— Весьма сожалею, если так! Он старался меня убить. Кэлли тихонько свистнул и приступил к исполнению своих обязанностей. Между тем люди экипажа один за другим стекались к капитанскому мостику, и Мюрри воспользовался этим, чтобы обратиться к ним со своим предложением. — Ребята, — начал он, — будьте свидетелями, что во всем этом деле виноват не я! Ваш шкипер, то есть капитан, хотел заколоть меня на моей койке, хотя я не знаю, что я сделал ему. Но вот что я скажу вам: если вы будете стоять за него, то каждый из вас будет вздернут на виселицу, так вы это и знайте, потому что я написал обо всем этом и пустил свой отчет в море, где его выловит первое встречное судно! Об этой опасности не подумал ни ваш шкипер, ни вы! С другой стороны, если вы встанете на мою сторону, каждый из вас получит по сто фунтов в конторе Ллойда — в Лондоне или Нью-Йорке, где хотите! Если вы не согласны, делайте как знаете; только, думается мне, что вы парни смышленые и поймете, что вам нет расчета служить шайке насильников, которые утопят вас, как только вы сдадите им свой груз! Подумайте об этом хорошенько, до завтра времени много, а поутру вы придете и скажете мне, что надумали. Вот и все, что я хотел сказать вам. Да, еще вот что: пришлите мне сюда вашего баталера или буфетчика, я хочу отдать ему приказание! Матросы слушали молча, засунув руки в карманы, и только красные огоньки трубок у них в зубах светились яркими пятнами среди окружающего мрака. Затем они стали расходиться так же тихо и постепенно, как собрались. Спустя несколько минут явился баталер, а за ним по пятам шел Фентон. — Вы меня звали, сэр? — спросил первый. — Да, — отрывисто произнес Мюрри. — Видите вы эту бумагу, что это такое? — Это ассигнации в сто долларов! — Совершенно верно! Так вот, видите ли, мне требуется сейчас кофе, сухари, вяленое мясо, пресная вода, спиртовая кухонька и котелок! Если вы добавите к этому еще три бутылки водки, я прибавлю двадцать пять долларов! — Я не получал приказания от капитана! — заметил баталер. — Ваш капитан пьян, мистер Фентон отдаст вам необходимое приказание. — Верно это, мистер Фентон? — Да, верно, — сказал Фентон, вынужденный подтвердить слова Мюрри, после чего баталер стрелой помчался вниз, а спустя минут десять все требуемое было уже на столе, а сто долларов в кармане буфетчика. — Ну, хорошо, теперь приглядите за капитаном и, когда он протрезвится, навестите меня! Вы получите за это еще двадцать пять долларов, согласны? — Это уж слишком! — едва слышно заметил Фентон, сидевший на койке, тогда как Джесси занимала кресло капитана. Мюрри же стоял в дверях, как бы опасаясь оставить мостик даже на минуту. — Эту штуку нам придется довести до конца, Фентон, — сказал он. — Вам лучше знать, на чью сторону склоняется экипаж! — Не на вашу! — лаконично ответил тот. — Они все против вас, мистер Вест! — Ну что же! В таком случае надо быть настороже! Но вам нечего опасаться последствий этой истории: я принимаю все на себя. Прошу вас только присмотреть и позаботиться о мисс Джесси Голдинг! — Может быть, вы хотите спать? Мы не будем вам мешать! Но девушка отрицательно покачала головой. — Вы обо мне не заботьтесь, Мюрри, они мне ничего не сделают. Меня заботит только мысль о вас. — Не думайте обо мне! До утра, полагаю, ничего не будет, и в эту ночь нельзя ожидать нападения. Вдруг Фентон вскочил со своего места и, схватив Мюрри за рукав, указал ему другой рукой на мостик. — Смотрите… на лестнице! — прошептал он. Мюрри обернулся и очутился лицом к лицу с капитаном Кингом. XII ДЕЖУРСТВО ДЖЕССИ Этот негодяй был уже почти наверху, когда Фентон его заметил. С ним были и немцы, и китайцы, и негры, словом, все, кто из-за наживы пошел за капитаном. Вероятно, они лишь наполовину поняли или вовсе не поняли предложения Мюрри и не поверили ему, поэтому и остались верны человеку, который их нанял, из страха, что, когда этот зверь вновь завладеет властью на судне, то заставит их дорого расплатиться за свою измену. В силу всех этих соображений они решились стоять крепко за капитана, недоумевая, кто этот посторонний, который распоряжается на мостике, как какой-нибудь флаг-адмирал. Как только Кинг встал на ноги, они не задумываясь выхватили свои ножи и пошли к лесенке мостика. В одну секунду Мюрри очутился у лестницы и, загородив дорогу на мостик с пистолетом в руках, выстрелил в упор в самую гущу толпившихся на лестнице матросов. Ему ответили также выстрелом, но пуля прожужжала у него над головой, не причинив ему никакого вреда. Не долго думая, он обхватил поперек туловища Кинга и заградил проход. В бешеной схватке, как два зверя, боролись эти люди, зная, что исход этой дикой борьбы будет решающим для того и для другого. Теперь с палубы не могли стрелять, так как каждая пуля с одинаковой вероятностью могла задеть и Кинга, а те из людей, которые, цепляясь руками за железные прутья поручней, старались взобраться на мостик, летели вниз, сбрасываемые Фентоном и младшим офицером, стоявшим подле него. Борьба продолжалась, кости хрустели. Мюрри тщетно силился, несмотря на свою громадную силу, высвободить руки и схватить Кинга за горло, а остервеневшая команда внизу орала от бешенства и старалась ударить Мюрри своими длинными ножами. — Тащи его вниз, капитан! — Перекинь его через перила, шкипер, а я уж прикончу его ножом! — Швырни его сюда, капитан, а мы уж тут управимся! — кричала снизу толпа, а один рослый негр свирепого вида, точно тигр подкравшись под лестницу, стал подтягиваться на руках под самыми ногами капитана, держа в зубах длинный нож. Ни Фентон, ни Кэлли не заметили этой опасности, но Джесси в дверях каюты увидала появившуюся над площадкой мостика кудлатую черную голову с зверским выражением лица и, пронзительно вскрикнув, вовремя предупредила Мюрри о нападении. В тот момент, когда негр вылез на мостик и занес нож, чтобы ударить его сзади, Мюрри нечеловеческим усилием в один миг перебросил Кинга через себя и нож негра по рукоятку ушел в тело капитана. В тот же самый момент Мюрри рукояткой своего револьвера со всей силы ударил негра между глаз, и тот с тихим стоном грузно упал вниз на палубу. Все случившееся на мгновение так смутило шумевшую толпу, что она разом утихла. И когда находившиеся внизу стали кричать тем, которые стояли на верхних ступеньках лестницы, чтобы те шли вперед и разом покончили с пассажиром, последние вдруг увидели, что на них направлено дуло револьвера и в ужасе отшатнулись назад, давя и сминая стоявших ниже их. Раздались ругань и проклятия, удары и крики. Одни схватывались с другими. Драка становилась общей; сыпались упреки, укоризны; слышались стоны и глухой шум борьбы. Вдруг раздался спокойный, властный голос Фентона с высоты мостика, где он, стоя у нактоуза, то есть ящика, в котором заключается большой судовой компас, наблюдал за толпой. — Бросить ножи! — закричал он громовым голосом. — Все по своим местам! Слышите? Живо! Я сейчас сойду к вам вниз! И он для пущей убедительности дал выстрел; пуля, скользнув по стеклянному навесу машинного отделения, зазвенела долгим раскатом и как бы отрезвила озверевшую толпу; все притихли, оробев, как напроказившие ребята. Капитана не стало, все они это знали, поняв, что теперь командование судном в законном порядке перешло к Фентону, против которого они только что шли. Эти люди растерялись и лишились разом всей своей решимости. Тем временем Мюрри, совершенно истощенный и обессилевший от ужасного физического и нервного напряжения, а также от ран, полученных им во время борьбы, не смертельных, но чрезвычайно болезненных, сидел на койке, предоставив Джесси возиться с ним. Он был крайне расстроен и возбужден и, как всегда в такие минуты, говорил почти без умолку. — Это сущие пустяки, Джесси… Только не подходите к дверям, я вам не позволю… Какое счастье, что Фентон вовремя заметил… не то нам было бы плохо… Но теперь они не решатся на новое нападение сегодня ночью ни в коем случае! Джесси же почти не раскрывала рта; вся она дрожала от страха и волнения только что пережитых минут, и сердце ее было преисполнено жалости. — О, мой дорогой Мюрри! — говорила она. — Если бы я могла сделать как следует перевязку… но я так неловка. Это, должно быть, страшно больно, но потерпите, что делать… О, какой этот человек был зверь!.. И все время ей слышалась борьба и казалось, что вот-вот появится голова негра или подкрадется капитан, и душа ее замирала; она не могла дать себе отчета, что действительность и что галлюцинация. Она еще не окончила перевязку, когда вошел Фентон. Теперь он уже более не стеснялся говорить откровенно при Джесси. — Они усмирены на время, — проговорил он, — но не надолго! Что будет дальше, одному Богу известно, мистер Вест. Нас трое против тридцати семи, а до ближайшего порта двести миль! Я бы дорого дал, если б мне сказали, как выпутаться из этого дела! — Прежде всего дайте мне напиться, Фентон, я положительно умираю от жажды! — сказал Мюрри. — Ну а теперь скажите мне, Кэлли за нас или против нас? — Сейчас он за нас и на несколько минут можно на него положиться! Ну а что дальше будет, не знаю! — Яс ним поговорю! А нет ли еще кого, на кого бы мы могли рассчитывать? — Старый Джо, наш судовой плотник, да еще юнга Ватсон, может, пристанут к нам, далее механики, которых нам нечего опасаться, они, безусловно, будут держаться в стороне от тех и от других! — Ну, видите, Фентон! Вот уже нас пятеро против двадцати пяти. Это уже несколько лучше. Во всяком случае, мы должны быть настороже все время. Я буду дежурить первым, свежий воздух освежит меня, мне это будет полезно. Джесси переглянулась с Фентоном и вдруг заявила, что дежурить желает она. — Разве женщина не может закричать так же громко, как мужчина, когда она увидит опасность? Вы оба устали и нуждаетесь в отдыхе, а я еще бодра. Пришлось уступить и, предоставив в их распоряжение каюту, Джесси вышла на мостик. Кэлли, младший офицер, следил за ней с восхищением, наконец осмелился приблизиться к ней и спросил: — Вы на нашей стороне, мисс? — Ну, конечно! А вы думали как, мистер Кэлли? — Я полагал, что вы англичанка! Вы можете рассчитывать на меня, мисс Голдинг, во всякое время! — Благодарю, теперь нам это может пригодиться. Скажите, где же люди? Что они теперь делают? — Верно, стараются разбудить шкипера, которого ваш приятель славно усмирил! Ну, уж и сила у него, у этого вашего друга! Как он поднял да перекинул Кинга, словно ребенка, и словно щитом прикрылся им! Удивительно! — Как вы думаете, повторят они еще раз в эту ночь свое нападение? — спросила Джесси. — В эту ночь навряд ли, это можно почти с уверенностью сказать. Но что они надумают завтра, одному Богу известно. Конечно, ваш друг, быть может, управится с ними как-нибудь. Ведь это черт, а не человек! Не так ли? Хотя Кэлли вел раньше довольно бурную жизнь, но, как у всякого истинного американца, чувство уважения к женщине жило в его душе, и теперь Джесси всецело овладела им; он следовал за нею, как пес, а когда вахта сменилась и он ушел к себе, думы его продолжали принадлежать ей. Из всех странных происшествий этой ночи, быть может, ничто не было столь удивительно и странно, как то, что в определенное время часовые и вахтенные сменились в строгом порядке, как будто на судне ничего не произошло. Тела убитых были сброшены в море; в машинном отделении механики делали свое дело; только на палубе кое-где виднелись темные пятна — следы крови еще не успели смыть. Когда рассвело, и тогда никто не упоминал о вчерашних событиях иначе, как только шепотом. Фентон, как всегда, невозмутимо и спокойно шагал по мостику, а старший механик у лесенки курил свою утреннюю трубочку. Весь экипаж выстроился на палубе в полном порядке, как бы ожидая расправы и вместе с тем надеясь, что она наступит еще не сейчас. Мюрри почти не сомкнул глаз в эту ночь, и солнце едва взошло, как он открыл глаза и увидел Джесси у своего изголовья. — Что же Фентон смотрит, что позволяет вам оставаться здесь, когда вам давно пора отдыхать? Джесси, как можно быть столь неблагоразумной! Где же Фентон? — Мистер Фентон на мостике, — сказала Джесси, — и я сейчас пойду спать, если вы мне позволите сделать вам перевязку! Надеюсь, вам теперь лучше, Мюрри? Я только хотела узнать, как вы себя чувствуете. Мюрри Вест откинулся на подушки, и глаза его остановились на мгновение с чувством невыразимой нежности на девушке, но он в ту же минуту спохватился и ответил: — Благодарю, Джесси, мне гораздо лучше. Давно ли вы здесь?