– Семьдесят метров! Навскидку! В визор шлема! – возбуждённо проорал Лёха, не отлипая от бинокля. – Давай ещё одну! Сможешь? – Не надо брать меня на слабо, – лениво отмахнулся я и заколдовал над пультом управления манекенами стрельбища. Интегрирование в общество шло полным ходом. Староста затащил меня на общую тренировку своего, как он выразился, элитного эскадрона. Манекен с моей стрелой в узкой полоске визора неспешно подкатился к огневой позиции и послушно замер. Его железная броня толщиной в несколько сантиметров была насквозь пробита в нескольких местах, там, где я тестировал «золотую стрелу» – самую распространённую технику лучников света. Сила возвращалась. После боя с китайцами пропускные способности энергетических каналов возросли кратно, сделав доступным весь привычный арсенал полноценного ветерана. Титановая стрела вернулась в колчан – разбрасываться сделанными на заказ снарядами было непрактично. Уложив стрелы и разобранный лук в спецконтейнер, я присел на ближайшую скамейку и посмотрел на новых товарищей. Савелий как раз демонстрировал интересную разновидность стрельбы по-македонски. С кувырками, сменой позиции и театральными перезарядками за импровизированным укрытием. Из старинных, ручной работы, револьверов. Парень буквально танцевал на выделенной ему полосе, поливая огнём выскакивающие мишени. Отточенные и выверенные движения рук, ног и тела завораживали своей плавностью, кадет словно гипнотизировал воображаемого противника, делая это так качественно, что страдали даже невольные зрители этого действа. Техники то чередовались с обычными выстрелами, то следовали подряд. Используемая им стихия огня подходила для такого оружия как нельзя лучше – точечные взрывы в месте попадания гарантировали поражение любой высокобронированной цели, так как имели кумулятивный эффект. – Мир изменился, внук. Я даже не предполагал, насколько. Он был бы сильным противником. – Возможно. Всё зависит от расстояния. Да и арсенал техник для огнестрельного оружия пока ещё весьма слаб. Только огневики и могут похвастаться чем-то серьёзным, – согласился я с дедом и переключился на ещё одного одарённого стрелка возле следующей огневой позиции. Диего дель Кастильо, потомственный конкистадор, кастилец по происхождению и русский по рождению, неторопливо заканчивал… забивать пыж. Стилизованный под старину кремневый мушкет и ориентированные на него родовые техники в паре давали превосходный результат – потому что Диего мог уверенно поразить цель на расстоянии до полутора километров. И сопроводить пулю довеском из нескольких рун. Об этом мне рассказал Лёха, в очередной раз выступив источником бесценной информации. Кастильо вскинул тяжеловесный мушкет легко и непринуждённо, с металлическим щелчком, взвёл курок и выстрелил. Оглушительный грохот соответствовал скорее пушечному калибру, как, впрочем, и результат выстрела. В расположенный в сотне метров от позиции манекен угодило сжатое до размеров мужского кулака светящееся фиолетовое ядро. Цель разорвало на мелкие куски. Не разбросало. Только разорвало. Горстка металлических деталей простояла ещё мгновение и осыпалась на постамент, превратившись в приличных размеров кучу. – А такое я видел. Крепостная стена обзавелась знатной дырой, и мы ворвались в крепость там, где нас вовсе не ждали. Полезно иметь такого человека в друзьях, – вновь влез в мои мысли дед и недовольно закряхтел: – А ты меня не порадовал. Я рассчитывал, что мой внук будет способен на большее. – Твой трактат частично пострадал, и моё обучение не завершено полностью. С твоей помощью я смогу наверстать упущенное время и стать сильнее. Разве не так, сенсей? – Всё верно, Леон. Я говорил о другом. Те китайцы… – Дед замялся, подбирая слова, прежде чем разразился долгой тирадой: – Ты проиграл свою схватку. Одолел двоих, но уступил третьему. И не говори мне ничего про их ранги! Ты должен был одержать верх!!! У тебя для этого достаточно знаний и навыков, но вот распоряжаться ими ты не умеешь! Быть воином не значит уметь побеждать или убивать. Это путь. Долгий и сложный, для постижения которого необходимо в первую очередь познать себя и суметь воспользоваться всем, что тебе доступно! Дух замолчал, давая мне время переварить информацию. Прилежный ученик засыпал бы учителя вопросами. А я не любил получать знания, которые не могу тут же опробовать в действии. * * * Часть «элитного эскадрона» уже отстрелялась и паковала винтовки, оставив чистку оружия до лучших времён. Четверо юношей тихо переговаривались, обмениваясь результатами стрельб, и не заметили моего приближения. – Калашников, братья Харальдсоны и Нигматуллин, всё верно? – Всё верно, Хаттори Леон. Я – Дмитрий Калашников, это братья Кнут и Свенельд Харальдсоны… – протянул мне руку русый и кучерявый парень лет шестнадцати, второй указывая каждого представленного им человека. Договорить не дал низкорослый смуглолицый сын степей. Как истинный номад, он прищурился и пошёл в наступление, от чего его куда более узкие глаза превратились в совсем неразличимые щелочки: – Чингизид не нуждается в твоём представлении! Приняв надменную позу, кадет картинно поправил пояс и, уставившись куда-то в пространство между мной и остальными товарищами, стал вещать: – Я – Джучи Нигматуллин, потомок великого Чингисхана, завоевателя мира и повелителя Золотой империи. Трепещите, смертные, и падите ниц перед своим будущим повелителем!!! Зал грохнул, потому что речь слушали все. Хохот эхом отражался от стен и потолков, кадеты утирали навернувшиеся слёзы и хлопали друг друга по плечам. Мне пришлось куда тяжелее, чем кому-нибудь в этой компании. Воспитание не позволяло ржать таким же откровенным образом. Да и вообще, смеяться над едва знакомым человеком, пусть он и шутит сам над собой. Моветон, господа. Потеря лица. Ошибочность этой теории стала мне понятна, когда заметивший моё серьёзное лицо Джучи воскликнул: – Парни, да он купился! Грянул новый залп хохота. – Я понять не могу, это стрельбище или конюшня, господа кадеты? – поинтересовался Лёха у «эскадрона», причём сделал это нарочито громко. Смех почти сразу утих. Авторитет старосты внутри «эскадрона» был непререкаем. – То-то же! Ведёте себя как орловские рысаки! – Что нам теперь, не шутить с ним? – огорченно протянул кастилец, забрасывая за спину своего монстра. – Шутите. Смейтесь. Только не так громко. А то у меня уже голова от вас болит… Шапито. А я в нём – единственный зритель, которому в плюс к этой сомнительной уникальности ещё и не смешно. – Ты ведь не просто так подходил, Леон? – дёрнул меня за рукав Дмитрий. – Спрашивай, не обращай внимания на ребят. Смех – это лекарство от скуки, не более. Не стоит принимать всерьёз. – Вы ведь нарабатываете командную работу для кавалерийского сквада, верно? Калашников заулыбался и согласно кивнул. – «Драгуны»? Ещё один кивок и такая же ослепительная улыбка, в которой был проблеск гордости. И я его понимаю. Столкнуться с кавалерийским сквадом в наш век весьма нетривиальная задача. Всего три государства обучает таких солдат, и все они граничат со Свободными Землями Европы, где, собственно, эти уникальные солдаты и отрабатывают свои навыки. Кавалерией их называли иносказательно, так как кони у них были исключительно железные. И очень непростые. Каждый кавалерийский мотоцикл был в своём роде вершиной оружейного гения. Он нес на себе всадника в мобильном пехотном доспехе (лёгкие и средние типы), обладал мощным и порой весьма разнообразным вооружением – от пулеметов до ракетных установок, и при этом мог похвастаться довольно серьезной броней. В итоге получался высокотехнологичный всадник, способный в кратчайшие сроки преодолеть большое расстояние и походя взять штурмом укреплённый блокпост. Сквад из четырёх всадников справлялся с укреплённым форпостом, имеющим гарнизон под полсотни солдат. – В командировку уже ездили? – Прошлым летом. Ознакомительная, считай экскурсия, стреляли всего-то пару раз, да и те больше для жути. – Всё равно классно. Твоя? – спросил я, указывая на самозарядную винтовку за его спиной, стоявшую прислоненной к стенке. – Нет. Старшего брата. Я себе заказал что-нибудь подобное. Дедушка обещал помочь. А это – AS50. Калибр 12,7. Двадцать патронов, идеальная дистанция работы от ста до шестисот метров. Ближняя дистанция мне пока что даётся с трудом, – пустился он в объяснения, взяв это чудо британских военных технологий в руки. – Дедушка тот самый? – сделал я ещё одно уточнение. – Да. И он обещал придумать что-то особенное. Такое же, как тот, самый первый автомат! – А ты сам, случайно, не занимаешься техникой? – Только если по МПД. Остальное не так интересно. – Тогда у меня есть для тебя интересное предложение… * * * Система обучения в Кадетской школе была направлена, в первую очередь, на эффективность полученных знаний. В курсантах воспитывались умение принимать быстрые и логичные решения, способность использовать сильные стороны в зависимости от ситуации и ответственное отношение к поставленной задаче. Выпускник ВКШ, в принципе, был готовым солдатом с минимумом офицерских навыков, разбирался в военной технике, оружии и способах его применения. Отдельное внимание уделялось весьма сложной дисциплине под названием «Тактика и основы стратегического планирования». Расчет преподавательского состава строился на общей для всех мальчишек любви к играм в «войнушку». И здесь они не прогадали. Каждое занятие по этой дисциплине было полно энтузиастов с горящими глазами, в школе существовал официальный рейтинг тактиков, попасть в который было возможно, лишь проявив прилежание в учебе и успехи в решении тактических задач на специальном симуляторе. Отведенный под занятия по этой и ряду других военных дисциплин корпус внешне ничем не отличался от своих собратьев. И только попав внутрь, за двери просторных аудиторий, можно было почувствовать разницу – голая функциональность стен, отсутствие привычных парт и кафедры, множество военной аппаратуры связи, карты, голопроекторы, стойки с образцами ручного огнестрельного и плазменного оружия… Попав в так называемый «тактический зал», я поначалу замер, пытаясь понять, где именно нахожусь. Внутренняя обстановка повторяла собой какой-нибудь полевой штаб командования группировкой войск: пара десятков мониторов с постоянно плывущими таблицами информации, терминалы управления и массивный, занимающий почти половину комнаты симулятор. Это изобретение русские спроектировали в тесной связке с японскими учеными, признавая превосходство электронщиков Страны восходящего солнца, вложили в неё также и весь свой опыт и талант, в результате произведя на свет гениальное детище – полсотни голопроекторов, расположенных как по периметру обширного стола, так и над ним, проецировали при желании любую трехмерную картинку, воспроизводя заданную по параметрам локацию и даже отдельные тактические единицы. Это было потрясающее зрелище. Но после того, как Александр Александрович, он же Сан Саныч, преподаватель нашей возрастной группы в таких дисциплинах, как тактика, оружейное дело и физподготовка, начал лекцию, проводя наглядную демонстрацию на симуляторе, всё стало ещё прекраснее. – …наша страна, курсанты, долгие годы продолжает вести разработки тяжелой колесной и гусеничной бронетехники, так как, по мнению специалистов, её значение на поле боя сильно недооценено специалистами других стран. В своих выкладках наши аналитики опираются как на опыт отечественных подразделений, так и на отдельные случаи боестолкновений на территории Свободных Земель и Африки, – говорил он, что-то нажимая на терминале и запуская тем самым процесс симуляции. – Вот один из ярких примеров… Ровная поверхность стола за несколько секунд сменилась качественной проекцией окраины какого-то города. Стало видно, как к ней неторопливо приближается звено МД, опознать которые у меня с первого раза не получилось. – Кадет Калашников! Проверим ваши знания, будьте так любезны, расскажите нам, что за техника находится в составе атакующей город группы? – спросил учитель, на секунду отрываясь от управления и назначая жертву из особо любопытных, лезущих ему под руки. Стоит отметить, что Сан Саныч внешне был весьма представительным офицером, сошедшим с картинки начала двадцатого века – безукоризненный внешний вид, аккуратная бородка, гордая осанка и четкие движения заставляли нас самих держать спину прямее и вести себя с большим достоинством. И почти все ученики неосознанно тянулись к харизматичному учителю, перенимали от него манеру держаться, жесты и мимику. – Это легко, Сан Саныч. Китайцы это. Тип 99. Средние МД. Неплохая машина в таких условиях – у них самый высокий в этом классе коэффициент надежности и хороший отклик на управление. В условиях городского боя лучше будут разве что «Ари», – отозвался мой знакомый, не отвлекаясь от созерцания меняющейся на глазах обстановки. – Неплохо, неплохо. Да, кадеты, это тип 99. Сейчас вы увидите, что произошло примерно год назад… – сказал преподаватель и, погасив свет, запустил симулятор на полную мощность. Резко подскочила детализация изображения, безликие серые блоки домов изменились, как и неповоротливые махины МД: стали видны архитектурные особенности зданий, такие как подземная парковка или расположенные на первых этажах магазинчики, а металлические корпусы шагоходов обрели четкость линий, стали различимы стволы орудий и выглядывающие из направляющих труб головки взведенных ракет. Пять единиц шагающей техники – грозная сила, а средним МД доступен самый широкий спектр задач. Расположившись у самой окраины, они разделились на три группы и, просканировав ближайшие здания, уверенно зашагали в сплетение улиц, оставив один МД в арьергарде. Многотонные махины основной группы не успели пройти даже квартала, когда из проверенных зданий, с тех самых подземных парковок вырулили три танка. Три угловатых приземистых коробочки с торчащими под углом в сорок пять градусов стволами, на фоне оставшегося в охранении шагохода не смотрелись вообще. Вот только пока неповоротливый тип 99 разворачивался лицом к угрозе, он успел схлопотать с трех разных сторон по увесистой стальной бронебойной болванке.