Онория заморгала от удивления: – Правда? Маркус тоже моргнул. Он не помнил, чтобы говорил с кем-либо об Онории, не говоря уже о своей экономке. – О, да, – отвечала миссис Уэзерби. – Когда они были детьми, разумеется. Должна признаться, я до сих пор считала вас маленькой девочкой. Но вы теперь уже взрослая, не так ли? Онория с улыбкой кивнула. – Какой чай вы любите? – спросила экономка и налила молока в три чашки после того, как Онория и мисс Ройл высказали свои предпочтения. – Прошло столько лет с тех пор, как я видела мастера Дэниела, – продолжила она, поднимая чайник. – Он, конечно, порядочный шалопай, но мне он всегда был по душе. Как он поживает? Наступила неловкая тишина, и Онория посмотрела на Маркуса в поисках помощи. Тот немедленно откашлялся и сказал: – Должно быть, я вам не говорил, миссис Уэзерби. Лорд Уинстед уже несколько лет живёт заграницей. Он расскажет ей подробности позже, не перед Онорией и мисс Ройл. – Понимаю, – сказала миссис Уэзерби, правильно трактуя тишину как нежелание развивать тему. Она несколько раз кашлянула и протянула первую чашку на блюдце Онории. – И также для вас, – пробормотала она, передавая вторую чашку мисс Ройл. Обе девушки поблагодарили её, и она встала, протягивая Маркусу его чашку. А затем миссис Уэзерби обратилась Онории: – Вы проследите, чтобы он выпил всё до капли? Онория ухмыльнулась: – Совершенно верно. Миссис Уэзерби наклонилась и сказала громким шёпотом: – Джентльмены – самые ужасные пациенты. – Я всё слышал, – заметил Маркус. Экономка лукаво взглянула на него: – Так и было задумано. С этими словами она сделала реверанс и вышла из комнаты. Оставшаяся часть визита прошла без происшествий. Они выпили весь чай (Маркусу, по настоянию Онории, досталось две чашки), ели бисквиты и говорили о разных вещах, пока у Маркуса не случился столь затяжной приступ кашля, что Онория заговорила том, что ему необходимо вернуться в постель. – Нам уже пора, – сказала она, вставая вместе с мисс Ройл. – Думаю, миссис Ройл с нетерпением ожидает нашего возвращения. Маркус кивнул и благодарно улыбнулся, когда девушки возразили против того, чтобы он встал при прощании. Он чувствовал себя просто ужасно и подозревал, что ему придётся проглотить гордость и просить, чтобы наверх его отнесли на руках. После отъезда дам, само собой. Маркус подавил стон. Он ненавидит болеть. Оказавшись в карете, Онория позволила себе расслабиться. Маркус выглядел больным, но неделя отдыха и куриный бульон способны творить чудеса. Однако минута спокойствия окончилась, когда Сесилия заявила: – Даю месяц сроку. Онория посмотрела на неё: – Прости, не понимаю. – Таков мой прогноз. – Сесилия вытянула указательный палец, нарисовала им в воздухе небольшой круг и ткнула в него. – Не пройдёт и месяца, как лорд Чаттерис сделает предложение. – Кому? – спросила Онория, пытаясь скрыть ужас. Маркус не оказывал Сесилии никаких особых знаков расположения, и более того, кузине было не свойственно подобное хвастовство. – Тебе, дурочка. Онория едва не подавилась собственным языком. – О, – с чувством произнесла она. – О-о…. О-о. О, нет. Сесилия самодовольно усмехнулась. – Нет-нет. – Возможно, Онория превратилась в идиотку, которая способна выговаривать лишь односложные слова, однако она идиотка, обладающая чувством ритма. – Нет. О, нет. – Я даже готова заключить пари, – насмешливо сказала её кузина. – Ты выйдешь замуж ещё до конца этого сезона. – Я тоже надеюсь на это, – ответила Онория, к которой вернулся её словарный запас, – но не за лорда Чаттериса. – Ах, теперь он лорд Чаттерис. Думаешь, я не заметила, что ты всё время называла его по имени? – Но он для меня Маркус, – запротестовала Онория. – Я знаю его с шести лет. – Пусть так, но вы двое…. Ах, как бы это сказать? – Сесилия сжала губы и подняла взгляд к потолку кареты. – Ведёте себя так, словно уже женаты, если так можно выразиться. – Не смеши меня. – Я говорю правду, – Сесилия выглядела чрезвычайно самодовольно. Она хмыкнула. – Погоди, я ещё не рассказала остальным. Онория едва не выпрыгнула из кареты. – Не смей! – Воскликнула она. – Сдаётся мне, что леди слишком бурно протестует.... – Сесилия, пожалуйста. Уверяю тебя, между мной и лордом Чаттерисом нет любви, и я готова обещать, что мы не станем играть свадьбу. Распространение слухов не принесёт мне ничего, кроме несчастья. Сесилия наклонила голову набок: – Нет любви? – А теперь ты искажаешь мои слова. Разумеется, Маркус мне небезразличен. Он был мне словно брат. – Хорошо, – согласилась Сесилия. – Я никому ничего не скажу. – Спаси… – Пока вы не будете помолвлены. Тогда я стану кричать всем, у кого есть уши: я так и знала! Онория не потрудилась отвечать. Помолвке этой не бывать, и кричать будет не о чем. Но только спустя некоторое время девушка сообразила, что впервые она сказала, что Маркус былей как брат. В прошедшем времени. А если он ей больше не брат, то кто? Глава 7 На следующий день Онория возвратилась в Лондон. Хотя до начала сезона оставалось еще около месяца, у неё было много дел. Если верить Мэриголд, её с недавнего времени замужней кузине, которая нанесла Онории визит в первый вечер по возвращении в Лондон, сейчас в моде розовый, однако, находясь у портнихи, следует именовать его цветом примулы, маковым или рубиновым. Кроме того, следует обзавестись коллекцией браслетов. Без них никак невозможно обойтись, как уверяла Мэриголд. Поскольку советы Мэриголд в области моды этим не ограничились, Онория решила поехать к портнихе на этой же неделе. Но прежде, чем она успела выбрать свой любимый оттенок розового (цвет примул, проще говоря), ей доставили письмо из Фенсмура. Онория подумала, что оно от Маркуса, и она с нетерпением распечатала конверт, удивляясь тому, что он взял на себя труд переписываться с ней. Но развернув сложенный лист бумаги, она увидела почерк, слишком женственный для Маркуса. Тревожно нахмурившись, Онория села читать письмо. Моя дорогая леди Онория, Прошу простить меня за то, что осмелилась Вам написать, однако я не знаю, к кому ещё мне обратиться. Лорд Чаттерис серьёзно болен. Его лихорадило на протяжении трёх дней, и всю прошлую ночь он был без сознания. Доктор осматривает его ежедневно, но не даёт никаких советов, кроме того, как ждать и наблюдать. Как Вы знаете, у графа нет родственников. Но я чувствую себя обязанной уведомить о его состоянии, ведь граф всегда хорошо отзывался о Вашей семье. Ваша миссис Уэзерби, экономка графа Чаттериса. – О, нет, – прошептала Онория, вглядываясь в строки, пока глаза не заболели. Как это возможно? Когда она уезжала из Фенсмура, Маркус действительно ужасно кашлял, но у него не было признаков жара. Ничто не предвещало резкого ухудшения. Что подразумевала миссис Уэзерби, прислав ей это письмо? Она просто сообщает о нездоровье Маркуса или тактично просит её приехать в Фенсмур? И, в последнем случае, означает ли это, что Маркусу совсем плохо? – Мама! – закричала Онория. Девушка, не задумываясь, вскочила и стала ходить по дому. Ее пульс участился, и она ускорила шаг. Голос её тоже стал громче. – Мама!!