплату. А во мне бурлила энергия, чувство справедливости не давало покоя. Если где-то обижают слабых, там обязательно должен находиться я, дабы объяснить уродам, как нужно жить. И это со мной с раннего детства, с самого детского сада. Затем школа, где я точно так же ввязывался в любую драку, где обижали слабого. Впрочем, он сам виноват. Он воспитал меня и вложил в голову все эти понятия. Так зачем впоследствии осуждать? Ведь я поступил так, как он меня научил. А теперь вот оказывается… А что оказывается? Чем он на самом деле занимался? Почему отец Владимир назвал его воином? Сколько помню, отец всегда возвращался домой грязный и усталый, провонявший соляркой. Руки настолько сильно были пропитаны металлической грязью, что с ней даже мыло хозяйственное не справлялось. С чего вдруг он стал воином? Или я чего-то не знаю? — Охуеть! — раздался позади голос Коляна. — Еле пролез за тобой. Весь двор снегом завалило. Ты чё дом так запустил? — Я здесь не живу, — спокойно ответил я. — Ну и дурак, — прокомментировал приятель. — Домик-то крепкий ещё, а без хозяина ветшает, скоро разваливаться начнёт. Ты уж если сам не живёшь, так продай кому. — Без тебя как-нибудь разберусь, — огрызнулся я, впрочем, без злобы. — Да я вижу, как ты разбираешься, — ухмыльнулся он. — Живёшь, блин, как этот… — Вы, блядь, с Валеричем сговорились, что ли⁈ — То есть я не первый тебе об этом говорю и всё равно похер? — Садись — пять. — Ты чё взять-то хотел? — Ящик вон тот. — Оружейный, что ли?