– Выходит, что так. – Ник улыбнулся растерянной улыбкой. – Нам нужно в путь, – оборвала дальнейшие разговоры Вероника. – Степан, у тебя все готово? – спросила она, оборачиваясь к Тучникову. – Готово. – Тот кивнул. – Тогда выдвигаемся! Они вышли из каминного зала, оставив спящего Эрхана. Обычным людям нечего делать там, куда они направляются. Странно было осознавать себя необычным, но уж как есть. Шипичиха может им гордиться. Призвали хлопца на магическую войнушку! Гальяно Погрузкой ледяных блоков со снежным воинством руководил сам Туча. Остальные были у него на подхвате. Погрузились быстро. Собственно, ничего сложного, когда есть спецтехника, но чувствовали они все себя хреново. Эти запаянные в лед существа словно тянули силы, выматывали и вымораживали. И это из них – более или менее подготовленных ребят. Что они могли сделать с простым человеком, страшно даже представить. Впрочем, чего там представлять, Гальяно прекрасно знал – что. До котлована доехали быстро, без приключений. На месте их уже ждала Нягэ со своей совой. Старуха стояла на самом краю, пятки на ледяной тверди, а носки в воздухе. Казалось, малейшего дуновения будет достаточно, чтобы столкнуть ее вниз, на застывший черными валунами лед, но что-то подсказывало Гальяно, что сдвинуть с места эту щуплую старушку не сможет вся Тучина техника разом. Кремень бабка! Нягэ обернулась, уставилась на него бельмами слепых глаз, растянула губы в улыбке, а потом пригрозила скрюченным пальцем. Сова на ее плече неодобрительно заухала, и Гальяно почувствовал себя нашкодившим школьником. Дальше действовали по инструкции, той самой, что получили от Нягэ во время совместного сеанса медитации. Инструкцию записали им прямо на подкорку, торопливо и не особо старательно, от чего голова болела просто невыносимо. И, судя по страдальческим лицам остальных, не у него одного. А еще это снежное воинство… Сначала Гальяно подумал, что ему примерещилось, но и в этих глюках он был не одинок. Зверолюди внутри своих ледяных темниц двигались. Пытались двигаться… Едва уловимый поворот звериной головы. Подрагивание тяжелых век. Пальцы, стремящиеся сжаться в кулак и крошащие лед. Снежное воинство чуяло близость своей Снежной Матери. Или свою скорую гибель. Но самое интересное началось после того, как ледяные саркофаги полетели вниз, разбиваясь об каменные глыбы котлована, выпуская из плена тех, кто был заточен в них тысячелетиями. Вот тогда все поняли, как хорошо, что их тылы прикрывает Нягэ. А она прикрывала, удерживала зло, рвущееся со дна котлована, пока они, неразумные дети, занимали отведенные им места, пока настраивались и пытались поверить, что от них в этой битве может зависеть хоть что-нибудь. А ведь зависело! Это если судить по тому, как вскипал, таял и превращался в пар черный лед. Это если судить по тому, как с яростными воплями уходило под воду темное воинство. Они, эти существа, еще пытались бороться, цеплялись клыками, рогами и бивнями за крошащийся лед, скреблись когтями по стенам котлована, рычали и выли, ненавидели лютой ненавистью. А они – вековая старуха и восемь неразумных детей – стояли на страже, держали оборону, чтобы больше никто и никогда, чтобы на сей раз уж наверняка… Они попадали на снег, как подкошенные, когда воронка котлована наполнилась на глазах замерзающей водой. Попадали без сил, потому что удержать рубеж оказалось куда тяжелее, чем думалось любому из них. А Нягэ осталась стоять в центре их хоровода, в центре того, что когда-то было кипящим котлом. Она стояла, глядя в черное северное небо, и над ее головой разгоралось северное сияние удивительной красоты. В его разноцветных бликах Гальяно виделись картинки. Люди и звери кружились в вихре огней. Девять человек. Девять зверей. Те, что тысячелетиями были чем-то противоестественным, обрели наконец свободу. По крайней мере, Гальяно хотелось так думать. Затаив дыхание, он ждал, не появится ли в этом призрачном хороводе еще одна пара: женщина и белый медведь, но Нягэ вскинула вверх руку, сжала пальцы в кулак, разрывая едва различимые нити тынзянов, даря свободу и прощение только тем, кому было позволено подняться из недр земли на небо. Женщины и медведя среди них не было. Не пустили? Или сама не захотела? Гальяно закрыл глаза. Думать с закрытыми глазами было проще. Или не думать, а медленно скользить вниз – с неба на землю… На земле его уже ждали крепкие дружеские объятья. На земле его привычно трясли за шкирки и требовали, чтобы он открыл глаза. Тряс и требовал Чернов. Сам он выглядел не особо бодрым, на ногах держался не слишком уверенно, то и дело прихватывал за загривок своего то ли пса, то ли духа, чтобы не упасть. Рядом на четвереньках стоял Волков. Пока еще стоял, но уже готовился ползти к детишкам, которые даже в шаманском беспамятстве держались за руки. По правую руку от Гальяно ничком лежал Туча, по левую Веселов пытался привести в чувство Веронику. – Все живы? – Собственный голос Гальяно сильно не нравился, был он какой-то по-стариковски сиплый. Еще окажется, что чертова воронка высосала из них не только силы, но и красоту с молодостью. Вот станет обидно! – Живы! – в унисон отозвались Веселов и Волков. Голоса у них тоже были не особо, но старичками они не выглядели. Может, и его пронесло? – А добрая Бабушка Яга?.. – Нягэ, – поправил его Чернов и разжал, наконец, свои медвежьи объятья. – Ушла. – Куда ушла? – По делам, надо полагать. – Он уже осматривал Тучу, а Туча ворчал и отмахивался от осмотра. – И нам пора, если не хотим тут околеть. А ведь и в самом деле холодно! Чертовски холодно! Когда они водили хоровод вокруг котлована, а потом разглядывали картинки на небе, о холоде никто и не думал. Гальяно его даже не ощущал. Вот что значит адреналин! Или шаманские штучки… А сейчас адреналин закончился, шаманка ушла по своим делам, и сами они вот-вот превратятся в ледышки, если не поспешат. Они поспешили. Главное было – добраться до автомобилей, а дальше дело пошло веселее. Через час все они уже сидели в каминном зале – замерзшие, измученные, обессиленные, но счастливые от осознания того, что дело сделано, мир спасен, а зло наказано. Очень, знаете ли, приятное и тонизирующее чувство! Не такое тонизирующее, как вискарь пятидесятилетней выдержки, которым угостил его Туча, но все же, но все же… Эпилог – Клюет! Вадим, у меня клюют!!! – Гальяно орал дурниной. – Подсекай, – велел Чернов, с тоской понимая, что после этаких воплей уже ни у кого из них больше не клюнет. Рыбу в Темную воду пришлось запускать по-новому, договариваться с ближайшим рыбхозом насчет молодняка. Права оказалась Шипичиха: ритуал с телепортацией сильно подкосил местную экологию, и Чернов чувствовал себя в ответе за случившееся безобразие. Но рыба расплодилась быстро. На радость всем местным рыбакам. На радость Гальяно, который подсек-таки и вытащил из воды приличных размеров линя. – Ты видишь?! Ты видишь этого красавца, Вадим?! – Лодка качнулась, и Чернов на всякий случай вцепился в борта. – Я вижу. Хороша рыбка! – Неофитам лучше поддакивать. От греха подальше. А то вон Сущь уже сиганул в воду и со всех лап гребет в их сторону. Наверное, подумал, что у них тут что-то случилось. Если попытается забраться в лодку – а он попытается! – они окажутся за бортом. Был уже прецедент. Гальяно надвигающейся беды не видел, продолжал орать и размахивать линем. Дело кончилось ожидаемо. Линь вырвался на свободу. Сущь вцепился передними лапами в борт. Лодка перевернулась. Гальяно с Черновым оказались в воде. Красота! Пока чертыхались, фыркали и пытались поймать лодку, Сущь кружил рядом, радостно, совсем по-щенячьи взвизгивал. С берега тоже доносились радостные визги. Детишки, вся банда под предводительством Маруси Волковой, с громкими воплями скакали по причалу. Рядом скакали детишкины мамки, страховали и приглядывали, чтобы отпрыски не попадали от избытка чувств в воду. Красота! Красота и благодать! А папки не скакали. Папки были заняты настоящим мужским делом: готовились жарить шашлыки! Волков шаманил у мангала, Туча колдовал над мясом. Был у него какой-то особенный рецепт, даже мясо привез свое, специальное. Шипичиха с Анук сидели в шезлонгах, на суету и тарарам не обращали никакого внимания, беседовали. Эти почтенные дамы неожиданно быстро нашли общие темы, и это настораживало. С ведьмами, пусть и такими глубокоуважаемыми, всегда нужно держать ухо востро. На всякий пожарный случай. А в лодке материализовался Блэк, сидел себе, с интересом наблюдал за тем, как они с Гальяно барахтаются в воде. Помогать не спешил. – Эх, хороша водичка! – Гальяно в любой ситуации умел находить позитив. Про упущенного линя он уже, кажется, забыл и сейчас лежал на спине, раскинув в стороны руки. – Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! – пропел громко и фальшиво. Это еще ничего. Давеча у костра он пел под гитару «Ланфрен-ланфра», вышибая слезу у всех присутствующих. Гальяно считал, что это слеза умиления, но они-то знали правду. Вот и сейчас… запел. – Гребем к берегу! – Чернов отпихнул от себя Сущь, и тот клацнул зубами, не зло, но внушительно. – Рыбы не наловили, так хоть шашлыков поедим! Гребли наперегонки. Победил Сущь. Кто бы сомневался! Чернов пришел вторым, Гальяно досталось почетное третье место. На берегу их уже ждали. Детишки, как по команде, бросились в воду. Пришлось ловить, контролировать и не пускать на глубину. Коварные детишкины мамки тут же свинтили на террасу пить кофе, а Волков с Тучей делали вид, что страшно заняты, доверили собственных отпрысков посторонним людям. Ладно он, Чернов, человек надежный и ответственный, но полагаться на Гальяно… Детишки полоскались в воде минут двадцать, до посинения. Сущь патрулировал территорию, выпихивал особо энергичных на мелководье. Особо энергичным оказался Гальяныч. Весь в папеньку! А потом маменьки напились кофеев и сжалились, забрали банду на берег вытираться, сушиться, пить чай с венским штруделем, который Чернов с большим запасом прикупил накануне в «Стекляшке». К ужину обещали быть Яков с Ксюшей и Нинин отец. На тестя у Чернова были большие надежды, что-то подсказывало ему, что без ухи они не останутся. Яков тоже обещал разносолов, которые скромно называл дарами леса. А еще намекнул, что принесет настоянный на двадцати травах натурпродукт. Натурпродуктом заинтересовались больше всего. Надоело пить Тучины вискари вековой выдержки, захотелось припасть к истокам. Припасть к истокам удалось только поздним вечером, когда детишки уснули, а девчонки, включая Анук и Шипичиху, удалились в дом по своим ведьмовским делам. И вот только начали припадать, как явились Веселов с Вероникой! Прямым рейсом с Тибета. Это тебе не хухры-мухры! Эту парочку ждали только следующим утром, Чернов даже будильник завел, чтобы не проспать, смотаться по холодку в райцентр, встретить дорогих гостей. А гости тут как тут – загорелые, счастливые, игривые такие. И все началось по новой: и шашлыки, и припадание к истокам, и «Ланфрен-ланфра» под гитару. Потом дамочки утащили Веронику в дом – сплетничать и делиться ведьмовским опытом, а мужики остались на берегу у догорающего костра встречать рассвет. Для полного фэншуя им недоставало еще двоих, но вытянуть этих двоих на Большую землю было тяжко. – Андрей, как там родственнички? – Иногда Гальяно умел читать мысли и задавать невысказанные вопросы. – Проходят ускоренный курс шаманского мастерства. – Волков едва заметно поморщился. Было видно, что идея оставить Ника с Алисией на краю земли ему не по сердцу. – Сутками пропадают со своим зверьем в тайге. – Думаешь, у Нягэ? – шепотом спросил Гальяно. – Почти уверен. Мы с Ариной звали их в гости. – Волков помолчал. – Раз сто! Но у них же домашние питомцы такие… специфические. Так что, как говорится, будете у нас на Колыме… – Я за ними присматриваю. – От натурпродукта Туча захмелел и расслабился. – Дети ведут себя хорошо, можешь даже не сомневаться. – А Снежить? – спросил Волков. Их всех волновал этот вопрос. Полтора года прошло. Как оно там? – Все спокойно. – Туча как-то враз протрезвел. – Котлован я на всякий случай раз в месяц осматриваю. Как знакомо. Чернов вспомнил, как сам нес вахту у Темной воды, как боялся, что не все закончено. Вот и Туча боится. Ну, может, не боится, но опасается. – Ник с Алисией говорят, что все хорошо. У них свои источники информации. Ну, вы понимаете. Они понимали. Шаманов в их развеселой и немного странной компании еще не было, приходилось всему учиться с нуля, учиться понимать и принимать. Пару минут посидели молча, всматриваясь в пламя костра, а потом Гальяно сказал: – Мужики, а у меня тут идея! Идею он излагал долго и путано, но общий смысл они уловили. – Я в деле, – первым выпалил Волков. – Я тоже. – Туча смущенно улыбнулся. – Если, конечно, возьмете в команду. – И я. – Веселов покосился на светящиеся окна дома. – Может, совещался с Вероникой? Он же нынче того… с экстрасенсорными способностями. – Мне нужно согласовать сроки. Отпускная пора и все дела, – сказал Чернов, хотя уже прекрасно понимал, что ни за что не откажется. Полтора года прошло – хочется уже новых приключений!