Не то чтобы я не любил задушевные разговоры. Просто сегодня их уже было предостаточно. Да и спать мне когда-нибудь всё-таки надо. Теоретически. Впрочем, ладно. Я практик. И, повинуясь правилу, которому всецело подчинена моя жизнь: «Действуй по обстоятельствам», – кое-как отпихнул счастливого пса, на четвереньках добрался до ближайшего кресла, плюхнулся в него и спросил: – Было здорово? Базилио кивнула. Не то чтобы вовсе без энтузиазма, но я ожидал гораздо большего. Человеком стала? Стала. Вечеринку устроила? Устроила. Гости пришли? Ещё как пришли! Ну и почему мы не пляшем на потолке от счастья? Хотя, наверное я слишком много требую. Спросонок я бы и сам ни на каком потолке не плясал. – Даже не верится, что всё это происходит со мной, – сказала Базилио. – И что так будет всегда, никто у меня эту прекрасную жизнь не отберёт. Наверное никогда не привыкну. – Ну и отлично, – улыбнулся я. – «Никогда не привыкну» – это же ключ к счастью. Просто мало кому удаётся удержать его в руках. По себе знаю. Когда я… – и осёкся, заметив, что Базилио меня не слушает. – Впрочем, ладно. Неважно. – Знаешь, о чём я жалею? – спросила она. Я не стал ехидно переспрашивать: «Ого, а ты уже о чём-то жалеешь?» – а просто отрицательно помотал головой. – Что не решилась послать зов сэру Камалкони и пригласить его на вечеринку. – Кому? – Старшему Помощнику Придворного Профессора овеществлённых иллюзий. Его на самом деле так зовут: сэр Умара Камалкони. Красивое имя, правда? – Красивое, – согласился я. – Но ты ни о чём не жалей. Он бы всё равно не смог прийти. – Почему? Хороший вопрос. Не объяснять же ей, что «Умара Камалкони» – это просто творческий псевдоним Его любопытного Величества Гурига Восьмого, который нашёл прекрасный способ поглазеть на невиданное чудовище, не привлекая излишнего общественного внимания к своим визитам в Мохнатый Дом. А седые кудри и согбенный стан – просто приличествующие случаю аксессуары. И звание «Старший Помощник Придворного Профессора овеществлённых иллюзий» Его Величество тоже сам выдумал. Нет такой должности при Королевском Дворе, я узнавал. Я сперва думал, дело обойдётся одним визитом. Ну чудище, ну кошмарное, голова индюшачья, хвост лисий, тело в чешуе – было бы что днями напролёт разглядывать. Ужаснулся раз-другой и ушёл довольный. И сам Король, как я понимаю, тоже так думал. Но подпал под чудовищное, во всех смыслах этого слова, обаяние Базилио, как и мы все. И зачастил к нам чуть ли не через день. Впрочем, не к каким-то абстрактным «нам», а именно к Базилио. Они вместе решали головоломки, болтали обо всём на свете и были, надо понимать, бесконечно счастливы вместе, как и положено друзьям. Слухи о моей разговорчивости сильно преувеличены. То есть, трепаться-то я могу сутками напролёт, не вопрос. Однако чужие секреты при этом не разбалтываю даже во сне. Тем более, Королевские. Поэтому я сказал Базилио ровно столько правды, сколько смог. – Он же при Королевском Дворе служит. А у них там очень строгие порядки. Если уж ты взялся изучать чудовищ, будь добр, ходи в гости только к чудовищам. А не к красавицам. И наоборот. Твой приятель, к сожалению, не специализируется на красавицах. И, боюсь, ему будет непросто это изменить. – Да, он тоже так говорил, – печально согласилась Базилио. – Но вечеринка – это же не работа. Неужели придворным нельзя просто ходить в гости к друзьям? – Можно, – сказал я. – В гости и вообще куда угодно, включая Квартал Свиданий. Но только строго по расписанию, составленному Главным Церемониймейстером. То ли два раза в год, то ли вообще раз в два года, не помню. – Да, порядки у них очень строгие, – пригорюнилась Базилио. – Сэр Камалкони рассказывал. Говорил, сам Король не имеет права эти порядки нарушать, даже по мелочам. Одеться, например, во что захочет, или просто по городу погулять. Трудная жизнь! Я бы так не хотела. – Просто не соглашайся, когда тебе предложат место Первого Министра, – посоветовал я. – И ты спасена. Базилио разочарованно моргнула. Похоже, она уже успела вообразить, каким отличным Первым Министром станет. И тут вдруг на тебе! «Не соглашайся». Но вслух она спросила: – Как ты думаешь, можно я напишу ему письмо? Это не будет чересчур назойливо? – Не будет. Только с обычным почтовым курьером не отправляй. А то знаю я Дворцовую службу охраны. Каждое второе письмо сразу испепеляют – просто так, на всякий случай. Остальные тщательно проверяют: вдруг они ядом намазаны. Хотя какой дурак станет хороший продукт на письма переводить?.. В общем, лучше я сам твоё письмо передам при первом же визите в Замок Рулх. – А тебя туда пропустят? – восхитилась Базилио. – Пусть только попробуют не пустить, и одним замком у Его Величества станет меньше, – гордо сказал я. Всё-таки я какой-то поразительный хвастун. Сам не понимаю, как так можно. Но главное, что Базилио обрадовалась и тут же удалилась в свой кабинет писать письмо. А я подумал: бедный ребёнок. Вот тебе и первая настоящая человеческая проблема. Одним добрым другом стало меньше, так получилось, никто не виноват. А ещё я подумал, что теперь нам, пожалуй, придётся составить график дежурств по Базилио и заняться её новой жизнью всерьёз. Водить гулять, приглашать в гости, таскать по модным лавкам, объяснять, как устроены город, Мир и всякая отдельно взятая человеческая голова. Отдать её в лапы хорошего цирюльника, отвести на поэтические чтения в «Трёхрогую Луну», в оперу и на какую-нибудь ярмарку, научить управлять амобилером, танцевать, гулять по крышам и, возможно, чем только Тёмные Магистры не шутят, действительно подумать о поступлении в Университет. Или в Королевскую Высокую Школу. Лично я до сих пор так и не понял, в чём состоит разница. И никто, даже Нумминорих, имевший счастье учиться в обоих заведениях, так и не смог мне это внятно объяснить. Единственное, что я твёрдо усвоил: на эмблеме Высокой Школы нарисована Королевская шляпа, а на университетской – голова, пронзённая мечом. Из чего, вероятно, следует сделать вывод, что учиться в Королевской Высокой Школе гораздо безопасней. Но обо всём этом можно было подумать лёжа. Под одеялом. Вытянув ноги. До меня доходили легенды об удивительных людях, постоянно ночующих в собственной постели, и все, как одна, повествовали о соблазнительных возможностях, которые им открываются. Я решил проверить, так ли это. Немедленно. Прямо сейчас. Честно говоря, был совершенно уверен, что усну прежде, чем закрою глаза. Но не тут-то было. Первую вечность длиной примерно в четверть часа я лежал неподвижно, наслаждаясь этим процессом и радуясь, что бодрствую: люблю растягивать удовольствие. Вторую вечность, которая длилась никак не меньше часа, я ворочался с боку на бок, перебирая в уме события и впечатления минувшего дня – не потому что мне этого хотелось, просто не мог от них отделаться. Третья вечность оказалась гораздо длинней первой, но всё же короче второй; её я посвятил удивлению, раздражению и бессильному гневу: бессонница? У такого великого и могучего меня?! Кто допустил? И что с этим делать? Как – «не знаю»?! А потом я всё-таки задремал. Такое впечатление, что мне пришлось мучиться бессонницей, пока в соответствующем отделении Небесной Канцелярии спешно подбирали подходящий к случаю кошмар. И им наконец удалось. Мне приснилось, что я сижу на узкой доске, переброшенной через бездонную пропасть. Справа от меня переливаются разноцветными огнями и звенят голосами развесёлых гуляк ночные улицы Ехо, а слева дышит и трепещет тьма. С виду просто темнота ночи, но я-то чую, что она живая. Пока что спящая, и лучше бы её не будить, не то… К счастью, вместо тьмы проснулся я сам. То есть, сперва подскочил, как ужаленный, а проснулся уже потом, бывает и так. Сердце билось с совершенно недопустимой скоростью, сколько-то там ударов в минуту; боюсь, я и чисел таких не знаю. За окном меж тем начало сереть. То есть скоро рассвет. И сна у меня при этом ни в одном глазу. Какой уж теперь сон. Когда-то давно кошмары снились мне хорошо если не через день. И, как могли, разнообразили мою тогдашнюю жизнь, мягко говоря, не особо остросюжетную. Хуже всего было то, что, проснувшись в холодном поту, я обычно тут же снова засыпал и проваливался в тот же самый кошмар, причём прискорбные обстоятельства за время моего отсутствия, как правило, успевали ещё немного ухудшиться. Изрядно намучившись, я изобрёл метод: пробудившись от страшного или просто неприятного сна, надо немедленно покинуть помещение, в котором он приснился. Если есть возможность перед уходом открыть окно – совсем хорошо. Через полчаса можно возвращаться и ложиться спать, продолжения не будет. Метод дурацкий, но хороший. В том смысле, что он работал. И почему бы в таком случае не применить его сейчас? Смотреть продолжение сна о том, как я сижу на этой чёртовой доске, стараясь не разбудить тьму, у меня не было никакого желания. Поэтому я распахнул настежь окно, с наслаждением вдохнул сырой предутренний воздух, благоухающий прелыми листьями, свежей травой, речной водой, дымом каминных труб и хлебной закваской из расположенной неподалёку пекарни, и пошёл в Малую Летнюю Кухню. Потому что когда не спится, надо жрать – это священное правило, грех им пренебрегать. На самом деле, «жрать» – это громко сказано. Я удовольствовался остатками камры, обнаруженными на дне оставленного на столе кувшина. Прихватив кружку, я пошёл было к окну, чтобы вылезти во двор, но на середине пути застыл натурально как громом поражённый. Просто потому что вспомнил, как застал здесь нынче утром Джуффина, и о чём мы с ним говорили, и как бродили потом по Левому Берегу. Так вот почему я так долго не мог уснуть! И откуда вылезла приснившаяся мне неприятная ерунда, тоже теперь понятно. Столько всего успело случиться за этот долгий день, что я и думать забыл о своём Пророческом сне и тревоге Джуффина по поводу места его действия. О том, что если верить уличной гадалке, внезапно оказавшейся старой подружкой леди Сотофы, в Ехо скоро начнёт происходить какая-то дрянь. Думать-то забыл, но беспокоиться при этом не перестал – неосознанно. Вот и прыгаю теперь по всему дому, как последний дурак, вместо того чтобы сладко спать. Нечему тут удивляться. …Джуффину, я считаю, ужасно со мной повезло. Я очень бережно отношусь к чужому праву на отдых. Поэтому не стал будить его сразу, а терпеливо подождал целых полчаса, пока не рассвело окончательно. И только после этого послал ему зов. Но шеф Тайного Сыска почему-то всё равно остался недоволен. «У тебя все живы?» – сразу спросил он. «Да, но…» «Ну и ради какого драного лесного вурдалака, мать его через тринадцать тысяч затей, ты решил меня разбудить? Если это месть за мою обычную утреннюю общительность, имей в виду, она более чем удалась. Так невовремя меня давненько не поднимали». «Прости, – сказал я. – Просто был уверен, в это время ты уже никогда не спишь». «Обобщение – прямой путь к заблуждению. День на день не приходится. Я лёг хорошо если полчаса назад. Только вернулся с Тёмной Стороны. Вроде, развлекался там вовсю, а устал, как покойник после собственных похорон». Надо же. Никогда не рассматривал похороны как утомительное занятие для главного действующего лица. Но обсуждать эту тему я благоразумно не стал. Вместо этого спросил: «И как там? Что ты узнал?» «Ничего интересного, – огрызнулся он. И, внезапно сжалившись, добавил: – Ладно уж, приходи, расскажу, чего именно я не узнал. Только быстро. Ещё через полчаса я твёрдо намерен снова лежать в постели, даже если придётся храбро сражаться с тобой на столовых ножах за своё право на счастье». О. Вот это уже дело. Столовыми ножами Джуффин успел запастись заранее. И не только ими. Пока я одевался и решал, куда лучше проложить Темный Путь – на его крыльцо, как требуют правила хорошего тона, или сразу в гостиную – на столе в этой самой гостиной чудесным образом появился завтрак. На который я набросился прежде, чем успел усесться в кресло. Потому что сколько бы заветных бабушкиных рецептов ни вспомнили наши повара, готовить как Кимпа, дворецкий Джуффина, они не будут никогда. И, справедливости ради, не только они, но и шеф-повара самых модных в этом сезоне трактиров тоже не будут. Потому что Кимпа – гений. Он такой один. – Ты жрать пришёл или меня слушать? – ухмыльнулся Джуффин. – Одно другому не помеха, – с набитым ртом заверил его я. Прозвучало это как «мумо ымому э муа», но Джуффин не стал переспрашивать. Вот что значит полное взаимопонимание. – Извини, что вот так на тебя свалился, – сказал я, дожевав. – Просто внезапно обнаружилось, что я очень беспокоюсь. Уснуть не могу, на стенку лезу, давненько так не было. Причём не столько за себя, сколько, как ты выразился, за место действия. В смысле что в Ехо случится какая-то фигня, и мы её не предотвратим. Хотя, по идее, могли бы. – Плохо, что беспокоишься, – проворчал Джуффин. – Но если бы не беспокоился, было бы гораздо хуже. Тогда начал бы беспокоиться я: что тебя подменили. – Тёмная Сторона! – напомнил я. – Что ты там узнал? – Действительно ничего интересного – кроме того, что вот прямо сейчас в Ехо всё более чем благополучно. Я воспользовался поводом, обошёл весь город, а не только те кварталы, где мы с тобой бродили. Духоподъёмная вышла экскурсия. И очень оптимистическая. Судя по настроению Тёмной Стороны, Ехо переживает сейчас свой расцвет и не собирается останавливаться на достигнутом. – То есть можно не беспокоиться? – обрадовался я.