«Если так, то получается, что Консоли никакого отношения к Ванессе не имеет. По каким-то неизвестным нам причинам, совершенно не связанным с девушкой, он решил покончить с собой. Тогда нет смысла упоминать его в нашей программе… Но могут два человека из одной и той же киногруппы наложить на себя руки один за другим в течение каких-то десяти дней?» – Лола сомневалась, что бывают такие совпадения. Шум, который она слышала в кабинете продюсера, стоя рядом с трупом, придавал уверенности, что там находился преступник. Лола решила пустить в эфир все по полной, включая смерть продюсера, – нельзя оставить в стороне то, что она видела своими глазами. Она собралась представить все гипотезы, начав с Ванессы: рассказать о ее жизни, о съемках в Сицилии, дать рабочие куски фильма, где мелькает девушка. Дальше – все о фестивале и подозрительных знакомствах с Рубеном, их встрече перед самой ее смертью. За этим должно было пойти интервью с русским полицейским и стендап с супругами Мацоли. «Заложу в головы публики как можно больше сомнений, – соображала Лола, – в конце напугаю видео с трупом продюсера в пустом доме, страшной матрешкой с выпученными глазами и возможным присутствием убийцы. Пусть ленивый итальянский зритель напряжется, пошевелит мозгами и сам выберет подходящую версию. Если аутопсия подоспеет, то сразу что-то прояснится прямо в реальном времени, да и гости передачи внесут свою лепту. В принципе не надо ничего перекраивать – просто добавить эпизод со смертью Консоли, как последнюю сенсацию», – окончательно рассудила Лола. По дороге на работу она переговорила с Гавардо, который подтвердил свое присутствие на программе и обещал выслать рабочие кадры фильма. Он уже слышал про смерть Консоли от полиции и был расстроен и подавлен. «Сложный будет эфир», – подумала Лола, заруливая на свое место на студийной парковке и радуясь, что удалось так быстро добраться. Несмотря на то что полиции пока удавалось сохранять тайну, оказалось, что их канал уже каким-то образом в курсе ее ночных похождений, и момент внезапности, о котором мечтала Лола, был упущен. Лола почти не сомневалась, что Дана все разболтала, но ей было не до разборок и сожалений, поэтому они сразу же сели отсматривать то, что прислал Матео Гавардо. На саму картину времени уже не оставалось. Рабочего материала, к счастью, было немного, так как Ванесса влилась в коллектив уже к окончанию фильма. Скорее всего, режиссер поручил выбрать все куски, где присутствовала Ванесса, и не забыл про продюсера, которого они тоже увидели на нескольких кадрах. Первые тридцать секунд, на которых появилась Ванесса, они проглядели молча – она и еще несколько парней стояли на заднем плане и наблюдали, как ребятишки играют в футбол, являя из себя так называемый «фон». Далее шли кадры с веселым застольем во главе с Савеловой, там Ванесса мелькнула один раз, поставив на стол две бутылки воды. Наверняка эти эпизоды даже не вошли в фильм. Следующий кадр был еще короче и мельче – главные герои спорили, остановившись на улице, их раздраженные лица занимали весь экран, и только в крайнем верхнем углу прошли две женщины, одной из них была Ванесса. Еще несколько секунд похожих съемок, где девушку было почти не разглядеть, и, наконец, рабочий момент – продюсер что-то объясняет группе мальчиков, а вот снова Ванесса, видимо, переводит Савеловой, рядом снуют какие-то люди. – Стоп, – проговорила Лола, Дана нажала нужную кнопку. – Нет, не вижу ничего подозрительного и необычного. – Она внимательно смотрела на застывшие фигуры. Еще несколько моментов, где Ванесса в толпе статистов, и Гавардо дает указания кому-то из техников, вот Консоли ведет за руку насупленного ребенка. Они прокрутили все кадры и расстроились – ничего, на чем можно было заострить свое внимание. – Много у них детей задействовано в фильме, – констатировала Дана. – Почему продюсер на площадке толчется, не знаешь? Разве это его работа? – засомневалась она. – Мне кажется, это от человека зависит. Есть такие, что деньги выбили, и все на этом закончилось, а есть из разряда энтузиастов – интересуются всем, что происходит на съемках. Хотя я не могу сказать, что отлично знаю систему кинопроизводства. – Давай отталкиваться от того, что имеем, а материала у нас много, так что зритель не заскучает. Не успеет в себя прийти после эксклюзива с российским полицейским, как ты в подробностях приподнесешь смерть продюсера, да еще как первый свидетель преступления! – Уверенно заявила Дана и воинственно тряхнула ежиком асимметрично выстриженных волос. – По поводу подробностей это ты махнула, их-то как раз опустить придется, да и кадры с телом уже частично заштриховали. – Значит, выдашь в прямой эфир? – В таком виде – да. В конце передачи – время же позднее будет. Вот только как полиция отнесется… – Как обычно, возмутится и будет директору звонить наверняка. А о родственниках ты не подумала? – У меня информация, что у Клаудио Консоли нет близких родственников. – Уже легче. В дверь постучали, и тут же в проеме показалась голова Стефано. – Готовы к бою? – Готовы! – вразнобой ответили Дана и Лола. – Я вижу, вы закончили все, – радостно сказал он. – Пойдем перекусим по-быстрому, там каштановый пирог завезли. – Других предложений я от тебя и не ожидала, – скептически проговорила Лола. – Лучше проверь, с прямым включением из Сицилии все в порядке, накладок не будет? – Не будет! – заверил Стефано, закрыл дверь и затопал в сторону бара. Глава 17 Эфир пошел, но Лола не чувствовала радостного головокружительного подъема, обычно сопровождавшего ее на передачах. Скорее, неимоверное напряжение, смешанное с настороженным ожиданием. Мало того, Дана, написавшая по меньшей мере сто сообщений знакомому полицейскому с просьбами срочно проинформировать о результатах аутопсии, даже не получила ответа, не говоря уже о неудавшихся попытках узнать что-то по телефону. Во время рекламы Лола который раз перелистала блокнот – план программы казался связным и вполне толковым, вывод напрашивался сам собой – Ванесса и Консоли были убиты. Если это действительно так, то итальянская полиция должна связаться с российской и начать расследование. И если раньше это была лишь смерть никому не известной сицилийской девушки, то теперь это уже два убитых человека, один из которых известный продюсер. Лоле очень хотелось, чтобы несчастные супруги Мацоли узнали правду. Рекламный ролик подходил к концу, включился свет в студии. Они прервались на моменте обсуждения действий Рубена и его непонятной встречи с Ванессой поздней ночью. Для Гавардо это свидание оказалось совершенной неожиданностью, и они ушли на рекламу прямо с крупного плана ошеломленного лица режиссера. – Все по местам! – скомандовал помреж. Криминалист с психологом, уже давно ставшие своими на программе, допили кофе, поставили пустые пластиковые стаканчики на стол рядом с кофемашиной, не так давно установленной в студии, и бросились к своим креслам. Маттео Гавардо все это время даже не двинулся, впав в полное оцепенение. – Боже мой! – не дожидаясь вопроса ведущей, начал Маттео. – Я в некоторой степени даже ответственность чувствую перед родителями Ванессы, хотя и видел их мельком. Насколько я знаю, с ними общался продюсер… Которого тоже нет. – Как нет? – поразился эксперт-криминалист. – А с ним что случилось? – удивился психолог. «Вот она – непрепарированная реальность, как называл прямую трансляцию директор канала, полезла наружу! Тема смерти продюсера была намечена самой последней! Не дам смешать все в кучу и завалить передачу!» – Лола выстраивала в голове новый план действий. – С Клаудио Консоли случилось несчастье, – специально не называя вещи своими именами, сообщила журналистка. – И об этом мы поговорим чуть позже! – тоном классного руководителя заявила она. Гавардо, казалось, собирался что-то сказать, но тут же захлопнул рот. «Молодец, – отметила про себя Лола, – сразу видно, что понимает человек, что такое прямой эфир. Теперь бы остальных в нужное русло увести». Объединив все подозрения в отношении Рубена, Лола предложила гостям высказать свое мнение, но, увидев, что народ подключается без энтузиазма, поняла, что надо переходить к бомбе под названием «Веревкин». – А сейчас мы посмотрим то, что думает о смерти Ванессы российский следователь. Заранее прошу извинения за некачественные кадры, но съемка велась скрытой камерой и в сложных условиях, – несколько усугубила Лола, чтобы встряхнуть гостей. Но этого не понадобилось. Услышав об интервью с российским полицейским, ряды статистов, изображающих зрителей на студии, заволновались и заинтересованно зашумели, а гости затихли в креслах. Лола и сама увлеченно пересмотрела видеозапись, но в голове все крутилась последняя фраза Гавардо: «С родителями Ванессы общался продюсер». Она сделала отметку в блокноте: «Спросить Мацоли о продюсере». Не успел погаснуть экран с последней сценой в ресторане, как криминалист возмущенно завопил: – Это как они у себя там работают? Ни анализов ДНК, ни толкового опроса свидетелей, да и заключение о причине смерти тоже оставляют желать лучшего! – Во-первых, российская полиция отталкивалась от того, что это самоубийство, – прекратила выкрики эксперта ведущая, – а во‐вторых, какое ДНК, если тело пролежало несколько часов в воде, а по мосту, откуда она бросилась, каждый день проходят тысячи людей? – В номере, наверное, тоже бесполезно что-то искать. Помимо уборки, которую наверняка делают каждый день, к ней любой человек с фестиваля мог зайти, – дополнил психолог. – Очень много спорных моментов, но сделали так, как им удобнее, определили самоубийство! – Криминалист все не унимался. – Можно подумать, у нас по-другому! – уверенно заявил специалист по душам. – Зачем он в речку полез, не понимаю? У него подчиненных, что ли, нет? – выпалил эксперт. Это было трудно объяснить людям с итальянским менталитетом, но Лола не смогла даже начать: перепалка двух приглашенных специалистов не кончалась. – Вот что значит ответственность! Человек проверяет свои предположения сам, а не валит все на других, как это принято в Италии, – гаркнул психолог. Лола знала, что не столько ответственность, сколько жалость к совсем юной девушке и нестыковки в аутопсии понесли Веревкина в воду, но какая-то доля правды в заявлении психолога была, чему журналистка приятно удивилась. – Верится с трудом, что можно определить, в каких камнях конкретно могла застрять рука, получив такую рану?! – усомнился криминалист. – Там совсем небольшой участок поиска, который я сама видела, поэтому мне это не представляется таким уж глупым! – заступилась за Веревкина Лола. – А как вам нравится то, что толком непонятно, когда получены повреждения, до или после смерти? – не сдавался эксперт. Специалист по человеческим душам вскочил и активно жестикулируя, прямо перед носом Гавардо, сидевшего рядом, выкрикнул: – Но сам полицейский все четко объясняет! Девушка находилась в воде в обморочном состоянии после удара. – Зачем влезать в область, в которой вы не разбираетесь? – перебил его криминалист. – Я ваши возражения не принимаю! – Ну, знаете ли! Это проще всего – не принять без каких-либо объяснений! Гавардо с испугом вжался в кресло, наблюдая за жаркой полемикой гостей. Обстановка накалялась, и Лола решила сместить акценты: – Какой психологический портрет вы могли бы дать Ванессе на основании увиденного материала? Девушка самостоятельно нашла достойную работу, сумела выбраться с острова, правда, попала совершенно в другой мир кино. Возможно, с этим связаны ее истерические приступы смеха, о которых мы уже говорили? – Она повернулась к Гавардо за подтверждением. – Если честно, мне про смех только продюсер рассказывал, сам я при этих сценах не присутствовал, – неуверенно пробормотал режиссер. «Опять продюсер! – стукнуло в мозгу. – Получается, что он больше всех из итальянской группы общался с девушкой». – Информации мало, чтобы составить полный портрет, – промямлил психолог. «Вот как спорить, так крик на всю студию стоит, а как конкретно что-то сказать, дать профессиональное определение, так лепечет – и не услышишь его».