– Давайте французское. Французское красное и запотевший графинчик с водкой им принесли сразу же. Пока официантка открывала вино, Веревкин налили себе водки, отломил корку черного хлеба, посыпал солью и перцем. – Кто будет вино пробовать? – Девушка застыла с занесенной бутылкой, укоризненно глянула на капитана. – Я! – проговорила Лола и подвинула свой бокал. «Надо же, все как в лучших ресторанах Италии, – подумала она. – Придется разыгрывать по полной». Получив немного рубинового напитка, она посмотрела на просвет, покрутила бокал, держа за ножку, отчего вино внутри закружилось в водовороте, поднесла к лицу, понюхала и, наконец, пригубила, почмокав губами и прислушиваясь, как это делали сомелье по телевизору. – О'кей! – Она кивнула в знак того, что вино заслужило высокую оценку. Официантка с Веревкиным уважительно наблюдали. Отыграв спектаклик, она сделала нормальный глоток – вино и в самом деле было хорошее. Полицейский последовал ее примеру и выпил водку, закусив хлебной коркой. – Так что у вас за разговор ко мне такой серьезный? – бросил Веревкин достаточно доброжелательно. – Или вы мне уже все на мосту рассказали? Она начала твердо, не смешивая факты и стараясь ничего не забыть, но про загадочные звуки в опечатанном номере Ванессы решила пока не упоминать. Когда подошла к главному, описывая ночную встречу Ванессы и Рубена, заметила, как дрогнули и нахмурились брови следователя. – Все преподносите очень логично, я бы сказал, не по-женски четко, – заключил капитан. – Вам бы в полиции работать, – добавил он без намека на улыбку. «Вот только еще не хватало, чтобы он о профессии моей догадался», – всполошилась Лола. – А вы кем работаете? – Полицейский как будто подслушал ее мысли. – Я первый римский университет оканчивала, факультет «История и политика», – пояснила она медленно, одновременно придумывая, как лучше завуалировать ответ. – Но с таким дипломом непросто найти работу без нужных знакомств, так что перебиваюсь то здесь, то там, – неопределенно закруглила она. – Значит, так, – он подлил Лоле вина и наполнил свою рюмку водкой, забарабанил пальцами, а Лоле сразу представилось, как это будет смотреться в кадре, – получается, что Рубен первый раз долго разговаривал с Ванессой и даже опоздал на просмотр. Второй раз они вместе пришли на тематический вечер, а возможно, и гуляли перед этим, но в кафе не общались. А третий – это уже поздней ночью, когда режиссер ждал девушку у сквера, буквально за час до ее смерти. – Это только те случаи, о которых мы знаем, вполне возможно, они незамеченными еще встречались. – И все это Рубен отрицает, как я понял? – Не совсем. Поначалу он сделал вид, что они с Ванессой вовсе друг друга не знают, но потом подтвердил знакомство «на пять минут», как он выразился. – Но последние сведения только со слов этого Сергея. – Да, вы правы, но я лично была свидетелем, как Рубен отнекивался, утверждая, что он понятия не имеет, кто эта девушка, которая с моста с бросилась. Согласитесь, что это откровенное вранье! Им принесли борщ. Лола опустила ложку в наваристый, посыпанный мелконарезанной петрушкой суп, размешала кусок густой сметаны. Веревкин опрокинул стопку, сразу заел борщом и вздохнул. – Если честно, у меня тоже были подозрения по этому делу, я и начальству докладывал. Только не нашли нужным открывать расследование – сочли представленные факты несостоятельными. – И какие же это факты? – встрепенулась журналистка, сообразив, что «раскалывать» капитана ей уже не придется. – Вы заключение аутопсии читали, как вы говорите… – Читала вроде, и не один раз. Более-менее разобралась, – сразу включилась Лола. – Все вроде бы сходится, но на правой руке ссадины странные, если их можно так назвать. А от чего, не очень понятно, вроде как пальцы в расщелине зацепились. – Вот именно. – Он оценивающе посмотрел на журналистку. – Я бы вас на службу в полицию пригласил, если бы достойную зарплату смог предложить. – Он молча поднес ложку ко рту, с удовольствием прожевал и проглотил содержимое и продолжил: – Не могут они определить, от чего такие гематомы и повреждения. А то предположение, которое выдвинули, по моему мнению, несостоятельно, но начальству виднее. Где ей могло так кисть раздробить, не знаю. Я даже рано утром сапоги болотные взял и на разведку пошел, валуны проверять. Там площадь совсем небольшая от моста и до места, где тело застряло, да и неглубоко. Впрочем, вы сами видели. Пришла очередь удивляться Лоле: «Вот, оказывается, он какой ответственный! Недооценила я капитана!» – Но зря промотался, промок только, – продолжил Веревкин. – Можно было и фотографиями обойтись, где четко видно, что руки совершенно свободны, а тело течением прибито между двумя здоровыми камнями. После этого похода сомнения меня поедом съедали. Перед тем как ограждение снять, решил еще раз проверить номер Ванессы. Вдруг что пропустили? Ночное дежурство спокойное было, вот и подумал – чего так сидеть, напарника оставлю, а сам пойду в гостиницу наведаюсь, проконтролирую. «Вот они, необычные шумы, доносившиеся той ночью сверху! Хорошо, что не вылезла с этим рассказом!» – Что-то мне подсказывает, что это вы тогда на ресепшен звонили? – Да, я, – призналась Лола. – До сих пор не пойму, как вы могли незаметно из номера уйти. – Но я, собственно, и не прятался, а к тому времени уже вниз спустился и слышал, как дежурная охраннику велела проверить номер Ванессы. Только он не пошел, конечно, а сказал, что там полиция что-то опять осматривает. Он меня видел при входе и сам выдал ключи – за стойкой больше никого не оказалось. «Вот, значит, как все было. Когда я на ресепшен собралась звонить, наверху уже все затихло, то есть Веревкин покинул номер, а охранник на третий этаж так и не поднимался, зря я дожидалась». – Осмотрел все, что можно, даже мебель отодвигал, – рассказывал капитан, – но так ничего и не обнаружил. Но самое неприятное во всей этой истории – это то, что… – Он сделал паузу, прикидывая, стоит ли раскрывать все карты. – Это то, что… Судмедэксперты не только не назвали точный механизм образования этих гематом и повреждений фаланг кисти, но и не смогли достоверно определить, получила ли Ванесса эти ушибы до смерти или после. И, как вы правильно заметили, завуалировали удобными им словами, типа «возможно», «вполне вероятно» и тому подобное. – Но как же так! – вскрикнула Лола, и проходившая мимо официантка вздрогнула, чуть не выронив бутылку. – Ведь это меняет все дело, если травма была нанесена при жизни! Это является серьезным подтверждением, что Ванесса была убита! – Тихо, тихо! – успокоил ее следователь. – Этого мало, тем более что противоречия в такой науке, как криминалистика, встречаются очень часто, и, поверьте, никто не хотел никого обманывать. Патологоанатом сделал такой вывод, который он считает правильным. «А ведь он прав, – соображала Лола, – сколько раз я сама сталкивалась с разными заключениями судмедэкспертизы, сделанными на один и тот же случай!» – Я еще уточню, конечно, но никто не видел Ванессу с завязанной или больной рукой! Значит, травма была нанесена прямо перед смертью. – А может, и после. – То есть как? Вы сами себе противоречите! – взорвалась Лола. – В том-то и загвоздка, что в данных обстоятельствах сложно вычислить, когда это было сделано. Так как девушка, говоря бытовым языком, ударилась головой о камни и пробыла в забытьи еще несколько минут, то, возможно, за это короткое время и получила рану на руке. Это ее состояние еще не являлось смертью. Данную ситуацию и имели в виду судмедэксперты. Я сам слышал, как патологоанатом со стажером дискутировали на эту тему, как раз по прецеденту Ванессы. – Но можно же и по-другому представить, – сразу же возразила Лола. – Девушка боролась за свою жизнь и таким образом получила эти раны. Мало того, возможно, есть и другие ссадины, которые были получены таким же образом, а вовсе не от столкновения с валунами. Лола давно привыкла к таким разговорам – они являлись для нее работой, но Веревкин недоуменно наблюдал, как она разглагольствует о нюансах аутопсии, поедая борщ, и, кажется, начал о чем-то догадываться. – Чтобы дело дали открыть, этих историй про Рубена для начальства будет мало. – Лола хотела было возмутиться, но вместо этого одним глотком осушила бокал и налила еще. – Но я с вашим армянским режиссером попробую и так побеседовать, если, конечно, он в панику не ударится и адвоката сразу не потребует. Да и с Сергеем Купавиным тоже. Сначала пробью их обоих по своим каналам. Уж больно вы жалостливо про семью Мацоли рассказали. Прямо за сердце взяло. К их столу опасливо приблизилась официантка, аккуратно забрала пустые тарелки, поставила блюда с кусками запеченной свинины. Нежное мясо золотилось хрустящей корочкой, рядом лежала поджаристая картошка, посыпанная розмарином. Она разлила вино и водку и тихо удалилась. Веревкин аппетитно хрустнул, Лола последовала его примеру и, отрезав сочный кусочек, отправила его в рот. «Конечно, это хорошо, что он берется помочь в расследовании, но на это необходимо время. Вряд ли он завтра же побежит общаться с Рубеном и Сергеем, а меня уже ждут на студии», – подумала Лола. – Завтра с утра у меня несколько часов свободных, попробую Рубена подловить. Вызывать не буду, да и права не имею. А с Купавиным, я так понимаю, попроще будет, раз он вам сам все, что знал, рассказал, – оторвавшись от пищи, произнес следователь. «Как будто на мои мысли ответил, проницательности у него не отнимешь», – подумала Лола. – Я вам помогу режиссера заарканить, – вызвалась журналистка. – Вы же неофициально беседовать будете, правильно? – Правильно. И, если честно, в гостинице этого делать не хотелось бы, даже если я не в форме туда явлюсь. – Я его на лавочку выведу перед входом часам к девяти. Главное, чтобы дождя не было. Их группа жюри как раз в это время отъезжает на просмотры. Кстати, там же и Купавин будет, потом можно и им заняться. – Отлично. Значит, одним махом с обоими разделаемся. Они окончательно разработали план действий и расстались у ресторана. Веревкин настолько расслабился, что предложил проводить ее до гостиницы, но Лола вежливо отказалась. Было еще непоздно, и Лола, наэлектризованная разговором с капитаном и новыми обстоятельствами, села просматривать и компоновать записи, сделанные скрытой камерой. Основную часть разговора с капитаном она припасла для своей программы «Их кто-нибудь видел?». Пожалев отдавать на канал весь эксклюзивный материал, рассказала своими словами, как продвигается расследование. Ничего страшного, что качество съемок сильно страдает – так зритель лучше проникнется серьезностью происходящего, поймет, с каким трудом достаются документальные кадры. Отослав работу на студию, она успокоилась, взвинченность ушла. «Как там Никола без меня?» – улыбка сама по себе заползла на лицо. Она потянулась к мобильнику, как тут дверь затряслась от сильного стука. – Ольга, ты в номере? – Она не сразу узнала взбудораженный голос Галины. – Открывай! На пороге с початой бутылкой белого вина стояла донельзя возбужденная Гуляева. – Нет, ты представляешь, чем он руководствуется? – Режиссерша влетела в комнату. – Разве можно так рассуждать? – Она огляделась. – Стаканы где у тебя? Лола принесла из ванной комнаты два стакана, поставила на стол. Вина совсем не хотелось, но она поняла, что сопротивляться бесполезно, и, когда Галина плеснула напиток в посуду, сделала вид, что пьет. – Я понимаю, что он, впрочем, как и я, родился в Советском Союзе, но что настолько ментально остался там, не могла и предположить! – Галина нервно кружила по комнате. – Да что случилось-то? – не выдержала Лола. – Как я тебе объясню, если ты фильмов не видела? – воскликнула Гуляева и сделала большой глоток. – У нас сегодня последнее обсуждение и выбор победителей. На главный приз два фильма претендуют – в одном основным героем является молодой талантливый хирург, спасающий пациентов от смерти, а в другом – преступник, человек, убивший двух женщин! Вот он мне и говорит: «Как мы можем убийцу на главный приз номинировать?» Нет, ну ты понимаешь, как он рассуждает! Мы же не бандита награждаем, а фильм, где за десять лет съемок показана трансформация мировоззрения этого преступника! – Что, правда в течение десяти лет снимал? – удивилась Лола. – Да, да, – отмахнулась Галина. – Но дело то не в этом! – А кто это такой несогласный? – Рубен Закарьян, кто же еще! – Она налила себе вина, Лола загородила ладошкой свой стакан. – Я даже на ужин с ним не осталась, прямо не могла рядом находиться, вот до чего меня довели! Лола наблюдала с любопытством и поражалась градусу страстей в закулисье фестиваля.