Чуть позже мы пройдёмся по холму. Тщательно, сверяясь с планами, определим места установки новых зарядов. Будет надо – пробурим шпуры, куда опустят взрывчатку. Но те, кто сейчас заперт внизу, не должны иметь ни единого шанса выжить и вылезти наружу. Пусть жрут свою отраву сами! А после глубинных взрывов тоннели – как новые, так и старые – получат такие повреждения, что шансов на выживание не останется ни у кого. * * * Уже позже, когда штурмовые группы оттянулись от бывшего посёлка, оставив там только наблюдателей, меня отыскал Долотов. Настроение моё в тот момент было далеко не самым хорошим – наши группы понесли ощутимые потери. Только убитых насчитывалось четверо, да с полдесятка раненых различной степени тяжести – тут как-то вот не до дружеского общения… Да и вообще штурм нам дался нелегко – потери понесли практически все подразделения. Как-то мало утешало то, что штурмовали мы хорошо укреплённые позиции, которые защищали тоже далеко не новички. А у Пашки неделю назад сын родился, между прочим! И к его жене идти именно мне! Так что когда подполковник догнал меня и кивнул, предлагая отойти в сторону, мой ответный взгляд был далеко не дружелюбным и приятной беседы не сулил. Я всё понимаю – обстоятельства! Отсутствие других вариантов да и прочие нюансы… Но мне-то с того не легче! – Ну? – спрашиваю я у подполковника, когда мы отходим от основной группы метров на двадцать. – А лихо ты с этим торгашом поработал! Он по сию пору вздрагивает, когда про тебя слышит. – Со страху-то не обделался ещё? – До этого не дошло. – Значит, мало я с ним пообщался, – подвожу итог обсуждению Магерта. – Впрочем, можно и повторить! – Он и так много чего рассказал, – качает головой Долотов. – Кстати, ты был прав – фильтро-вентиляционнные установки могли работать и на выброс реагента. Он, кстати говоря, был там уже установлен. – И? – вопросительно смотрю на собеседника. – Команда была уже отдана. Но к тому времени там вовсю полыхал огонь, именно поэтому Магерта и выпустили – его группа должна была обеспечить подрыв резервных закладок. Там, между прочим, совсем уж злобная штука находилась. – То есть, – на секунду я даже притормаживаю от неожиданности, – эта падлюка не обычный исполнитель? Ох, и повезло же ему тогда… не знал! – Не совсем обычный. Его даже исполнителем назвать нельзя. Он, скорее, твой коллега – там, у них… – соглашается наш военный специалист. – Я, впрочем, не за этим к тебе пришёл. Хотел сказать, что ты тогда был полностью прав! – Тогда? Это когда же? – Когда потребовал, чтобы вентиляционные киоски назначили целью номер один – наравне с огневыми точками. Ведь именно тот факт, что там уже полыхало адское пламя, и предотвратил выброс реагента – сочли, что это не приведёт к должному результату. У них на выходе стояли термодатчики, они-то и зафиксировали температуру почти в восемьсот градусов. Всё, выходящее из вентрешёток, неминуемо подвергалось бы в этом случае высокотемпературному воздействию с вполне предсказуемым результатом. Мы выиграли около минуты – она-то всё и решила. Ох, как зачесались у меня руки! Найти бы сейчас этого «торгового представителя»! Я б его голыми руками на куски разорвал! Впрочем, теперь этот мерзюк, если и не у Христа за пазухой, то уж точно в надежных руках! Покуда особисты из него не вытянут всё до капельки, они с его головы и волосу упасть не дадут. Ну ничего… память у него не бездонная, когда-нить выдохнется, вот тогда и посмотрим… И на нашей улице грузовик с водкой опрокинется! Глава 9 Этот коттеджный посёлок располагался относительно далеко от крупных городов, да и серьёзных военных объектов поблизости не имелось. Больница, причем, частная и не самая дешёвая – та неподалёку присутствовала. И лечили там всевозможные психические расстройства и фобии. Так что с военной точки зрения интереса этот объект вообще никакого не представлял. Правда, только очень узкий круг осведомлённых лиц знал о том, что попасть туда на лечение было очень и очень большой проблемой. А попросту – невозможно. Ибо под вывеской психиатрической лечебницы скрывался суперсовременный исследовательский центр. Да, сюда привозили пациентов. Только вот о случаях успешного излечения что-то не было слышно. Руководство клиники делало многозначительные намёки – мол, наши клиенты не заинтересованы в огласке! Сами понимаете, здесь проходят лечение далеко не рядовые люди… огласка может сильно им повредить. Репортёры понимающе кивали – прайвеси! Тайна личной жизни… тут так по загривку схлопотать можно! Иногда всё же удавалось выудить кое-какие намёки. Только намёки – не более того! Но прессе хватало и этого. А настоящие пациенты лечебницы (скорее уж, подопытные) оставались за кадром. Их судьбы не становились известными СМИ. Да и кого может интересовать судьба вчерашнего бомжа или опустившегося наркомана? А в последнее время стали пропадать и многочисленные беженцы – этих вообще никто не разыскивал. Так неспешно текло тут время. Из стен исследовательского центра выходило множество самых любопытных препаратов! Причём, заказчиков мало интересовал источник разработки и методы исследования – результат оправдывал всё! А за три года до войны центр получил новых хозяев – его перекупил транснациональный концерн «Байофарм текнолоджис». Режим секретности, который и раньше был крайне строгим, теперь стал и вовсе запредельно жёстким. О смене хозяев не узнали даже вездесущие репортёры. Контактирующие с ними люди ведь остались прежними, да и внешне мало что изменилось. А проникнуть внутрь теперь стало нереально. Громыхнувшая война и вовсе вычеркнула этот объект из людской памяти. Никакие бомбы и ракеты сюда не упали, ведь военных объектов поблизости не было. А беженцы, которым случалось сюда забрести, тут и оставались. И не всегда добровольно, между прочим… Правда, это касалось лишь тех, кто представлял какой-либо интерес. Как в качестве рабочей силы, так и в ином… опыты ведь не прекращались! Да, они стали менее интенсивными, но гораздо более целенаправленными. На ком-то ведь надо было испытывать новые вакцины! В значительной степени успех испытаний зависел от того, что исследователи всегда знали – когда, где и чем именно будут болеть будущие покупатели того или иного препарата. Ведь возбудители заболеваний выходили на свет Божий именно отсюда… Бизнес, он может быть разным… и таким тоже. А по какой, простите, причине он вдруг должен стать каким-то другим? Ну, хорошо – не стало подавляющего большинства прежних заказчиков, накрылись медным тазом биржевые и банковские спекуляции (по причине отсутствия упомянутых банков и бирж) и что теперь? Землю, что ли, пахать? Ага, щас… В данные производственные и исследовательские мощности столько уже вложено! Что, прикажете вакцину от гриппа тут разрабатывать? Хорошо, сделаем мы её – и что дальше? Будем бегать в разные стороны и ждать, пока там кто-то заболеет? За что человек готов платить? Сразу и много? За отсутствие насморка и возможность встать на ноги не через неделю, а уже послезавтра? Ну, что-то он, конечно, и за это заплатит, но о таких суммах даже рассуждать смешно! А вот за возможность жить… вот тут уже совсем другой разговор пойдёт! И совершенно нет никакой нужды чего-то там ждать. Забрёл в поселение прохожий, что-то там за сараем обронил, а на подходе уже торговец с нужным препаратом – готовьте плату! Хозяева «коттеджного посёлка» были людьми не консервативными – оплатить их услуги можно было самыми разными способами. Нет золота? Подойдёт продовольствие. Можно оружием или техникой долги отдать. И даже людьми – тоже в принципе пойдёт. Кто тут сказал про работорговлю? Типун вам на язык… Просто народ (совершенно добровольно, кстати!) отрабатывает таким образом свои долги. Ну, ведь никто ж никого не неволит… Можешь помереть свободным (не без мучений, правда, но что уж тут поделаешь), а можно некоторое время поработать на своего спасителя. Дело за тобой – выбирай! Всё вполне «демократично» и в духе честной торговли. А все басни о какой-то там совести – они остались в том мире. Мы предлагаем товар – вы можете его купить. Или не можете – тогда сядем и вместе подумаем. Всегда можно найти взаимоприемлемые решения. Если не хотите – вас никто принуждать не собирается. Мы и после сюда придти можем. Тогда и поговорим, если ещё будет с кем. А всякие инсинуации про то, что у торговца «случайно» нашлось лекарство конкретно от этой болячки и именно в данный момент, – совпадение! Если хотите, некая предусмотрительность – народ заранее вложился в нечто ценное и редкое, вот с тех пор с собою и возит. Момента подходящего ждали – вот он и наступил! Ну, а шибко упрямых и несговорчивых, равно как и тех, кто решил обойтись своими силами, попросту объезжали стороной. И всё. Можете сидеть в своём убежище хоть до посинения. Никто никого специально не травил и целенаправленно ничего не подбрасывал (за руку-то ведь никто не пойман?) – хватало других мест, где всё можно было провернуть с относительно небольшим напрягом. Уцелевших в принципе было вполне достаточно, чтобы бизнес спокойно развивался. Он и развился. И его руководство оборотило свои взгляды в сторону бывшей границы. Мало того, что там (к всеобщему удивлению) не поспешили «склеить ласты», так ещё имели наглость начать восстанавливать какие-то общие системы. Связь, например, какую-то производственную кооперацию, да и еды там хватало. Настолько, что они возымели наглость её продавать! Это уже вообще ни в какие рамки не лезло! Тут серьёзные уважаемые люди каждый грамм золота считают, а они – продают! За то же самое золото или за что-нибудь равное по цене. Терпеть такое положение дел и далее решительно невозможно! Сами они это вырастили, украли или каким-то иным способом добыли – неважно! На это золото есть и другие претенденты. Куда как более серьёзные… Надо было действовать – и срочно. Задание сформулировано, цели определены – и нужная команда не заставила себя ждать. По здравом рассуждении пришли к выводу, что лучше использовать запасы из приграничного хранилища. Для какой-то же цели его соорудили именно в этих местах? Отчего бы и не для этой? Имелись, разумеется, и более глобальные планы. Не осталось секретом то, что на бывших предприятиях концерна в Старопетровске началось какое-то подозрительное шевеление. Определили это по косвенным признакам. Заработали внезапно электростанции около города – кому, простите, там потребовалось такое количество электроэнергии? Ну и на самих производственных линиях тоже имелись кое-где своеобразные «сторожа». Цель, с которой их в своё время установили, была проста, как железный лом. В случае запуска некоторых линий или аппаратов (либо попытки такового) устройство выдавало кодированный сигнал. Принять его было вполне реально даже на большом удалении. В своё время эта мера была чисто информационной – мало ли что могло взбрести в голову сидящим там операторам ЧВК? Среди них тоже попадались люди несколько своеобразные и не всегда законопослушные, чего уж там греха таить. Правда, под законопослушанием в данном случае подразумевалось следование приказам именно что «Байофарм текнолоджис» – всё прочее концерн мало интересовало. Не туземные же законы прикажете в самом деле соблюдать? Так что простого сигнала в принципе было достаточно – концерн имел возможность самостоятельно призвать к порядку своих сотрудников. Самыми радикальными методами. Увы, в этом случае сигнальная аппаратура ничего более сделать не могла. Оставалось только гадать. В том, что факт попытки включения некоторых мощностей имел место, никто не сомневался. А что дальше? Любые попытки хоть как-то прощупать обстановку в городе наталкивались прямо-таки на железобетонную стену непонимания и неприятия. Никаких контактов вообще ни с кем обитатели этого места устанавливать не собирались. Все общение шло только через немногочисленных торговых представителей – «химиков», как их там называли. А получить от них хоть какую-то внятную информацию – дело совершенно безнадёжное. Могут ли заработать городские предприятия? Мощностей «коттеджного посёлка» не хватило бы и на то, чтобы просто зайти на рынок лекарственных препаратов, буде Старопетровск приступит к такой деятельности. Город в данном случае крыл посёлок, как бык овцу. Ведь там производство! А здесь обычная исследовательская лаборатория. Да, современная. С опытными сотрудниками. Но там заводы! Спорить с ними на равных? Это даже не смешно. Такой конкурент был смертельно опасен для только что зародившегося бизнеса. Вариантов оставалось всего два. Либо эти предприятия работают на своих настоящих хозяев, либо просто прекращают своё существование. Никакое количество возможных жертв никого не интересовало в принципе. Какие ещё жертвы – бизнес под угрозой! Задействование в игре старого хранилища позволяло решить сразу несколько задач. Первая – это образцы боевых вирусов. В бункере их имелось достаточно. Вторая – это удар по Старопетровску. В том, разумеется, случае, если это потребуется. Какие бы они там ни были особые и с каким угодно иммунитетом – против некоторых «сюрпризиков» им не устоять. И даже если они там как-то выживут, то связать неминуемую эпидемию именно с данным городом – задача не из сложных. Да, не имеется более послушной прессы и Интернета, но ведь слухов-то никто не отменял. У русских даже есть специальный термин – «сарафанное» (что это вообще за штука?) радио. Оно-то и сработает должным образом. Так, чтобы любого человека из этих мест сразу же встречали огнём на уничтожение. Никому не позволительно вставать между серьёзными людьми и их деньгами. Осознанно или нет – никакой роли не играет. Так что прибывший из хранилища груз ожидался с нетерпением. Поэтому появление первых лиц в данный момент явилось вполне оправданным. – Сэр! – поднялся со своего места командир отряда, увидев входящих в помещение людей. В самом деле некоторых из них он не только ранее никогда не встречал, но даже не слышал, чтобы они удостаивали своим вниманием персон его ранга. Вот этот, с седой бородой. Судя по возрасту, здесь присутствует сэр Джошуа Лансерт – президент концерна «Байофарм текнолоджис». Именно на него было обращено всё внимание вскочившего офицера. Ведь если это Лансерт, рядом с ним стоят все руководители аналогичного (ну, разве что чуть более низкого) ранга. Ибо невозможно представить себе ситуацию, когда руководитель позволит себе игнорировать мероприятие с участием самого главного босса. Для капитана Альфреда Камински, командовавшего отрядом в этом рейде, данный визит означал очень много! Быть представленным начальству такого уровня – это шанс! И уж он-то его не упустит! Седобородый сделал жест, долженствующий означать благосклонное внимание. Мол, оставьте все эти ваши штучки, меня интересуют совсем другие вещи. – Где он? – Контейнер, сэр? – офицер шагнул в сторону, открывая дорогу к столу, на котором лежал рюкзак. – Согласно инструкции, сэр, я не должен ни на секунду оставлять его вне поля своего зрения. – Вы её исполнили… – Лансерт сделал движение пальцами, и откуда-то из задних рядов появились двое сотрудником медлаборатории. – Дальнейшую заботу о нём будут осуществлять вот эти джентльмены. Капитан вытянулся по струнке и коротко кивнул. Разумеется, ему и в голову не могло прийти потребовать от руководителя такого ранга поставить подпись на клочке бумаги. Раз уж сам распорядился, всё будет организовано должным образом. Миссия Камински завершилась, и он вполне спокойно мог покинуть помещение. Тем более что один из сопровождающих недвусмысленно указал ему глазами на дверь. Что ж, своё дело капитан сделал. Отдав честь, офицер повернулся и направился к выходу. Тяжёлая дверь бесшумно закрылась. – Откройте! – седобородый кивнул в сторону рюкзака с контейнером. – Сэр, так нельзя! Мы должны его вскрывать только в лаборатории! – возразил один из лаборантов. – Я же не приказываю вам вскрыть ампулы! Даже эту крышку нет надобности трогать. Там должно быть описание – в отдельном герметичном отсеке. Оно-то мне и требуется. Щелкнули застёжки рюкзака – и взорам присутствующих явился сам контейнер. Эксперт внимательно его осмотрел, кивнул и осторожно перевернул. На дне контейнера стала видна круглая крышка. Лансерт сделал нетерпеливое движение рукой – и лаборант повернул крышку. Отсек для сопроводительной документации являлся герметичным – из хранилища колб туда ничего попасть не могло. Надёжная пластиковая перегородка была тому гарантией. Сотрудники лаборатории, которая разрабатывала данный контейнер, предусмотрели многое. Его можно было ронять, пинать и бросать в воду. Обладавшие некоторой пластичностью стенки, слегка деформируясь при ударе, поглощали энергию, тем самым препятствуя разрушению. Что вполне могло бы произойти, будь они жесткими и неподвижными. Аналогичным образом были устроены и внутренности. Упиравшийся в крышку основного отсека шток не сдвинулся, ведь её никто не трогал. Но открывший противоположный отсек лаборант освободил нештатную пружину внутри него – чуть выгнулась в сторону открытой крышки внутренняя перегородка. Ранее подпиравшаяся этой пружиной, она, напротив, прогибалась в сторону хранилища колб. Ненамного, но этого оказалось достаточно. Пружина, давившая на шток, аналогичным образом воздействовала и на основной заряд. Взрывному механизму было совершенно безразлично, откроют ли крышку или вытащат дно. Дно не вытащили – оно всего лишь немного прогнулось. И заряд сдвинулся… Дошедший до конца коридора капитан услышал лишь сильный хлопок. Звон разбитых стёкол был заглушен им, но вот грохот распахнутой взрывом двери не заметить было невозможно! Камински лишний раз подтвердил свою репутацию умного специалиста. Рванувшись в сторону, он со всего размаха ударил локтём в предохранительное стекло пульта управления – здесь они висели на стенах через каждые тридцать метров. А рядом под потолочными панелями ждал своего часа механизм аварийной перегородки. – Сэр! – вскочил со своего места постовой внутренней охраны. – Немедленно прекратите! Кто отдал приказ?! Рывок – и на свету тускло блеснул пистолетный ствол. Некогда объяснять! Выстрел отбросил недоумка в сторону, и капитан надавил на зелёную кнопку. Взвыла сирена! Проламывая декоративные панели, обрушился вниз щит перегородки, надёжно отсекая эту часть коридора от кабинетов руководства. Ирония судьбы… Когда монтировали подобные системы, в первую очередь позаботились о том, чтобы изолировать именно данные помещения. От того, что может произойти внизу. Считалось, что автономная система воздухоочистки и гермозатворы надежно обезопасят высшее начальство. Но рвануло как раз в этих помещениях. И теперь у отрезанных гермоперегородками людей не имелось никаких шансов на спасение. Капитан ещё ничего не знал про разбитые окна. – Тревога! – рявкнул он в телефонную трубку. – Взрыв в кабинете первого заместителя босса! Вероятность заражения – красная! Топот ног – на выстрел снизу бежало множество людей. – Что случилось?! – растолкав охранников, вперёд пробился Джеффри Майерс, начальник охраны центра. – Кто стрелял? В двух словах Камински пояснил обстановку. – Этот недоумок препятствовал мне опустить щит.