Зато Ирину узнала женщина с встревоженными глазами. Некоторое время она стояла посреди зала, растерянно озираясь. Но вот наконец увидела знакомое лицо и стала пробираться между столиками. — Наконец-то! — радостно воскликнула она. Опустилась на стул и нетерпеливо спросила: — Ну как? — Полный порядок, подружка, — открыв в улыбке красивые зубы, ответила бывшая секретарша. — Документы здесь, а меня уволили! Вкратце она рассказала подруге историю про ограбление сейфа и свое участие в расследовании этого преступления. Затем, открыв изящную сумочку, она достала оттуда голубой конверт, сложенный пополам, и, не таясь, протянула через стол. Женщина быстро вскрыла его и, заглянув внутрь, облегченно прижала руки к груди: — Господи, все на месте! Как тебе это удалось? — Все оказалось не таким уж сложным. Так сказать, дело техники. — Но ты же здорово рисковала! — Ничуть. Мужчины все-таки очень примитивны. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы этот оперативник обратил на меня внимание и заподозрил неладное. В его глазах непривлекательная женщина мало того что не женщина — даже не подозреваемый. Просто ноль без палочки. А ведь я должна была пустить его по горячему следу. Так все и получилось, как я рассчитывала: он проглотил наживку и начал преследовать человека в желтом, моего таинственного Георгия. В общем, я предоставила мужчинам разбираться друг с другом. Заодно, кстати, и Дробышева наказала — хоть на время хвост подожмет, прекратит свой мерзкий бизнес. А то взял моду — клиентов шантажировать! — Рано или поздно его кто-нибудь обязательно заложит. — Ты? — удивленно вскинула брови Ирина. — Только не я! — испуганно прижала та к себе конверт. — Не представляю, что было бы, если бы мой муж… — Да, могли возникнуть большие проблемы. Кстати, Дробышев не дурак. Он убеждал Филимонова, что в конверте — компромат на очень важное лицо, а вовсе не на жену этого лица. И если это лицо узнает о документах, то просто прикончит его. Таких людей, как твой муж, не шантажируют — слишком опасно. Поэтому Дробышева в шантаже даже не заподозрили. — То есть этот гад двигал версию, что компромат у него оказался случайно, и если вдруг станет известно, что эти документы у него, его просто уберут? — Точно. О тебе, как ты понимаешь, речи даже не шло. — Это все благодаря тебе, госпожа сыщица. Если бы ты знала, как я боялась… — Но теперь все хорошо, Маш, расслабься. — А ты уверена, что этого парня, с которым вы провернули операцию, не найдут? Все-таки это серьезный риск. — Парня не найдут, с ним покончено раз и навсегда. За столиком повисла зловещая тишина. Потом испуганная Маша шепотом спросила: — Ты что, его убила?! — Конечно, убила, — легкомысленно ответила Ирина. — Сама породила, сама и убила. Георгий — это моя любимая фантазия, мой неуловимый фантом. Я придумала этого парня, от начала и до конца. Так что, кроме меня, к сейфу Дробышева никто не подходил. А конверт все время, пока велись допросы и шло расследование, лежал у меня в сумочке. Правда, в другой. Которая больше соответствует образу неженственной секретарши. Может, у них возникли бы сомнения относительно меня, но я вовремя указала им «настоящего преступника». И она радостно засмеялась. — Все равно ничего не понимаю. Как ты все это организовала? — Элегантно и даже без особых финансовых затрат. Дороже всего обошлись гавайки, эти ужасные желтые рубашки. Итак, первое. Я вызываю из маленькой частной фирмы посыльного, который должен взять у меня коробку конфет и отнести по нужному адресу человеку, у которого день рождения. Приходит молодой парень, студент. Ну, это я специально попросила, чтобы прислали парня, так как дарить конфеты нужно будет женщине. — Ах вот что это были за конфеты, — всплеснула руками Маша. — Про пакет, который нужно спрятать, не вскрывая, ты меня предупредила. А про конфеты нет. — Но! Я попросила курьера за отдельную плату поработать еще немного клоуном — побродить по холлу в курортном наряде с наклеенными усиками. Сказала, что это часть рекламной акции дружественной нам турфирмы. Парень все отработал, вернул мне наряд, подождал, пока я упакую «подарки», и в своем родном одеянии уехал по адресу. По твоему, разумеется. Заодно он вынес из здания опасную улику — пакет с маскарадным костюмом, тоже вроде подарок для тебя. Только парень не знал, что находится в пакете помимо конфет. Я ведь его так скотчем перемотала, что только ножом можно было разрезать. Конверт я побоялась с посыльным отправлять. Мало ли что? Вдруг твой муж будет дома и примет посылку или с курьером по дороге что-то случится. Короче, документы я из рук уже не выпускала. — А кто поехал на вокзал?.. — Господи, это было проще простого. Я придумала легенду про ревнивого жениха и прогулялась с ней по местам скопления вечно голодных студентов. Думаешь, кто-то отказался подзаработать? Если бы была необходимость, у меня со всех московских вокзалов и изо всех аэропортов одновременно уехали и вылетели бы сотни полторы ребят в желтых рубашках и солнцезащитных очках. Больше всех, кстати, получил тот, кто снимал квартиру от имени фантома Георгия, — тут все-таки существовал небольшой риск. У остальных работа была попроще — в определенный час один из них надел рубашку, темные очки и доехал на такси до вокзала. Трое переоделись прямо на вокзале и сели в разные поезда. Там сняли гавайки и, выйдя на ближайших станциях, разъехались по домам. Шестеро других сначала сели в поезда, затем переоделись в гавайки. Они тоже вышли неподалеку от города и помелькали поблизости. Легкий заработок! — Интересно, что тебя так веселит? — покачала головой Маша. — Мне это понравилось. Я создала фантом, дала ему имя и пустила по его следу самого настоящего опера. Мой Филимонов вцепился в него, как бульдог. Ирина завела глаза и мечтательно вздохнула: — Но это все цветочки. Самое сложное было другое. — Что? — испуганно округлила глаза Маша. — Организовать для поступления на работу к Дробышеву отличные рекомендации. Причем не от мифических, а от вполне конкретных работодателей. Хорошая секретарша, дорогая моя, это на сегодняшний день редкая птица. Мокрое наследство Телефонный звонок раздался в третьем часу ночи, и Наташа поспешила снять трубку, предчувствуя, что случилась беда. Тотчас она услышала голос, который отказывалась слышать уже шестнадцать лет, но который не могла не узнать: — Тата, это я, Элина. Твоя сестра… Не вешай трубку. Пожалуйста. При обычных обстоятельствах Элина ни за что не стала бы разговаривать просительным тоном, поэтому Наташа замерла с трубкой в руке. — Ты слушаешь? — Ее сестра тяжело и хрипло дышала. — Слушаю. — Сейчас меня убьют. С минуты на минуту. — Что?! — Наташа содрогнулась, но ни на секунду не усомнилась в услышанном. — Я хочу, чтобы ты взяла у меня карту, поехала и забрала ее себе, слышишь? Тата, поклянись мне… Это драгоценная… Она… Мне… — Элина! — закричала Наташа, чувствуя, как сердце колотится о ребра. — Элина, что случилось? Линия молчала. Наташа прижала трубку к животу, села на кровать и заплакала. Уже в самолете она вспомнила свое паническое бегство из дома. В детстве она боготворила отца — тихого и скромного человека в круглых очках, похожего на школьного учителя. Потом она узнала о нем правду — о том, какими делами он ворочал, о его настоящих занятиях. Наташа пришла в ужас. В отличие от Элины, сестры-близняшки, которая стала его тенью. С пятнадцати лет Наташа скрывалась от отца у родственников в провинции, а как только ей стукнуло восемнадцать, постаралась сделать так, чтобы между ней и ее семьей пролегла пропасть. Поспешно вышла замуж за пожилого поляка и уехала из страны. Муж оказался никчемным, и через некоторое время она осталась одна. Все же ей удалось выжить и выучиться, и ни разу она не пожалела о своем поступке. Все эти годы Наташа была уверена, что ее семья ничего не знает о ней. Теперь стало ясно, что она ошибалась. * * * Адвокат, с которым она разговаривала по телефону, рассказал, кто занимается делом об убийстве ее сестры, и объяснил, как добраться до отделения милиции. Туда Наташа и отправилась прямо из аэропорта. Понимая, через какие неприятные формальности ей предстоит пройти, она тем не менее не ожидала никаких проблем, поэтому спокойно вошла в помещение. Подойдя к дежурному, она объяснила, что у нее назначена встреча со следователем Денисовым. Дежурный поднял глаза, да так и замер, не произнеся ни слова в ответ. Помолчав с минуту, он вдруг неожиданно закричал куда-то себе за спину: — Денисов, иди сюда! Дело срочное есть! Несколько человек обернулись на его крик и тоже замерли с ошарашенным видом. Постепенно голоса вокруг смолкли, и в Наташу впились десятки пораженных взглядов. Все это было страшно неприятно и даже пугающе. Понимая, что происходит нечто странное, Наташа занервничала. Однако постаралась взять себя в руки и снова обратилась к дежурному с просьбой проводить ее к следователю. Тем временем следователь Денисов сидел в кабинете шефа и ждал, пока тот закончит бурный телефонный разговор. У Денисова было плотное, тренированное тело и простодушное лицо, вводившее в заблуждение всякого, кто ничего не знал о характере этого парня. Откинувшись на стуле, Денисов решил было закурить сигарету и вдруг насторожился. Привычный рабочий гомон за дверью неожиданно стих, из чего Денисов заключил, что снаружи что-то происходит. Покосившись на багровое лицо шефа, который продолжал с кем-то ругаться по телефону, он поднялся на ноги и тихо вышел в коридор. Обежав глазами немую сцену, он наткнулся взглядом на Наташу, и сигарета немедленно выпала у него изо рта. Он резко развернулся и бросился обратно в кабинет. — Андрей Иванович, — обратился он к подполковнику, который оторвался наконец от телефона и теперь вытирал мокрый лоб платком. — Мы вчера с вами были в морге? — Ну, — пробормотал тот, отбросив платок и копаясь в бумагах на столе. — Мы видели там Элину Зарудную? — Видели. — Она была мертвая? — Мертвее не бывает. — Ну так она ожила. — Спятил ты, что ли? — равнодушно спросил подполковник, продолжая свою возню в верхнем ящике стола. — Таблетки куда-то пропали. В это время открылась дверь кабинета, и на пороге появился дежурный: — Извините, Андрей Иванович, — замогильным голосом произнес он. — Тут к Денисову пришла Элина Зарудная. Наташа проскользнула мимо него в кабинет и поспешно сказала: