– А девушка? – почти шепотом произнесла Лиз, и пальцы ее буквально впились в ладонь Даниила. – А что девушка? Когда катаклизмы прекратились, поняла, что коалиция божеств во главе с Керавном победила, ждала, родила ребенка, девочку, престарелый дядя поддерживал ее до своей смерти, помогал во всем. – Вышла замуж? – спросил один из братьев. – Нет. Со временем основала орден и… у Понта Эвкийского довольно смутно разъясняется для чего; ни устава, ни целей, неясно даже, какому из божеств орден поклонялся, вполне возможно, что Керавну. – И это все? – Про Мнему да, но, как вы помните, я начал рассказывать данную историю применительно, так сказать, к Великому Потопу. И в данном контексте история, как мне кажется, имеет вполне благополучный конец: наводнения, землетрясения и прочие бедствия прекратились, цивилизация была спасена и продолжила дальнейшее победное шествие по пути прогресса. Как бы то ни было, это всего лишь легенда, одна из, смею напомнить, многих. Задача же истинного ученого – отделить, так сказать, зерна правды от плевел… Даниил почувствовал, как пальцы девушки расслабились, через секунду ее рука выскользнула из его и опустилась на землю. Набравшись смелости, он обнял хрупкие плечи, притянул к себе. Лиз не сопротивлялась, явно думая о чем-то своем. Глава 17 – Жан, как так получается – вокруг холодно, снег, а в Равеноре все растет, даже зеленеет? Инспектор Владимиров никогда не думал, что пейзаж из деревьев и зелени может настолько бесить. Нет, когда ты видишь растение в городе, понимаешь – оно нужно для красоты, очищения воздуха и еще для чего-то полезного, изучаемого в школе и давно забытого; стоит, растет, никому не мешает, даже красиво. Когда ты выращиваешь что-то зеленое у себя дома в горшке, особенно если это зеленое еще и цветет, ты радуешься и умиляешься, призывая заодно умиляться домочадцев. Марта – бывшая жена – заставила своими фиалками все подоконники. Каждый раз, покупая новую, она говорила, что эта особенная, такой у нее нет. Но фиалки регулярно выпускали одинаково некрасивые, мелкие цветы с грязно-белыми лепестками. После развода Марта забрала их, все… и подоконники стали пустыми… как и квартира. Однако, когда этой зелени, этих кустов, каких-то зарослей, похожих на высокую траву, этих деревьев вокруг много, слишком много, да что там – одна зелень и ничего, кроме зелени, да еще несколько часов подряд, ты начинаешь тихо ее ненавидеть. – Ну… микроклимат Равенора… некоторым образом… особенность… расположения… полюса земли… широта… уникальное сочетание… – Короче, ты не знаешь? – Не то чтобы. Просто я никогда специально не занимался данным вопросом. Поймите, растения как бы не моя специализация… – Несчастный ученый, как и все они, тяжело дышал. И это было тем более удивительно, что преодолевать овраги, реки и прочие прелести похода им не приходилось. Они просто шли по лесу, между деревьями, разве что под ногами вместо утоптанного снега или городской мостовой – пружинистая подложка прелых листьев. Отчего же так кружится голова и тяжело дышать, словно ты не идешь по ровной местности, а несколько часов кряду карабкаешься в гору. Хотя нет, несколько часов Владимиров бы не осилил. Он чувствовал, как с каждым шагом силы оставляют его. – Все, привал! – С хрипом выдыхая воздух, инспектор сел прямо на землю у ближайшего ствола. – Больше не могу. Никто не спорил, все опустились, где стояли. Лишь Даниил успел подстелить Лиз свою куртку, которую давно снял и нес под мышкой. Девушка легким кивком приняла знак внимания. Даниил старался держаться поближе к девушке, если оступалась, поддерживал ее, помогал с поклажей. Она принимала его знаки внимания, но с каким-то отрешенным видом, словно витая помыслами в далеких облаках. В любом случае произошло это не так давно, может даже прошлым вечером. Последнее, что помнил Владимиров, – рассказ Жана про Керавна и… как же девушку-то звали… Марта? Тьфу! Далась ему эта Марта! Потом Тахл начал одну из своих историй-воспоминаний про комиссара и вора, а Владимиров благополучно заснул. В самом начале, когда благородный комиссар как раз поймал чуть менее благородного Рауля, что называется, за руку. – Однако, где же эльфы? – Вот кто, казалось, абсолютно не устал, так это их бравый рыцарь. Тем более удивительно, учитывая возраст и что помимо поклажи вояка таскал на себе еще и массивный доспех. Да уж – старое поколение, сейчас таких уже не делают. – Я вспоминаю, уже очень много вспоминаю из своего прошлого, вот еще история… – Тахл махнул рукой. – Потом как-нибудь. – Однако, я думал, едва мы ступим, что называется, под своды, хозяева Равенора не заставят себя ждать. Но мы движемся все утро, и никаких эльфов-охотников, эльфийских патрулей и прочих… эльфов я пока не вижу. Помнится, в армии графа Ательстана имелась целая рота эльфийских лучников, во время осады Сантареля они… они… – Рыцарь замолчал, лениво почесал за ухом, видимо потеряв интерес к повествованию. – Уважаемый Жан, что говорят ваши ученые книги на этот счет? – Сейчас Владимиров почти жалел о своем отказе на предложение брата Силантьева. Перед тем как они вступили в Равенор, бородач снова предложил инспектору влиться в ряды братства. Сейчас бы сидел в тепле, в шкурах, на повозке, сытый, в окружении любящих братьев… любящих… Владимирова передернуло. Хорошо хоть, братья дали припасов на дорогу. В сущности, несмотря на своеобразные взгляды касательно наказаний и нетрадиционные сексуальные предпочтения, они не такие плохие ребята. Драконов вот бьют. – Серж Шауров в своем труде «Остроухие ублюдки и их ублюдочный лес», который некоторые специалисты в данной области относят к излишне… э-э-э… радикальным, пишет… Они появились из ниоткуда, словно выросли из-под земли, хотя на самом деле вышли из-за деревьев. Полдюжины эльфов в зеленых обтягивающих одеждах. В руках – недлинные мечи, за спинами – луки. Пятой точкой, спинным мозгом Владимиров почувствовал – это далеко не все. Из ближайших кустов, с крон, за ними наблюдало еще как минимум столько же пар эльфийских глаз, и луки их были натянуты. – Э-э-э… приветствуем вас, благородные жители великого Равенора, – как ни странно, первым нашелся их сказитель, – мы пришли с миром… – Пошли! – бросил высокий эльф в возрасте, видимо старший. И, развернувшись, зашагал по малоприметной тропинке, между деревьями. Ничего не оставалось, как подняться и двинуться следом. Владимиров даже не пытался запомнить дорогу. Зачем? Да и как, для него все деревья на одно лицо, точнее, ствол, а в лесу все направления одинаковы. К тому же остатки сил уходили на переставление ног, ибо шагал старый эльф достаточно быстро, не заботясь о комфорте эскортируемых, а тем более комфорте старого… ну ладно, не старого – в самом соку, но немного полного инспектора. Дыхание выходило из груди уже не с хрипом, а с каким-то свистом. Наконец, когда Владимиров решил, что не сможет больше сделать и шага, деревья внезапно закончились. Они вышли к… городу, самому настоящему, с тротуарами и домами. Последние были двух-, а то и трехэтажные, сложенные из толстых бревен, с широкими окнами, высокими крышами, на которых дымили печные трубы. Ну да, в Вароссе, при дороговизне топлива, особенно дерева, печь почти предмет роскоши, здесь же – дешевый способ обогреть жилище, даже если Жан и прав и остроухие научились добывать электричество. По улицам, которые были выложены бревнами поменьше, бегали дети – маленькие эльфята, степенно двигались эльфы постарше, дородные эльфийские матроны тащили корзины с продуктами. – Город! Настоящий эльфийский город! – Лиз, как и остальные, смотрела на открывшуюся картину широко открытыми от удивления глазами. – Естественно. – Не удивился только их сказитель. – А вы думали, эльфы живут на деревьях и питаются желудями? В Равеноре, как я уже имел удовольствие говорить, мы имеем, так сказать, полноценное эльфийское общество. Здесь процветают наука, ремесла, искусство. Например, знаменитый естествоиспытатель Михаил Миклах провел в подобном городе – а на территории эльфийского леса он далеко не один – несколько месяцев. Он оставил подробнейшие описания быта и, так сказать, интересов жителей, местных праздников. Например, Мидсомара – дня летнего солнцестояния… Эльф, который привел их, двинулся по улице. Самой широкой, бревна на ней не лежали, а были вертикально забиты в землю, ровными спилами вверх. Надо сказать, остроухие строители постарались и поверхность была почти без бугров и ям. Улица вела к высокому, роскошному зданию в центре города. Если бы не непривычный материал, из которого оно было сделано, строение с полным основанием можно было бы назвать дворцом. Высокие башни со шпилями, колонны, резной фронтон, балкончики и террасы. – О-о, мы в Нарготроне, – непонятно чему обрадовался Жан Элиасен. – Где? – В Нарготроне – столице Равенора, а это дворец Арса, я рассказывал – легендарного короля эльфов. – Того, которому много лет и который непонятно откуда взялся? – Послан Изначальными богами, и он – бессмертен. На ступенях дворца их ждали. Сразу бросался в глаза невысокий эльф в роскошной мантии из разноцветных перьев. Эльф был стар, очень стар, морщинистую кожу покрывали пигментные пятна, от некогда густой шевелюры осталось несколько клоков тонких седых волос, под руки эльфа поддерживали молодцы в перьевых накидках, но покороче и не таких пестрых. По знаку провожатого группа остановилась. – Король Арс? – шепотом спросил сэр Уилфред. Ученый пожал плечами. Но прекратили движение не все. Тахл продолжал идти, медленно переставляя ноги и внимательно вглядываясь в лицо старика. Наконец, подойдя почти вплотную к ступеням, остановился и он. – Р-рауль? – прошептали губы Тахла. – Ну, здравствуй, Ганимар, – грустно улыбнулся старый эльф. Глава 18 – Когда очнулся, поначалу думал – корабль сбился и занесло на какую-то отсталую планетенку, из забытых колоний. Ну, ты помнишь, в последние годы их начали открывать пачками. Я кивнул: мол, помню. Воспоминания в последние дни, даже часы возвращались огромными кусками, я не успевал даже обдумать или порадоваться. Тахл – я называл себя так, думал о себе как о Тахле, хотя носил это имя всего ничего. Ганимар, комиссар Ганимар – новое, точнее, за бы тое старое имя пока примерялось с трудом, словно юношеский пиджак или штаны, в которые ты пытаешься влезть в зрелом возрасте. – Потом не без труда сообразил – я на Терре. Рауль, или здесь – король Арс, поддерживаемый помощниками, провел нашу компанию в небольшие покои. После разрешения короля все буквально упали на широкие диваны, которые стояли по периметру. Набитые, видимо, травой, подушки на них шелестели, когда кто-то пытался устроиться поудобнее. Сам Арс опустился в широкое кресло в центре – эдакий мягкий трон. Надо же – Арс… Рауль, высоко же ты забрался и далеко… По знаку морщинистой руки помощники оставили комнату. Хотя я не сомневался, что внимательные глаза следят за нами из потайных щелей или из ниши напротив, задрапированной красной бархатной портьерой. Рауль издал серию звуков, похожих на тихое покашливание, – не сразу пришло понимание, что тот смеется. – Я ведь сбегал от тебя, ну, после дела на Гваргле. Думал затаиться, отсидеться немного… вот, отсиделся. Что можно было сказать? То, что я на Терре, в далеком будущем планеты, давно начал догадываться, но одно дело догадываться, а совсем иное – получить доказательства. – Знаешь, сколько лет прошло? – Для меня вопрос был не то чтобы так важен, но все же. Король Арс пожал плечами: – У нас тут в ходу легенда о Великом Потопе, который был двадцать веков назад, хотя и до него, насколько я понял, мир жил не лучше, так что… Изначальные боги знают. – Король грустно улыбнулся. – Видишь, проникся, еще бы, за столько лет. Кто бы мог подумать, что стандартные пассажирские криокапсулы прослужат несколько веков. Мне вспомнился слоган: «В нашей капсуле вы можете пережить даже конец света!» Я процитировал его вслух. Король кивнул: – Вот и не верь после этого рекламе. Помолчали. Остальные, отдышавшись, начали прислушиваться к нашему разговору. – Ты вообще как? – Все еще не верилось, неужели эта развалина, эта живая мумия – тот полный энергии и задора закадычный враг Рауль, с которым я распрощался всего каких-нибудь пару месяцев назад. – Как видишь… – Король развел морщинистые руки. – Когда освоился, начал собирать, объединять эльфов. Скажи, ты мог подумать, что я, лучший вор во всем секторе… – Так уж и лучший. Были еще и Шалхуд Везунчик, и Весельчак Санье.