— Ничего, — махнула рукой кошка. — Дурой ты не выглядишь. Да и дур Сакерд не держит. Научишься. — У меня остались книги в императорском городе. Я же смогу ходить туда? Глава храма, подумав, кивнула: — Когда выучишься быть жрицей Самсавеила, я покажу тебе туннели, связывающие храмы. Но только при условии, что учиться ты будешь быстро. С моими мигренями мое терпение крайне мало. — Если позволите, у меня есть лекарство от вашего недуга… — Ясинэ опустила голову в поклоне. — Ты мне уже нравишься. *** Надо дать им время подготовиться. Сакерд остановился возле тории, подобрал полы кимоно и присел на ступени, ведущие в одиннадцатый храм Самсавеила. Скажем, если досчитать до трехсот тридцати трех, то к тому времени наверняка все будет готово — минимум спешки и неловких ситуаций, максимум спокойствия, все довольны. Раз. Два. Главное — не встретить там Кайла. Говорят, он зачастил. Лишь бы только Ясинэ была аккуратна… и с плодами кепеля, и с Кайлом вообще. Тот, кто может себе позволить отказаться от служения Самсавеилу, вряд ли думает о ком-либо, кроме себя и своих личных целей. Дай Самсавеил, чтобы Ясинэ входила в эти «цели»… Сто восемь. Хотя с другой стороны, если Кайл сделает больно Ясинэ, спасать придется Кайла. Но можно и не спасать. Сто девяносто два. В любом случае видеть его не хочется. В последнее время он стал будто одержим идеей создать птиц. И император ему в этом потакает, восхваляя своего гения, создавшего лекарство от лепры. Двести двадцать один. Верховный магистр… Верховный шисаи… будто в один ряд поставили. Триста. Наверное, Ясинэ не теряла времени даром. Ее талант — не ясно видение, а нечеловеческое упорство. И умение ладить с черными кумо. Как у нее получается только? Как будто она не понимает, что перед ней одинокие души умерших шисаи, не отдавших долг Еве при жизни. Знать бы еще, как отдать этот долг самому… После той церемонии шансов, пожалуй, попросту нет и не может быть. Каким он будет — взгляд на Ясинэ с той стороны? Какой она будет казаться тогда? Триста тридцать три. Сакерд поднялся со ступеней, отряхнул кимоно и направился к воротам храма. Они были распахнуты настежь, куно сидели в поклоне вдоль дороги, ведущей к самому храму. И, касаясь лбами плитки, они едва различимо мурчали, приветствуя его. Их учитель была за ними и, встретившись с Сакердом взглядом, она поклонилась в пояс. Глава храма стояла возле трехглазой кошки, облаченная в кимоно, будто в десяток ковров — опять греет тощие больные кости. Вот только на вытянутом лице сиамской кошки царила улыбка. Сакерд даже остановился от неожиданности. И глава храма подошла сама. — Добро пожаловать, ваше преосвятейшество, — поклонилась она в пояс. — Ты улыбаешься, Мари? — тихо спросил Сакерд. Кошка опустилась на колени: — Ваша ученица избавила меня от болей, мучающих меня долгие годы. Я не могу не улыбаться, господин Верховный шисаи. Поразительно. Так просто… Одна только Ясинэ — и самая вредная из всех шисаи улыбается. А ведь более мерзкого характера, пожалуй, не было ни у кого. И глупо было ее за это винить — огромное количество переломов, жуткие мигрени и эпилепсия кого угодно сделают мразью. Она буквально жила в водах Самсавеила, боясь их покидать надолго. — Я боялся, что после ситуации с Эйдин вы не найдете общий язык с Ясинэ. Она сложная… — Она легко учится, господин. — У тебя? Она учится у тебя?! — Да, господин. Набрав в грудь воздуха для нового вопроса, Сакерд замер. У Мари не было учениц несколько веков, она их убивала — за медлительность, не тот взгляд, глупое выражение лица, докучливость, излишнюю молчаливость… за все, что угодно. Только короткие промежутки времени, когда боль отступала, позволяли ученицам жить. Пришлось отстранить ее от обучение куно. Но Ясинэ всего этого не могла знать. — Господин? Вы против? — Мари подняла голову. — Прошу простить меня за такое самоуправство, но она просила меня об этом сама. Ясинэ мастерица находить себе учителей, ничего не скажешь. — Нет, Мари, можете продолжать. Я буду только брать ее на тренировки иногда. — Конечно, господин. Сакерд дернул пальцами, призывая Мари встать. — Где Ясинэ сейчас? — В своем саду, — шисаи указала рукой на тропку, ведущую за храм. Благодарно кивнув, Сакерд широким шагом направился за Ясинэ. И застал ее в точно том же положении, что и в самый первый раз. Ясинэ висела вверх ногами на раскидистом дереве. На этот раз это была яблоня, да и сама Ясинэ выросла. — Ностальгируешь? — усмехнулся он, подходя ближе. — Ой, — воскликнула Ясинэ, — совсем забыла, что вы придете. — Ну да, куда мне тягаться в важности с… а чем ты вообще занята? Сакерд подошел совсем близко, поравнявшись с тигрицей глазами. Ясинэ раскрыла перед его лицом ладонь с кристальными цветками из Райского сада. — Мне Кайл принес, и я пробую скрестить обычную яблоню и райскую. — Это вообще возможно? — Понятия не имею, — Ясинэ выпрямила ноги и ловко соскользнула на землю. — Я вижу, занятий у тебя много. Как тебе — быть шисаи? — Яблочко хотите? Сакерд огляделся — все вокруг яблони было усыпано растениями, часть из которых он знал как ядовитые. Тут вообще было хоть что-то не ядовитое? Может и яблоня — вовсе не яблоня? Говорят же, что есть особые яблони, дающие ядовитые плоды… — Не очень… Ты на вопрос не ответила. Ясинэ повела плечом: — Ну я ведь почти шисаи. Я служу в округе Лис, провожу обряды у их алтарей, выращиваю нужные мне растения, читаю книги Самсавеила, тренируюсь с куно, но это ведь не все, что делают шисаи. Госпожа Мари сказала, что свои травмы получила, выполняя задания Эйдин и ваши с предыдущим Верховным шисаи. Но у нее нет для меня никаких заданий и особых поручений, — в голосе послышалась скучающая грусть. — Ты можешь не верить, но я здесь именно за этим. Ясинэ глянула на него с недоверчивым прищуром. — Встречала ли ты хамелеонов? Хмыкнув, Ясинэ прошла по саду к одинокой скамеечке в тени крыши храма и, расположившись на ней, пригласила рукой присоединиться. Сакерд присел рядом, выжидая. Нет, она определенно не собиралась игнорировать вопрос. Но эта ее внезапная задумчивость, отпечатавшаяся на лице… — У меня есть основания полагать, что да, — произнесла она и поджала губы. — Значит, ты видела, что они могут менять лица и тела? Ясинэ медленно кивнула: — Я собирала яды в саду одного ящера много десятилетий назад. Когда он умер, его тело стало иным. Я не придала этому большого значения, но ваш вопрос заставил меня задуматься над этим случаем снова, — она перевела взгляд куда-то в саду и грустно вздохнула. — Думаю, ты понимаешь, как это может быть опасно не в тех руках. — А какие руки — те? — она с вызовом посмотрела Сакерду в глаза. — Без демагогии, я прошу тебя не рассуждать, а повиноваться. И, будем честны, это даже не просьба.