– Ах, мистер Паркли, я не слышал, как вы вошли, – сказал Дач, улыбаясь. – Слишком были заняты вашей работой, – сказал вошедший, закутанный и шарф так, что можно было разглядеть только пару зорких, неугомонных глаз. – Я знал, что у вас получится, Дач, а то я не поручил бы вам. Дач Поф, я отдал бы многое за ваше уменье так владеть пером и карандашом. А я даже никогда не подписываю своего имени, потому что не умею писать его правильно. Я и газету-то могу читать только такую, где крупный шрифт. Невежда я, сударь мой, невежда… – Вы человек со здравым рассудком, – перебил Дач, – который силой своего ума и богатым опытом сделал больше улучшений в гидравлических машинах, чем наши великие ученые, и мнения которого ценно во всем, что касается водолазного дела. – Вздор, вздор, вздор, Дач! Я стыжусь своего невежества. – И который считается самым богатым человеком в Рамвиче. – Пустая лесть, Дач, мой милый, – сказал хозяин конторы, снимая свою большую шляпу и вешая ее на водолазный шлем, а потом, повернувшись к свету своей лоснящейся плешивой головой, прибавил, весело подмигивая черными глазами: – Держите-ка вот это. Он подал своему собеседнику конец мохнатого белого шерстяного шарфа, закрывавшего его грудь. Дач Поф, улыбаясь, положил циркуль, ухватился за конец шарфа, а хозяин начал медленно вертеться перед огнем, снимая таким образом со своей шеи длиннейший шарф, который потом повесил на шею водолазной одежды. – Мне удалось приготовить себе хлеб с сыром, Поф, – сказал он, ухмыляясь, когда опять вернулся к своему помощнику, сел на стул возле него и обхватил руками колени. – Да, хлеб с сыром, говядину с саладом. А как поживает ваша женушка, Дач? – Она здорова, Паркли, – сказал Дач, улыбаясь. – Прекрасно, Господь с нею! Скажите ей, что я заеду в какое-нибудь воскресенье. – Мы будем очень рады, сэр, – сказал Дач, улыбаясь. – Когда же это будет? – Скоро, не сейчас. Слишком занят. О, письмо! В эту минуту вошел Расп. Не так тихо, как его хозяин, который передвигался медленно и тяжело, как будто у него были массивные свинцовые подошвы, и он шел вброд в глубокой воде и боялся запутаться в потонувших снастях. Расп хлопнул дверью и влетел, как вихрь. Он держал в руке письмо, которое подал мистеру Паркли и проворчал: – Письмо. Ждут ответа. Продолжая ворчать, он подошел к водолазным одеждам, сорвал шляпу и шарф мистера Паркли и повесил их на вешалку, потом вынул из кармана синий клетчатый носовой платок, старательно вытер светлую медь водолазного шлема и ушел в свою берлогу. – Видели? – сказал мистер Паркли, указывая рукой на уходящего Распа. – Вот кто здесь настоящий хозяин. Он тиран. – Действительно, сэр, он любит поступать по-своему. – Редкий человек. Мой милый Поф, на этого человека вы можете положиться всегда, я жизнь свою отдам в его руки. – Я знаю это, сэр, – с жаром сказал Дач. – Послушайте, однако, – продолжал Паркли, засунув палец в петлю сюртука молодого человека. – Бросьте вы называть меня сэром. Я этого не люблю. Я просто деловой человек, а вы получили воспитание джентльмена. Ведь по-настоящему, я должен говорить вам «сэр». – Любезный сэр… – Вот вы опять! – Ну, любезный мистер Паркли, я должен благодарить вас за такую доброту. – Вздор! Вздор! – закричал хозяин, шутливо зажав ему рот рукой. – Вы помогаете мне, а я должен платить вам за эту помощь. Слушайте, Поф, вы оказались для меня бесценны, и становитесь бесценнее с каждым днем. Я предлагаю вам сделаться моим младшим партнером. – Мистер Паркли! – вскричал с изумлением молодой человек, когда его хозяин вскочил с места и снял с вешалки шляпу и шарф. – Не говорите ничего, – вскричал Паркли, – разве я поступаю когда-нибудь необдуманно? – Никогда, сэр. – Ну и прекрасно. Возьмите-ка вот это, – продолжал он, подавая молодому человеку один конец шарфа, в который медленно закутался снова. Потом своей особенной походкой, как будто двигаясь под водой, вышел он из конторы. 1 Дач (the Dutch, Dutchman) по-английски значит голландец. Глава II. Золотые обещания Последние слова хозяина произвели такое действие на Дача Пофа, что он вскочил со своего места и начал в волнении ходить по конторе, потому что это превзошло самые безумные его мечты. Товарищ в таком деле, которое приносило столько тысяч каждый год! Он едва мог этому поверить. Он пришел в восторг при мысли, как это обрадует его молодую жену. Но вскоре почувствовал какую-то странную тоску, как будто предчувствовал наступающее несчастие. Как будто промелькнула черная тень; это ощущение увеличивалось каждую минуту, он вздрогнул и обернулся, тревожно осматривая комнату, как бы ожидая увидеть признаки беды. Вдруг ему показалось, будто три призрачные фигуры смеются и подмигивают ему, угрожая ломом и топором; потом, как бы во сне, ему представилось, что он проделывает какой-то опасный водолазный эксперемент и находится во власти врага, желающего лишить его жизни, между тем как его молодая жена напрасно ходатайствует за него. Все это было странно и туманно; мысли его перепутались, но предчувствие наступающего несчастья было так явственно, что пугало. – С ума, что ли, я схожу! – воскликнул он, поднося руку ко лбу. – Какой же я идиот! – продолжал он с принужденным смехом. – Этот негодный старик натопил до нестерпимой жары, и у меня кровь прилила к голове. Как подумаешь, какая малость может расстроить человека и, если он малодушен, сделать его суеверным и подозрительным. Некоторые в самом деле подумали бы, что им угрожает страшное бедствие, когда это только… – К вам какой-то господин, – крикнул Расп, вводя незнакомого человека. Дач Поф невольно вздрогнул. Перед ним стоял чрезвычайно красивый мужчина лет тридцати, который снял шляпу с широкими полями и тяжелый черный плащ. Он, очевидно, был иностранцем, потому что цвет его лица имел богатую сливочную белизну, курчавые черные волосы вились вокруг широкого, высокого лба, черные глаза сверкали из-под прямых бровей, нос у него был орлиный, а нижняя часть лица покрыта густой шелковистой бородой. Улыбаясь и показывая свои белые зубы, он сказал по-английски, но с заметным иностранным акцентом: – Мне сказали, что мистера Паркли нет. Я говорю с мистером Пофом? – Точно так, – ответил Дач. – Не угодно ли присесть? Посетитель улыбнулся и сел. Сначала холод пробежал по телу Дача, потом ему вдруг сделалось душно и закружилась голова, но тотчас же все прошло и, как бы очнувшись, Дач сказал: – Может быть, здесь слишком жарко. Не отворить ли окно? – Жарко? – засмеялся незнакомец, вынимая карточку и рекомендательное письмо. – Любезный сэр, здесь очень приятно после ваших холодных улиц. Я из Кубы, где мы видим солнце круглый год. Говоря это, он подал карточку, на которой было напечатано: «Сеньор Мануэль Лоре». – Вы распечатаете письмо? – продолжал он. – Нет? – Мистер Паркли скоро будет, – сказал Дач. – Не хотите ли подождать его? – Да… нет, – ответил незнакомец. – Мне хотелось бы увидеть его, но я рад и с вами поговорить. Вы, англичане, так умны, и люди, которые послали меня сюда, сказали, что их соотечественники будут рады помочь моим намерениям. – Могу я спросить, в чем они состоят? – спросил Дач, который почувствовал какое-то недоверие к этому незнакомцу. – Сперва позвольте узнать, прав ли я? Да, – прибавил он, оглядываясь и указывая на водолазные одежды, – я вижу, что прав. Вы работаете под водой? – Да, это наше ремесло, и мы также делаем аппараты. – Аппараты? О, да, понимаю. Захотите ли вы, захочет ли мистер Паркли приобрести большое состояние? – Без всякого сомнения, – сказал мистер Паркли, входя. – Как ваше здоровье? – продолжал он, опять повесив на водолазный шлем шляпу и шарф, когда посетитель встал и поклонился. – Это – мистер Паркли, глава заведения, – сказал Дач. – Очень рад, – сказал незнакомец, приподнимая брови и прищурив глаза. – Угодно вам прочесть? Паркли взял письмо, поданное ему, распечатал, взглянул на содержание и подпись и подал его Дачу. – Садитесь, сэр, – сказал он резко, садясь на стул настолько же бесцеремонно, насколько изящно незнакомец опустился на свой стул. – Прочтите вслух, мистер Поф. Дач все еще был взволнован, но прочел письмо. Оно было от одной известной английской фирмы из Гаваны. «Любезный сэр, податель сего, сеньор Мануэль Лоре, явится к вам с самой лучшей нашей рекомендацией. Он объяснит вам свои планы. Некоторым они покажутся дикими и мечтательными; но вы, с вашими познаниями, вероятно, взглянете на них с другой точки зрения. Этот господин занимает здесь очень хорошее положение и достоин вашего уважения. Если вы не пожелаете вступить с ним в дело, благоволите адресовать его в какую-нибудь другую фирму и сделать, что можете, дабы не допустить, чтобы его обманули. Искренно вам преданные. Робертс и Мур». – Очень рад видеть вас, сэр, – сказал Паркли, в котором это письмо произвело большую перемену. – Робертс и Мур люди хорошие. Я снабжаю их водолазными аппаратами. Так вы приехали предложить мне богатство? – Да, – ответил посетитель, – большое богатство. Вы улыбаетесь, но выслушайте меня. Могу ли я считать вас ребенком, сэр? Ах, как это можно! Я не говорю, что хочу сделать богатым только вас, – и себя тоже. – Разумеется, – сказал мистер Паркли, улыбаясь и показывая своим обращением, что он вполне деловой человек. – Я так и думал. – Вот видите… Мистер Поф ваше доверенное лицо?