– А вот к чему, – пояснил Дубко. – Он ведь, этот держиморда, обязательно расскажет, что мы поймали и уволокли с собой Холлиса! С него ведь спросят – куда ты его подевал? И что ему остается, как сказать правду? А из этого следует, что у них там поднимется гвалт и переполох. Обязательно поднимется! Холлис – птица важная, он много чего знает об этом дурацком маскараде с вурдалаками! И, следовательно, много чего может порассказать. А коль так, то эта самая операция как минимум притормозится на неопределенное время. Согласитесь, глупо и бессмысленно проводить секретную операцию, если о ней известно противнику. – А ведь и вправду! – усмехнулся Богданов. – А я что говорю! – Дубко тоже усмехнулся. – Так что оставляем этого красавца здесь. Пускай двигает обратным курсом. Ему есть что рассказать своему начальству. Заодно и своих покойничков подберут. Понятно, что развязывать мы его не станем. В связанном виде ему ковылять до базы дольше. Зато мы выиграем время. Он подошел к лежащему охраннику, взглянул на него с ухмылкой и даже пнул его. – Бывай здоров, красавец! – сказал он. – Мы потопали по своим делам. А ты топай по своим. И молись, чтобы нам с тобой больше не встретиться. Неведомо, понял ли телохранитель эти слова, но, судя по выражению его лица, все-таки понял. Подниматься со связанными руками – дело непростое, но он все-таки поднялся, постоял, качаясь, посреди дороги, осмотрел злобным взглядом вначале спецназовцев, а затем и Кларка. Кларк ничего не сказал на это, он даже не взглянул на телохранителя. Постояв, телохранитель, шатаясь, пошел по направлению к базе. – Ну и нам пора, коль такое дело, – сказал Богданов. – Федор и Геннадий – вы отвечаете за этого голубя мира. Просто-таки чтоб он даже не споткнулся на лесных тропинках! Ну, вперед! Кларк, ты с нами или как? Кларк на это ничего не сказал и первым шагнул с дороги в джунгли. Глава 26 До лагеря добрались довольно быстро и без всяких приключений. Завидев вернувшийся отряд, люди выбежали навстречу. Впереди всех стоял профессор Илья Семенович Тихий. Он тревожно вглядывался в вернувшихся бойцов, стараясь разглядеть между ними лица спецназовцев. А увидев их, просто-таки расцвел маковым цветом и бросился им навстречу. – Вот и хорошо, – по-стариковски приговаривал он, – вот и замечательно! Все вернулись, все целы и невредимы, вот и чудесно! – Вернулись, как видите, – Дубко улыбнулся, подошел к профессору и обнял его за плечи. – Не стоило и волноваться. Как мы могли не вернуться? Мы непобедимые и бессмертные. – Все, Илья Семенович! – сказал Богданов. – Готовимся к отбытию домой! И чем скорее, тем лучше. Пока американцы не опомнились. А то, чего доброго, захотят еще отбить этого драгоценного фрукта, – и он кивнул, указывая на понуро стоявшего Холлиса. – Виноват, а это кто такой? – полюбопытствовал профессор. – Зверь, – коротко ответил Дубко. – Может, ему перевести? – спросил Илья Семенович. – Не надо, – махнул рукой Дубко. – Думаю, он и так все понимает без перевода. Итак, домой, к родным осинам! – Да, но… – нерешительно запротестовал профессор. – А что такое? – прищурился Дубко. – Задача в общем и целом выполнена, пора, как говорится, и честь знать. – А как же мои научные изыскания? – горестно покачал головой Илья Семенович. – Ведь я, можно сказать, не выполнил даже десятой части из всего намеченного! Как же так? – Филология – это, наверно, прекрасно! – вздохнул Дубко. – Но пока в этом мире звучат выстрелы и льется кровь, тут уж не до филологии. – Решительно с вами не согласен! – горячо запротестовал профессор. – Если вам угодно знать, то именно наука… – Илья Семенович! – с укоризной произнес Богданов. – Кхе-кхе… – Да-да, – поник головой профессор. – Я, конечно, понимаю… Хотя, знаете, и обидно… – Да, обидно, – сказал Богданов. – Тут я с вами полностью согласен. На том этот отвлеченный разговор и закончился. Нужно было готовиться к отбытию. – Значит, так, – указал Богданов на Холлиса. – Этого пока в яму. Пускай посидит… Соловей и Рябов, сопроводите красавца. Ван, отойдем-ка в сторону. Они отошли в сторону, присели на бревно, помолчали. – Хорошо здесь у вас, – сказал Богданов. – Прямо-таки благодать. – Было бы еще лучше, если бы не война, – мрачно произнес Ван. – Да, война, – согласился Богданов. – Значит, так. Мы должны как можно скорее попасть на аэродром. Причем там нас уже должен ждать самолет. Насчет него тебе нужно договориться. Увезем Холлиса к себе. Там он будет разговорчивее, еще и по радио выступит с разоблачительной речью насчет операции «Лунный свет». По всему миру услышат. Ну а коль мир услышит, то вся эта ряженая нечисть тотчас же пропадет из джунглей. Такая, значит, у нас задумка. – Хорошая задумка, – одобрил Ван. – Так как насчет отбытия на аэродром и самолета? – спросил Богданов. – Как мы вас встретили, так и проводим, – улыбнулся Ван. – Вот и ладненько! Действуй! А мы пока малость поспим. Уже и не помню, когда спали… * * * Спать спецназовцам долго не пришлось. Через полтора часа Ван разбудил Богданова. – Все в порядке, – сказал он. – Связался по рации с кем надо. Самолет будет вас ждать. Надо собираться и идти. Путь неблизкий, да и через джунгли… – Благодарю, – сказал Богданов, чему-то усмехнулся и негромко скомандовал: – Рота, подъем! Все трое спецназовцев тотчас же вскочили, будто и не спали вовсе. – Отбываем? – спросил Дубко. – Да, – ответил Богданов. – Эх! – потянулся Соловей. – А мне, представьте, приснилась родная деревня. И бабушка с дедушкой. Будто стоят они у ворот и кого-то выглядывают. И я знаю, что выглядывают они меня… – Ну а что же еще тебе могло присниться? – проворчал Дубко. – Интересно, куда подевался профессор? Как бы не забыть его впопыхах. – Общается с людьми, – сказал Ван. – И что-то записывает в книжечку. – Ученый человек, ничего не скажешь! – развел руками Дубко. – Ну, стало быть, собираемся! Схожу-ка я да позову профессора. …Спецназовцы собрались быстро. Илья Семенович, конечно, замешкался, но, понукаемый Дубко и с помощью остальных спецназовцев и Вана в придачу, наконец собрался и он. Привели Холлиса. Увидев готовых к дороге спецназовцев, он переменился в лице и что-то сказал. – Он спрашивает, куда его сейчас поведут, – перевел профессор. – Скажите, что он пойдет с нами, – Богданов смерил взглядом Холлиса. – Будет спрашивать, куда именно, не говорите. Еще скажите, чтобы он вел себя благоразумно. Иначе – мы не сможем ручаться за его жизнь. Профессор перевел. Холлис что-то залопотал в ответ – быстро, испуганно и одновременно злобно. – Что ему еще непонятно? – поморщился Дубко. – Он говорит, что это произвол и вы ответите за самоуправство, – перевел Илья Семенович. – Требует, чтобы его немедленно освободили. Дескать, он солдат американской армии… Ну и все такое прочее. – Понятно, – сказал Богданов. – Повторите ему то, что я сказал раньше насчет его благоразумного поведения. Профессор перевел, и на этот раз Холлис не сказал ничего, лишь глянул на Богданова ненавидящим взглядом. – Вот и чудно, – проговорил Богданов. – Будем считать, что договаривающиеся стороны поняли друг друга. Не глядя больше на Холлиса, он подошел к стоявшему в стороне Кларку. С Богдановым подошел и профессор. Намечался разговор, и потому был нужен переводчик. Вместе с профессором к Кларку подошел и Ван. – Пойдем с нами, – сказал Богданов. – Куда? – спросил Кларк. – Туда же, куда и мы, – ответил Богданов. – Зачем? – спросил Кларк. Похоже было, что этот ответ застал Богданова врасплох. В самом деле – что на него можно ответить? Да еще вот так, с ходу? – Чтобы жить, – ответил наконец Богданов. – А и в самом деле! – добавил от себя Илья Семенович. – Жизнь – она ведь штука непростая. Она состоит из отдельных глав. Прежние твои главы закончились, теперь начинается новая глава. И кто знает, может, она будет лучше, чем предыдущие? Чище, осмысленнее. Тебе решать, сынок.