Лола не была поклонницей документального кино, хотя всегда с интересом смотрела старые ленты с историческими событиями, здесь же предлагалось осмыслить рвение главных героев стать кем-то в этой жизни. Три молодых, отчаянных и, казалось бы, уверенных в себе музыканта… Или наоборот, сомневающихся в наличии у себя таланта, правильности выбора цели и ценностей? Отбор следовал один за другим, герои выкладывались по полной, за кадром слышался наставительный голос режиссера… Шли годы, мясорубка действительности смяла, передавила амбиции и чрезмерный апломб… Или все-таки они выдержали, прошли через неизбежное взросление и не упустили свои возможности? Лола подсознательно понимала, что фильм спорный и стоящий, но мозг упорно клевали мысли: «Почему Сергей хочет вернуться к теме Ванессы?», «Что он мог вспомнить и почему это вдруг стало для него важно?» Картина закончилась, а Лола так и не смогла сосредоточиться и вникнуть в ее суть. Решила, что нужно пересмотреть потом, и направилась к выходу, чтобы не пропустить Сергея. – Вот она где, пропащая душа! Ты хоть видела что-то или только сейчас подошла? – из толпы выбралась Галина. – Последний фильм полностью, – ответила Лола, выглядывая среди двигающихся людей молодого человека. – Мне показался интересным, – вяло оценила Лола, думая о другом. Ей совсем не хотелось вступать в полемику. Сергей вовремя пробрался к ним и спас Лолу от наметившейся дискуссии. – Сейчас встреча с Вороновым начнется, а потом просмотр его новой картины, пойдем? – предложил он, запыхавшись. – Ты же хотел… – По дороге поговорим, этот показ в другом кинотеатре, – оборвал он Лолу. – Не люблю я этого режиссера, – заметила Гуляева, – опять начнет рассказывать, как ему здесь плохо работается и как ограничивают его свободы. А о том, что он давно в Германии живет и большинство его работ сделаны на выделенные Министерством культуры деньги, – молчок. Вот народ его и считает предводителем угнетенных. «Надо же, – удивилась про себя Лола, – Воронова даже в Италии знают, как режиссера, противостоящего власти». Публика почти рассосалась, и журналистка заметила, как, прячась за последними зрителями, к дальнему выходу пробирается Рубен. «Не хочет он со мной общаться или просто спешит?» – усомнилась Лола, наблюдая, как Рубен, пригнув голову, скрылся в дверях. – Значит, вы на мероприятие идете? – делано менторским голосом проговорила Галина. – Я, если подойду, то только на фильм, не хочу разглагольствования режиссера слушать. Веди себя прилично, – строго добавила, обращаясь в Сергею. – Ты даже не представляешь, что он на фестивалях творит! – Лоле это предостережение показалось странным. – В общем, так, – начал Сергей, собираясь с мыслями, как только Галина удалилась, – долго я вспоминал, все боялся ошибиться, но сегодня все по полочкам разложил, и получается вот что – Ванесса в последнюю ночь своей жизни была с Рубеном! – Но ты об этом говорил уже, и мы выяснили, что они пошли в кафе и там их все видели. Правда, не вместе. Неясно только, кто из них как этот вечер закончил. – Нет, ты меня не поняла. Или я так выразился нескладно – то, о чем я тебе пытаюсь сказать, произошло в третьем часу ночи уже после всех вечеринок. – Та-а-к… – протянула Лола, еще не очень понимая, к чему клонит Сергей. – Я тогда вернулся около часа в свой номер и, прямо скажем, «хороший». Сразу в кровать плюхнулся и заснул, а где-то через пару часов проснулся от лунного света – начал глаза слепить. Ворочался-ворочался и понял, что придется занавески задернуть. Подхожу к окну – лунища янтарная щурится прямо в лицо. Даже не помню, когда еще такую видел. Взялся за шторы и вижу – по пустынной набережной девушка идет, причем очень быстро. Присмотрелся – Ванесса. И ясно, что в сторону от гостиницы направляется. – Лола ошарашенно молчала. – А уже когда к повороту приблизилась – там, где лестница к реке спускается, помнишь? – к ней Рубен присоединился. И такое впечатление, что начал ей что-то эмоционально доказывать, жестикулируя. Так они за деревьями и скрылись. – Далековато это от гостиницы, – только и смогла выговорить журналистка. – Согласен, поэтому сразу тебе не сказал, все пытался детали припомнить получше. Не был уверен, что это Рубен. А тут вчера стали спорить по поводу фильма. И как он замолотил конечностями, меня как будто пронзило: где я эти жесты мог видеть? Ну и вспомнил. Ты же знаешь, как он руками машет, когда разговаривает. – Так ты уверен? – все еще сомневалась Лола. – Практически. «Вот что это за ответ?» – внутренне возмутилась журналистка. – Ты понимаешь, что с этим надо в полицию идти? – Зачем? – искренне удивился Сергей. – Ах да, ты нашу полицию не знаешь. Они небось и дело-то не открывали. – Не открывали, – подтвердила Лола. – Вот видишь. Все протоколы уже давно в архиве пылятся, а ты хочешь, чтобы на пустом месте всполошились: кто-то кого-то в ночи углядел – расследование открыли. Я думал, что ты сама журналистский розыск ведешь, решил помочь, сведениями поделиться. «Или он в детектива вознамерился поиграть или, еще того хуже, хочет меня по ложному следу пустить. – Лола уже давно не доверяла никому, кроме мамы Николы и своей команды помощников, Даны и Стефано. Но факт казался настолько пугающе ясным, что Лола несколько растерялась. – Можно ли доверять Сергею? И если да, то как вывезти на откровенность Рубена?» – Никак! – вырвалось у нее вслух. А внутренний монолог продолжался: «Если он выкручивался, как змеюка зажатая, не хотел говорить, что он просто знаком с Ванессой, то уж про ночной поход нечего и спрашивать». – Что «никак»? – переспросил Сергей. – А ты в своем номере в это время был, я так понимаю? – Лола решила не отвечать на дурацкий вопрос, чтобы не соскочить с нужной темы. – Кто-то это может подтвердить? – Круто! Прямо как на допросе, – беззлобно хохотнул Сергей. – Мы втроем в гостиницу вернулись с Еленой Храповой и Алексеем из анимации. Меня Алексей прямо до номера доставил. «Ну и что, что до номера доставил? – тут же отметила про себя Лола. – Может, ты через десять минут в себя пришел и с Ванессой о встрече договорился? Тоже мне алиби». – Я сегодня с адвокатом в полиции была, – начала она, следя за реакцией молодого человека. – С адвокатом, – уже без улыбки произнес Сергей. – Так здесь все по-серьезному! – А ты как думал? Тело надо в Сицилию вывозить. – Ну да, конечно, – смешался он. – Капитан Веревкин делом занимался, так что я намерена этот факт ему рассказать, если ты сам не хочешь. Но если он от тебя подтверждения потребует, надо будет это сделать. – Сделаем, – без особого энтузиазма заверил Сергей, – только не возьмутся они копать под Рубена, известного режиссера. Это значит весь фестиваль взбаламутить, а уж если СМИ пронюхают… Представляешь, что произойдет? – Наверное, ты прав. Но без полиции нам не обойтись. – Она не заметила, как выскочило это «нам» и как оно взбодрило Сергея. – Нам с адвокатом, – уточнила она на всякий случай, догадываясь, правда, что Валотто, скорее всего, будет заниматься только вывозом тела. «Вот и позвоню сразу капитану, пока не так поздно», – решила журналистка и тут же набрала его номер. Длинные гудки тянулись один за другим и, подождав достаточно долго, она отключилась. Сергей смотрел вопросительно. – В полицию звонила, – пояснила Лола. – Вот так сразу? – Удивился молодой человек. – А чего тянуть-то, когда фестиваль уже скоро заканчивается, а я так и не разобралась, что здесь произошло. – Меня задействуй! – с энтузиазмом предложил он. – К тебе Рубен очень настороженно относится. А я вроде как свой, могу расспросить про ту ночь осторожненько. – Посмотрим, – неопределенно ответила Лола. «Если взять его на подмогу, получится, что опять все только с его слов узнаю. А можно ли на него положиться?» – пронеслось в мыслях. Они неспешно шли по набережной – кругом празднично суетился и громко переговаривался народ, все лавочки, стоящие вдоль реки, были заняты, слышался оживленный смех. Было заметно, что фестиваль стал глотком свежего воздуха для небольшого провинциального городка. – Давай кофе выпьем, а может, и еще что покрепче? – предложил Сергей, когда они проходили мимо маленькой круглой кафешки, похожей на боровик из-за своей нависающей крыши, подбитой странным пористым материалом. – Мне что-то тоже рассуждения Воронова не очень хочется слушать, а на фильм мы успеем. – Давай! – сразу же согласилась Лола – кофе она любила. На улице стало совсем не уютно, и они расположились внутри у большого окна, выходящего на центральный сквер. Им очень быстро принесли две чашечки горячего кофе, толстую шоколадку, которую Сергей сначала поломал, громко хрустнув плиткой, а только потом развернул, и по трети стакана коньяка, переливающегося темным золотом, с надетой на краешек истекающей долькой лимона. – Можешь коньяк в кофе добавить, если не хочешь так пить, – предложил Сергей, увидев сомнения на ее лице. Лоле тут же вспомнилось, как когда-то давно, когда она еще только открывала для себя настоящую итальянскую кухню, ей настойчиво предложили выпить кофе с граппой [6]. Какой же гадкий вкус после этого приобрел ее любимый напиток! Это был тот редкий случай, когда рекомендованный дижестив дал такой результат. Она посмотрела стакан на просвет – тяжелая темная жидкость поблескивала, оставляя на прозрачных стенках маслянистый след, – и сделала глоток. – Фестиваль к концу подходит, – с грустью сказал Сергей, пригубив коньяк, – завтра последние фильмы отсматриваем, и вечером у нашего жюри заключительное заседание. На другой день банкет и награждение. Ты когда в родные пенаты отчаливаешь? – Должна послезавтра в ночь. – Зря. Кто главный приз возьмет, тебя волнует мало, я понимаю, но банкет здесь хороший дают, прямо в замке. – Не от меня зависит. Вот переговорю с полицией, тогда будет понятно, стоит ли еще задерживаться. Она все еще не могла определиться, насколько можно верить Сергею. Несмотря веснушки на носу, которые она только что разглядела, придающие ему бесхитростный вид, что-то ей подсказывало, что он совсем не так прост, как хочет казаться, и это настораживало. – Один день погоды не сделает, оставайся! – продолжал уговаривать тот и даже прислонил колено к ее ноге. «Только еще этого не хватало», – отстранилась Лола, вспомнив слова Галины о том, как он ведет себя на фестивалях. Они вошли в зал во время заключительных аплодисментов. Со сцены спускался невысокий сутулый человек лет пятидесяти. – Вовремя мы пришли, как раз все дискуссии закончились, – негромко проговорил Сергей и потащил ее в сторону двух свободных мест на самом краю. Свет мягко угасал, превратившись в сумеречный, и, задержавшись так ненадолго, дав успокоиться и затихнуть зрителям, потух окончательно. В предвкушении неизведанного Лола готовилась к всплеску эмоций, но после начальных титров на экране зависла чернота, и только два голоса – мужской и женский – вели диалог в кромешном мраке. Вспыхнула спичка, на секунду осветив их лица, и опять разговор ни о чем на фоне полной тьмы. Она все пыталась выудить подтекст из ничего не значащих слов, потом стала ждать, когда же на экране появится хоть что-то, кроме сумрачных теней, и, когда ее терпение взбунтовалось окончательно и отказалось выносить этот маразм, как про себя она назвала происходящее, у нее громко зазвонил мобильник. На нее зашикали со всех сторон. Публика поражала упрямой серьезностью лиц, в зале царила упорная сосредоточенность. – Извините! Извините! – приговаривала журналистка, пробираясь к выходу. Вылетев в холл кинотеатра, она нажала кнопку ответа.