Классные серьги! Я почувствовала, что моя улыбка становится все более искренней. Бесплатная косметика — это, конечно, здорово, но за телефон я бралась ради общения с реальными людьми. Сердце пело от осознания, что в данный момент десятки тысяч человек по всему миру находят время, чтобы послушать меня и оставить комментарии. Комменты примерно поровну делились на льстивую похвалу и вопросы, хотя иногда попадались и всякие пошлости. «Классные сиськи», — регулярно писали мне парни на протяжении многих лет. Еще более развратные высказывания я просто игнорировала, потому что их автором наверняка был какой-нибудь странный тип, до сих пор живущий у мамы в цокольном этаже. (Вот уж иронично, когда и сама обитаешь в подвальной квартирке.) — Для меня очень важно комфортное жизненное пространство. — Не совсем верно, но я хотела, чтобы это было правдой. — А гора коробок просто сводит с ума! Всю неделю мне не хватало времени, зато сегодня я наконец останусь дома и распакую их! Все необходимое уже готово: канцелярский нож, бокал вина и несколько любимых пластинок. Пожелайте удачи! удачи, одри! Удачи! Что будешь слушать? удаааачи ххх — Пока, мои дорогие. — Я подмигнула в камеру и отключила трансляцию. Я опустила телефон, и улыбка исчезла с моего лица. Распаковывать коробки мне совсем не хотелось, так что я налила еще один бокал вина и начала перебирать коллекцию пластинок. Мэгги беспощадно подкалывала меня из-за того, что я жила онлайн-жизнью и при этом собирала музыку на безнадежно устаревшем носителе (сама-то она работала бухгалтером в компании по производству бумаги — и кто из нас после этого устаревший?), но мне нравилась осязаемость пластинок. Мое увлечение началось спонтанно, когда я бродила по блошиному рынку в Бруклине и наткнулась на виниловый альбом битлов «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». Я подумала, что эта потрепанная пластинка, сменившая далеко не одного хозяина, будет здорово смотреться в рамке. Потом Ник подарил мне проигрыватель, и я стала новообращенной фанаткой винила. Мои размышления прервал звонок. Я глянула на экран и улыбнулась. Ник словно почувствовал, что я о нем думаю, и явился на мой зов. — Ники, — промурлыкала я в трубку, — как раз тебя вспоминала. — А я уже решил, что тебе на меня плевать. Даже не сказала, что переезжаешь. — Ты, смотрю, и сам узнал. — Весь интернет уже знает. И все-таки я ждал твоего звонка. — Милый, мог бы взять телефон и позвонить. — Вот я и звоню. — Ну, тогда прими мои искренние извинения за то, что не сообщила о смене места жительства. — После этого я добавила тихим голосом: — Хочешь приехать и удостовериться в том, что мне правда очень жаль? — Заманчивое предложение, — приободрился он. — Скинь свой адрес. — Сейчас пришлю. До встречи. Двадцать минут спустя Ник переступил порог моей квартиры, пригнувшись в низком дверном проеме. Пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Ник не должен знать, какие чувства вызывает у меня его присутствие спустя семь лет после официального разрыва наших отношений. — Здорово ты тут обустроилась, — сказал он с улыбкой в ясных голубых глазах. — Да ну тебя! — Я игриво шлепнула его по руке. — Я здесь всего две недели. И ты наверняка об этом знаешь, раз преследуешь меня в соцсетях. — Одри, это не преследование, ты сама выкладываешь каждый свой шаг. — Конечно, успокаивай себя этим оправданием. В ответ я получила все ту же насмешливую улыбку, которая покорила меня на втором курсе колледжа. Впервые я увидела Ника, когда он пил пиво из кеги через шланг, стоя на руках. Даже в таком не самом удачном ракурсе я разглядела, что он красавчик. Скрестив руки на груди и изогнув бровь, я ждала, пока ребята, державшие Ника за ноги, поставят его обратно. — Ого, — сухо усмехнулась я, — интересная поза. Ничуть не смутившись, он убрал с глаз золотистые волосы и с ухмылкой предложил: — Будешь следующей? Это был первый и последний раз, когда я попыталась встать на руки. — На «Замок» не очень смахивает, да? — сказал Ник. В колледже «Замком» называли женское общежитие. — Не особо, но пока сойдет. Здесь просто не хватает света. — И мебели. Ее еще не привезли или что? — Или что. Нет у меня никакой мебели, — призналась я. — А квартира в Нью-Йорке чем была обставлена? — Там все принадлежало Иззи. Надо купить новую, пока не было времени. — Ну, в Колледж-Парке есть «ИКЕА», ты в курсе? Или это слишком простенько для звезды соцсетей вроде тебя… Я показала ему язык и пихнула в ребра, а он легонько оттолкнул меня. — В общем, если хочешь, я свожу тебя туда и помогу собрать мебель. Не люблю хвастаться, но я ловко обращаюсь с шестигранником. — Ловлю на слове, ведь я даже не знаю, что такое шестигранник. — Откуда тебе! — засмеялся Ник, качая головой. — Ты же никогда сама не собирала мебель, верно? Я пожала плечами. — Когда ты такая красивая… — И скромная! — Вот, уж ты-то меня знаешь. — Конечно. — Он протянул руку и коснулся моих волос. — Опять отпускаешь волосы? Мне нравится. — Ты тоже неплохо выглядишь. — Я окинула взглядом его мускулистое загорелое тело и аккуратные светлые волосы. Ткнув пальцем в крепкий пресс, я добавила: — Набрал пару кило, но смотрится нормально. — Замолчи, Одри, — хрипло сказал Ник, притянул меня к себе и поцеловал в губы, с которых не сходила улыбка. Целовать Ника было легко и привычно. Хотя наши отношения завершились с окончанием колледжа, он всегда звонил мне, когда бывал в Нью-Йорке, так что мы виделись несколько раз в год. Однажды я сказала Нику, что быть с ним — это все равно что ездить на велосипеде. Сколько бы времени ни прошло, я всегда помню, как хорошо подходят друг другу наши тела. В тот раз он как-то странно посмотрел на меня, слегка возмущенный сравнением со средством передвижения, но возражать при этом не стал. Я сунула руку под его футболку, провела ладонью по спине и задержалась на левой лопатке, зная, что там не очень-то понятная татуировка. Сама же и затащила его в тату-салон в Форт-Лодердейле. Голова кружилась от рома и солнца, но я должна была предупредить Ника, что не стоит верить мастеру, утверждающему, будто этот иероглиф означает «храбрость». А Нику, в свою очередь, следовало бы отговорить меня от татушки на внутренней стороне запястья в виде строки из стихотворения. Мог бы сказать, что мое увлечение поэтессой по имени Эдна Сент-Винсент Миллей, скорее всего, мимолетно. — Так, а кровать-то у тебя есть? — спросил Ник, слегка отстраняясь. Его губы припухли. — Или ты спишь на куче картона? — Позволь провести экскурсию. — Я потащила Ника в спальню, зацепившись за ремень его брюк. Глава 13 Он Вернувшись домой, я сел на диван с упаковкой крекеров-зверюшек и стал просматривать сторис, выложенные Одри. Я прижимал этих уродливых зверей к нёбу, а затем раздавливал зубами, наслаждаясь их сладковатой пресностью, зная, что тот же самый вкус ощущает и она. Я закрыл глаза, представляя себе ее теплый влажный рот и идеальные губы, похожие на бутон розы. От этой мысли под кожей начало немного покалывать — ощущение на грани боли и удовольствия. Думая о блестящих волосах Одри, о ее светлой мерцающей коже, я провел ладонью по руке. Мое перевозбужденное тело пылало, как и в тот раз, когда она была совсем рядом. Ее физическое совершенство завораживало, а яркая индивидуальность нашла отклик в моей душе. И все же в ней было что-то слегка опасное. Огненные волосы и соблазнительные бирюзовые глаза Одри источали какую-то опасность. Так что мое подсознание предупреждало, что Одри меня погубит. Но слишком поздно. Она меня уже погубила. Мне не нужен никто, кроме нее, и я не остановлюсь, пока стук ее сердца не сольется с моим. Навсегда. А пока я кладу в рот еще один крекер.