Опять же, Кларк узнал этот голос. Он принадлежал другому его солдату по прозвищу Мексиканец. – Мексиканец, привет! – прокричал сержант. – Это я, Кларк! Разве не узнаешь? С этими словами Кларк, держа руки над головой, стал осторожно подходить к воротам. – Вот так дела! – раздался голос Пухалича, когда до ворот оставалось совсем немного. – В самом деле наш сержант! Сержант, откуда вы? – С того света, – ответил Кларк. – Принес вам привет от чертей, с которыми вы скоро встретитесь. Руки-то можно опустить? – Можно, – разрешили из-за двери. Затем дверь полуотворилась, и в ней показалась голова Мексиканца с удивленными глазами и глупо разинутым ртом. – Входите… – растерянно произнес Мексиканец. – Со мной еще трое, – сказал сержант и взмахнул рукой. Из зарослей вышли Коллинг, Шуберт и Хоккеист. Мексиканец удивился еще больше и еще шире разинул рот. – Откуда вы все? – повторил он свой вопрос. – Сказано – с того света! – ответил Кларк и произнес несколько ругательств. – Кто сейчас вместо меня? – Гаррисон, – ответил Мексиканец. Он все еще не мог прийти в себя. – Зови! – коротко приказал Кларк. Мексиканец исчез и вскоре явился с Гаррисоном. Судя по внешнему виду, Гаррисон был удивлен не меньше, чем Мексиканец. – В самом деле, сержант! – ошеломленно констатировал Гаррисон. – А еще – Коллинг, Хоккеист и Шуберт… Откуда вы все взялись? – Сбежали от вьетконговцев, – на этот раз Кларк был немного любезнее. – Из плена. Вчера вечером. – Ну дела… – развел руками Гаррисон. – А мы уже вас похоронили. И в штаб сообщили, что вы того… – Виски! Пожрать! Помыться! Переодеться! – отрывисто скомандовал Кларк. – А как доложить в штаб? – растерянно спросил Гаррисон. – Я сам свяжусь со штабом, – сказал Кларк. – У меня есть приятные новости… Глава 22 По закону Кларк не имел права приступать к своим прежним служебным обязанностям, пока его всесторонне не проверят специально прибывшие откуда-то из штаба чины. Как он попал в плен, как вел себя в плену, как ему удалось бежать, как вели себя другие пленники… Все это, конечно, было почти стопроцентной формальностью, потому что как можно было перепроверить то, что сказал сбежавший из плена? А сказать он мог все что угодно. Но закон есть закон, и не Кларку было его отменять. Он и не пытался его отменить, он даже не протестовал против этого закона – мало ли существует идиотских законов, а вместе с ними и приказов, и инструкций, на которые так горазды штабные мудрецы, которые и в джунглях-то ни разу не были. Впрочем, Кларк сейчас даже на эту обычно болезненную для него тему рассуждать не желал. Не до рассуждений ему было. Ему нужно было как можно быстрее увидеть лейтенанта Холлиса. Здесь, на базе. Но сначала ему нужно было запустить две белые ракеты – как он и обещал русским спецназовцам. Помывшись, поев и переодевшись в чистое обмундирование, он отправился к воротам базы, к центральному посту. На посту были уже другие солдаты, и Кларк, разумеется, также их знал. Солдат звали Куган и Шелли. – Привет, – сказал им Кларк. – Как служба? – А, сержант! – обрадованно произнес Куган. – Премного наслышаны. Сбежать от вьетконговцев – это тебе не пряник у родной бабушки украсть. И как вам только это удалось? – Как-нибудь расскажу, – пообещал Кларк. – А пока… Вот вы вдвоем стоите на самом главном посту, не так ли? – Ну да, – с некоторым недоумением произнес Шелли. – А что такое? – А вдруг вьетконговцы появятся? – спросил Кларк. – И что тогда? – Какие вьетконговцы? – Куган вытаращил глаза. – Обыкновенные, из джунглей, – пояснил Кларк. – Которые, как только рассвело, пустились по нашим следам. А ведь они пустились и надеются, что мы заблудились в джунглях, а значит, нас можно взять голыми руками. Или пристрелить… А следов-то мы оставили много. Некогда нам было заметать за собой следы, сами понимаете. И ведут наши следы прямо к базе. И вот представьте – сейчас из джунглей выйдут вьетконговцы. И что тогда? – Ну так мы же на посту, – сказал Шелли. – Просигнализируем, как велит приказ. – А еще что велит приказ? – в голосе Кларка послышалось недовольство. – Не подпускать вьетконговцев к базе – не так ли? Показать нашу бдительность. Спугнуть их. Например, пустив в небо ракеты. Чтобы вьетконговцы знали, что мы начеку. А то ведь вдруг они захотят атаковать базу? Они ведь знают, что нас мало. Вот половину взвода положили два дня назад. Так или не так? – Так… – растерянным дуэтом произнесли оба часовых. – Ну так и пустите эти чертовы ракеты! – нотки недовольства в голосе Кларка стали еще ощутимее. – Мне что, вас надо учить? Вы что, первый день на войне? Хотя давайте я это сделаю сам! Уважьте вашего сержанта, избежавшего смерти во вьетконговском плену. – Пожалуйста, – Шелли протянул Кларку ракетницу. – Какие вам нужны ракеты? Сколько штук? – Пожалуй, хватит и двух, – поразмыслил Кларк. – Двух белых ракет… Вы знаете, что вьетконговцы боятся белого цвета? Нет? Ну как же – боятся! Я и сам узнал об этом лишь недавно – в плену. С этими словами Кларк взял ракетницу и одну за другой выпустил в небо две белые ракеты. Если русские спецназовцы, как они и обещали, подобрались к базе, то они, конечно же, должны были эти ракеты заметить. – Порядок, – сказал Кларк, возвращая ракетницу. – Теперь они точно не сунутся… Ну а затем у Кларка состоялся сеанс связи со штабом. Зашифрованным текстом Кларк сообщил, что он тот самый сержант Кларк, который два дня назад вместе с половиной взвода попал в засаду, выполняя очередной этап операции «Лунный свет». Но сам Кларк не погиб, а попал в плен, откуда вчера вечером вместе с тремя солдатами сбежал и сегодня утром вернулся на базу. И не с пустыми руками, а с важными сведениями относительно операции «Лунный свет». Нет, по рации такие сведения сообщать нельзя даже шифрованным текстом. Лучше встретиться с кем-нибудь из тех, кто возглавляет эту операцию, на месте. То есть здесь, на базе. Например, с лейтенантом Холлисом. Да, именно с ним, потому что именно он и отдавал Кларку приказы, связанные с проведением операции. Желательно как можно скорее. Сведения, добытые Кларком, по его мнению, чрезвычайно важны. И если их не учесть, возможно непредвиденное развитие событий вплоть до срыва всей операции «Лунный свет». А этого, понятное дело, допустить никак нельзя. За это придется отвечать – в том числе и самому лейтенанту Холлису. На этом сеанс связи был завершен. Кларк понимал, что он действует наверняка. Главное было – испугать Холлиса, а вслед за ним и тех, кто разрабатывал эту дурацкую «обезьянью» операцию под идиотским названием. Понятно, что Холлис был в ней лишь исполнителем, важным передаточным звеном. И в случае провала операции на него и повесят всех собак, какие только отыщутся. Дескать, операция была задумана блестяще, но, как обычно, подвели исполнители. В частности – лейтенант Холлис. Так оно обычно и бывает. А коль так оно и бывает, то Холлиса в этом случае ждут очень крупные неприятности. Сержанта Кларка, кстати, тоже, ведь это он угодил во вьетконговскую засаду с половиной своего взвода, где и положил эту самую половину. Но что с того? Что, по большому счету, можно было взять с Кларка? Разжаловать его в рядовые? Так это пожалуйста. Он не очень-то и держится за свое звание. А вот, допустим, рядовой Холлис действительно звучит печально. Так что Холлис обязательно прибудет на базу. Остается лишь его дождаться. А там… Там придется действовать по ситуации. Ничего, Кларку не привыкать. Он обязательно перехитрит и скрутит этого Холлиса, и совесть у него при этом будет спокойна и чиста, потому что Холлис – зверь. А зверь должен сидеть в клетке. А еще лучше – снять со зверя шкуру. Вот пускай те ловкие русские парни этим и займутся. Он предоставит им Холлиса в упакованном виде, а уж все дальнейшее – не его дело. Итак, ждем лейтенанта. Думая о Холлисе и о себе, Кларк неожиданно вспомнил о том, что его тоже вместе с Холлисом должны взять в плен. Тогда какого черта он думает о том, что его могут разжаловать в рядовые? Он же окажется в плену вместе с лейтенантом. И из плена уже не вернется, потому что никто не поверит, что он сбежал из вьетконговского плена дважды. Такого в этой жизни не бывает… Итак, ждем прибытия Холлиса. А там – куда вывезет норовистый и непредсказуемый ковбойский конь. * * * Спецназовцы вместе с отрядом вьетнамцев, возглавляемым Ваном, успели за ночь экипироваться, как было уговорено, то есть облачиться в одежды и маски нечисти, добраться до американской базы и незаметно ее окружить. Конечно же, они видели две белые ракеты в утреннем небе над базой. Из чего сам собою следовал вывод: Кларк и остальные беглецы благополучно добрались до базы, и вот сейчас Кларк об этом сигнализирует, как и было договорено. – Молодец, ковбой! – шепнул Дубко Богданову. – Не соврал. А я, честно говоря, думал, что обманет. – Похоже, у него с его друзьями-однополчанами свои счеты, – сказал Богданов. – Или, может, счеты лично с этим Холлисом, – предположил Дубко. – Может, и так, – согласился Богданов. – А скорее счеты с самим собой, – задумчиво проговорил Дубко. – Знаешь, заметно… Когда человек сводит счеты с самим собой, это всегда заметно. – Пожалуй, что и так, – согласился Богданов. – А не передумает ли он насчет Холлиса? – усомнился Дубко. – Или, может, просто не справится… Как говорится, не впишется в поворот. – Не знаю, – в раздумье проговорил Богданов. – Но мне кажется, что нет. Все будет в порядке. Чутье мне подсказывает. – Ну коль чутье… – произнес Дубко, и не было в этих его словах даже намека на иронию. Потому что чутье – вещь довольно важная. Чутье для спецназовцев не выдумка и какое-то отвлеченное понятие. Именно чутье не раз спасало спецназовцев из самых сложных, казалось бы, безвыходных ситуаций. Чутье было их помощником. – Что ж, будем ждать прибытия господина Холлиса, – сказал Дубко. – Да, – коротко ответил Богданов. – Будем ждать… * * * – А, это опять вы! – такими словами полковник Маккензи встретил появление лейтенанта Холлиса. – И опять с хорошими вестями. Похоже, плохих вестей у вас не бывает никогда. Вы просто какой-то счастливчик и везунчик, честное слово. Я угадал – вести хорошие?