– Ты что делать собрался? – Голос дрожал то ли от страха, то ли от холода. – Лежи смирно. Он настучал что-то на боковой поверхности алтарного камня. По периметру зала вспыхнули дрожащие желтые огоньки с ладонь размером, напоминающие пламя свечей. Я скосила глаза, наблюдая, как Стефан рисует в воздухе сложную схему из завитков, черточек и дуг и постепенно наполняет ее иероглифами. Линии под его пальцами вспыхнули холодным бело-голубым светом. Во время прошлого «исследования» таких спецэффектов не было, это точно. – Ты пентаграммы, что ли, чертишь? – Я изо всех сил гнала мрачные подозрения. Смех – лучший способ победить страх, а паника еще никому не помогала выбраться из сложной ситуации. – Будешь меня в жертву потусторонним богам приносить? А мне последнее желание положено? Идущие на смерть приветствуют тебя, Стефан! Вместо ответа вампир растянул мерцающее изображение, щелкнул по нему пальцем, заставив перевернуться параллельно полу, а потом опустил на меня так, чтобы алтарь оказался в его центре. Я сглотнула вязкий комок, понимая, что паника таки будет. Крылатый нелюдь подтащил свою чудо-машину для диагностики поближе к алтарю, но так, чтобы не касаться пентаграммы. Включил, на стенах заплясали разноцветные отблески от энергетических потоков. Что-то неприятно звякнуло. Стефан наклонился, поднял с пола оброненный кинжал. И водрузил в изголовье алтаря усыпанный рубинами золотой кубок. – Сте-э-эф… – Господи, хоть бы от ужаса сознание не потерять! Шевелиться удавалось с трудом, о том, чтобы сбежать, можно было и не мечтать. – Давай попробуем договориться, а? – Потом, – буркнул он, не отрываясь от приборной панели. – Мало времени. – Потом может быть поздно, для одного из нас, по крайней мере. – Только не разреветься, только не разреветься! – Чтобы ты понимал: мне сейчас очень-очень страшно. Вампир на секунду поднял глаза, глянул так, что меня прошиб холодный пот, и отозвался: – Мне тоже. А затем подошел, склонился, провел рукой по моему лицу и внезапно коснулся моих губ своими. Не требовательно, скорее легко и нежно, будто успокаивая и давая понять, что все закончится хорошо. – Что бы там ни было, я тебя так просто им не отдам. Найду способ помочь или хотя бы сдержать тебя. А пока нужно, чтобы ты была в сознании. Сосредоточься на дыхании: три счета – вдох, три – выдох. Повторное применение ментального контроля нежелательно, результаты замеров исказятся. Просто не мешай, ладно? Он повернулся ко мне спиной, чиркнув крыльями по алтарю. Пентаграмма вспыхнула, воздух наполнился равномерным гулом, по камню прокатилась вибрация. Для полного соблюдения классической картины не хватало только фигур в балахонах, бормочущих молитвы на латыни. Я рванулась в надежде скатиться хотя бы на пол, но магия Стефа держала крепко. – Смотри сюда. Хоть чем-то отвлечешься. – Вампир развернул ко мне подобие трехмерного экрана. – Попробуй описать, что видишь. – Одну клыкастую, беспринципную, наглую, бессовестную, самоуверенную скотину. Достаточно точно? – Ага, – бездумно кивнул Стеф, полностью погрузившись в настройки. – А что по ощущению температуры? – Кошмарно холодную скотину! – До дрожи или терпимо? Прости, я не умею создавать согревающие заклинания, не моя стихия абсолютно. Каждый раз возникают побочные явления непредвиденного масштаба. – Ну, если выбирать между «немного померзнуть» или «зажариться», то не утруждай себя, и так сойдет. – Понял. – Он расстегнул тугой воротник, пододвинул к себе аппарат и полностью погрузился в созерцание сложных переплетений, возникающих на экране. – Ты дыши. И не забывай считать. В целом, несмотря на абсурд происходящего, совет оказался как нельзя более кстати. Сердце просто выпрыгивало из груди, ладони вспотели, колени мелко подрагивали, а равномерный счет помог немного прийти в себя. Картинка расплылась и перестроилась, теперь вместо хаотичных плетений появилась целая система векторов, этакая трехмерная сеть с кучей узлов, ребер и четко выраженных осевых линий. Вампир прошипел несколько ругательств, выделил одну область изображения и принялся ее увеличивать и детализировать. Алтарь подо мной пошел мелкой дрожью, в углу экрана тревожно замигала алая звездочка. – Стеф, не молчи, пожалуйста, – взмолилась я, понимая, что тишина и равномерный гул сводят с ума. – Это нормально? Алтарь не взорвется? – Не должен, – сдержанно отозвался он. – Но мы на максимальной нагрузке, не отвлекай, надо быстро завершить этот цикл и уйти в перезарядку. Пришлось заткнуть панику поглубже. Пока вроде бы ничего страшного не произошло, верно? И дальше все будет хорошо. А потом кто-то нас заметит и остановит творящееся безумие. Не знаю, сколько это продолжалось, минуту или час, но вибрации пропали, а картинка изменилась в третий раз, демонстрируя сложную систему взаимно пересекающихся областей самой невероятной формы. Постепенно выражение крайнего напряжения на лице вампира сменилось сосредоточенным спокойствием, а потом облегчением. На мгновение Стеф поднял на меня глаза. – Невероятно! Давай-ка с вливанием проверим. И снова цветные вспышки, гудение. Меня бросало то в жар, то в холод, по телу временами пробегали легкие разряды тока, дыхание срывалось. Один раз я почти отключилась, до того голова закружилась. – Лена, не молчи. – Требовательный голос Стефа выдернул меня из мутного облака ощущений обратно в реальность. – Как называлась улица, на которой ты жила в своем мире? И какой номер дома. – Цветочная, пятнадцать «А», квартира сорок шесть. Какая разница? – Никакой, но если ты говоришь, значит, в сознании. – Может, тебе еще и спеть? – Если хочешь. – Иди ты! Умник. – Так. – Он удовлетворенно откинулся на спинку стула и прошелся пятерней по вихрам. – Сам себе не верю, но еще одна проверка – и можно будет вздохнуть спокойно. Он встал и приблизился к алтарю, подцепил чашу, пододвинул ее поближе к себе, вынул из-за пояса кинжал. – З-зачем тебе ножик? Положи на место сейчас же! – Ты вида крови боишься? – поинтересовался он, перехватывая мое запястье. – Если да, то лучше отвернись. – Не смей меня вот этим тыкать! – Я забилась, отчаянно пытаясь вырваться. – Могу укусить, – предложил он совершенно серьезно. – Извращенец! Маньяк! Садист! – Ну как знаешь. – Стеф ловко уколол мой указательный палец, собрал несколько алых капель в чашу и вернул ее в изголовье алтаря. – Ты что, никогда анализ крови не сдавала? Что у вас там за медицина отсталая в родном мире? Тут, правда, все гораздо сложнее, да и сам аппарат выглядит несколько архаично, зато работает без осечек. Я обессиленно ткнулась затылком в камень и выругалась уже без всяких оглядок на нормы морали. Пусть только выпустит меня – все волосы вырву. И упокою. Не знаю – как, но упокою. Стеф же внимательно наблюдал за тем, как пентаграмма вокруг алтаря набирает яркость и начинает переливаться всеми цветами радуги. Лицо его побледнело от волнения, он даже губы закусил и, казалось, перестал дышать. Я с удивлением поняла, что вампир взял меня за руку и сжал пальцы так, будто пытался удержать на краю пропасти. Зеленый, желтый, оранжевый, алый… Кровавые отблески залили фигуру Стефа, перекрасили его лицо и волосы, потушили светлые искорки в глазах. – Ну же, ну… – простонал он. Пентаграмма на миг замерла, а затем неохотно потемнела, приобрела сиреневый, синий, голубой и, наконец, белый цвет. Стеф судорожно выдохнул, выпустил мою ладонь, обхватил себя руками, согнулся пополам и сполз на пол к подножию алтаря. Наступившая тишина резанула по ушам: ни вздоха, ни гудения, даже огонек нигде не щелкнул. Я поняла, что не могу выдавить из себя ни слова. Сердце билось как сумасшедшее, намекая, что секунды продолжают течь, как обычно, но для меня время растянулось и застыло, словно капля остывающего стекла в руках стеклодува. А потом Стеф засмеялся. Сначала тихонько, но с каждым мгновением смех звучал все отчетливее и громче. – Да! Да! Да! Я знал! Торжествующий вопль эхом прокатился по залу, отразился от сводов, рассыпался сотней раздробленных звуков. Вампир вскочил на ноги, подхватил меня, все еще безвольную и ничего не понимающую, и усадил. Обнял, прижался, шумно вдыхая мой запах, потом отстранился и уставился на меня так, будто увидел впервые. Счастье на его лице было таким безмерным, словно ему только что отменили смертный приговор. – Лена! Ты все-таки не одна из них! Я верил, верил! Ты – не они! Живая! Понятия не имею, как ты со своим монстром – Паулем, Маулем? – разговариваешь, но ты не из них, ты не поглотитель магии! Да, у тебя структура с особенностями, нестандартными потоками, а по направляющим, векторам и замыканиям можно монографию писать, но все равно, ты не представляешь опасности для мира! А значит, тебя не надо устранять! Глава 23 Он опять меня обнял. По-настоящему – жарко и сильно, и эти объятия были словно холодная вода после долгих дней в раскаленной пустыне. А я онемела. Не от наглости Стефа. И даже не от возмущения, что он вообще-то не потрудился меня освободить от своей пакостной магии, не поинтересовался, хочу ли я обниматься. А от того, какое огромное облегчение читалось в его глазах, интонациях, жестах. От осознания, что он до дрожи, до ужаса, до остановки сердца боялся ошибиться и маскировал свой страх за глупыми шутками, дурацкими замечаниями и бесконечным ехидством. Ярость, душившая меня еще десять минут назад, поутихла, уступив растерянности. Даже оттаскать вампира за волосы уже не хотелось, словно вся злость выгорела вместе с пережитым волнением. И тут хоть и с опозданием, но до меня начал доходить смысл его слов. Поглотитель магии? Я уже сталкивалась с этим понятием, кажется, в книге Неро Плиниуса. Подарок прошлого, последствие магических катастроф и войны, мутация и целая эволюционная ветвь вредителей. Да, с Паулем уже все понятно: он болотная нежить, только вот неправильная. Белая ворона, травоядный пацифист в стае голодных хищников. Но неужели с точки зрения местной науки я могла оказаться похожим на него монстром, подлежащим истреблению? По спине прошла дрожь. Устранить? Меня? Как сорняк или колорадского жука? Но ведь я человек: живу, дышу, строю планы, надеюсь, ошибаюсь, учусь, иду вперед. Нельзя же так! Стефан наконец отпустил меня, уложил обратно. – Ты прости, пожалуйста, что обездвижил. Сейчас отпущу. – Он торопливо принялся водить надо мной руками, слой за слоем снимая заклятие и продолжая сыпать фактами и пояснениями. – Наверное, надо было найти возможность рассказать тебе раньше, но я не мог. Утечка информации такого уровня секретности – серьезный риск, поэтому в силу вступает ментальное ограничение, увы, мне обойти его не под силу. Исключение существует только для тех, кто имеет тот же уровень доступа или является пострадавшим, как ты сейчас. Так вот, все, кто работает в храме, дают две клятвы. Первая – медицинская, вторая – связанная с безопасностью. По-хорошему даже факт существования второй клятвы не подлежит разглашению, так что считай мой рассказ компенсацией за… – Он запнулся. – …Неудобства. В общем, суть сводится к тому, что сотрудники храма как первый рубеж соприкосновения с иномирными существами обязаны следить за тем, чтобы в наш мир не проникли поглотители магии. К сожалению, не всегда диагностика подобных случаев так уж однозначна. И по внешним признакам определить сложно, требуется глубокое изучение: структур, крови, поведенческих реакций. Я почувствовала, что рукам возвращается подвижность. Повела плечами, приподнялась. Какое же удовольствие снова контролировать свое тело! – Болотная нежить – так, мелкие букашки по сравнению с монстрами, гуляющими между мирами. – Стеф продолжил рассказ, а я почувствовала, как оживают мышцы пресса. – Их не любят. Есть даже специальные охотники за этой гадостью. Но эволюция неумолима: поглотители научились виртуозно мимикрировать под вполне безобидных обитателей других миров. Даже структуру энергетическую меняют, не то что внешность, или входят в режим глубокого ожидания и долгое время подавляют хищные инстинкты.