Друзья Эмили заявляли, что это я ее толкнула. «Чудачка во всем виновата!» — кричали они, тыкая в меня пальцами с розовым маникюром и размазывая тушь по щекам. Все остальные отводили глаза, когда я настаивала на версии о том, что Эмили просто поскользнулась и упала. Вожатые — те самые, что смеялись вместе со всеми в столовке, — внимательно следили за мной и не оставляли ни с кем наедине. Даже отец прервал мой рассказ словами: «О некоторых вещах лучше умолчать». Все вокруг думали, что я толкнула ее, но никто не знал наверняка. Все, кроме Макса. — Я не желала ей зла. Ты ведь тоже не хотел навредить Одри, верно? И то, и другое — трагическая случайность. — Ты толкнула Эмили, а Одри упала сама. — Представь, как это выглядит со стороны, Макс. Ты преследовал ее и… — Я никого не преследовал. — Да неужели? Тогда объясни, откуда взялись те фотографии. Объясни, почему ты прижимаешь к себе безжизненное тело Одри, почему ты заляпан ее кровью. — Я замолчала, чтобы он осознал всю серьезность моих слов, а затем показала на открытую бутылку вина. — С другой стороны, возможно, это и правда несчастный случай. Возможно, она напилась и упала, а ты вообще сюда не приходил, и Одри умерла, когда никого не было рядом. — Она не умерла! — крикнул Макс, вытащив телефон из кармана. — Твою мать, Кэти, ты совсем ненормальная? Нельзя, чтобы полиция застала его в таком виде — заляпанным кровью, с безумными глазами и историей про Эмили Сноу. Я была готова пойти на что угодно, лишь бы остановить Макса. Я кинулась на него и сумела выбить телефон из рук, но поскользнулась в кровавой луже и упала на спину. Острая боль пронзила позвоночник. Не успела я подняться, как Макс прижал мои руки к полу и потянулся за мобильным. — Слезь с меня! — выдохнула я, пытаясь вырваться. — Она доверяла тебе! — взревел Макс, брызжа слюной. На его лбу пульсировала вена, взгляд был полон ярости. Он схватил меня за волосы, дернул на себя, а затем стукнул головой об пол. Я вскрикнула от боли, перед глазами замелькали вспышки. Макс снова попытался достать телефон, но я воспользовалась моментом, хотя голова дико кружилась, и бросилась на него всем весом, как учили на занятии по самообороне, села сверху и зажала его тело коленями. Макс злобно хрипел и пытался набрать номер. — Сука! — прорычал он и стал царапать мое лицо, подбираясь к глазам. Я осмотрелась в поисках чего-нибудь тяжелого и увидела бутылку вина. Придется отпустить его, зато у меня будет чем защищаться. Отвесив ему мощную пощечину, я вскочила на ноги, схватила бутылку и изо всех сил ударила Макса по голове. Как ни странно, бутылка не разбилась — от удара о череп раздался глухой звук. Макс растянулся на полу, из раны потекла кровь. Я привалилась спиной к кухонному столу и медленно сползла вниз. С учетом царапин на моем лице и кровавого зрелища у лестницы никто не станет сомневаться, что я ударила Макса в целях самообороны. «Он убил мою лучшую подругу и бросился за мной. Что мне оставалось?» Начальство не обрадуется излишнему вниманию к фирме со стороны журналистов, но и не уволит меня. А еще никто не расскажет им про Эмили Сноу. Все будут видеть во мне жертву. Я перевела взгляд на Одри. Мое сердце сжалось, но я с удивлением почувствовала вспышку облегчения. Никогда больше я не окажусь в ее власти. — Покойся с миром, — прошептала я и вдруг заметила, что грудь Одри слегка поднимается. Значит, Макс не бредил, она и правда еще жива. Я подползла ближе и заглянула в ее восковое лицо. Допустим, легкие еще работают, но как насчет головы? Травма серьезная, Одри не захотела бы остаться овощем на всю жизнь. Не захотела бы лежать на кровати в подгузниках и есть с ложечки, как Эмили Сноу. Лучше по-дружески сжалиться над ней… и убить. Словно в трансе, я подошла к дивану и выбрала самую большую из декоративных подушек — кремовую в серую полоску. Одри она нравилась. С подушкой в руках я склонилась над ее телом. Даже перепачканная кровью, Одри оставалась красивой. Ее глаза распахнулись, расфокусированные и тусклые. Она прохрипела: — Помоги мне. Грудь сдавило от ужаса. Давно ли она пришла в себя? Слышала ли, как я просила Макса никуда не звонить? Слышала ли правду об Эмили Сноу? Видела ли, что я разбила Максу голову? Я подергала бахрому по краям подушки, думая о том, что все еще могу выйти из этой ситуации жертвой. — Помоги мне, Кэт, — прошептала Одри. — Пожалуйста. Сколько раз она просила меня о помощи, не задумываясь о том, как это может сказаться на мне. Взять хоть сегодняшнее утро: без раздумий она разрушила мою карьеру. Если честно, настоящие подруги так себя не ведут. Она и не была хорошей подругой. Она причиняла мне боль, небрежно и без угрызений совести, снова и снова, и я знала, что она никогда не остановится. Если только кто-нибудь не остановит ее. — Я уже ничем не могу тебе помочь, — тихо ответила я и прижала подушку к ее лицу. Она слабо сопротивлялась, едва шевелясь. Желудок скрутило. Неужели вот таким жалким будет конец Одри Миллер, самой блистательной и жизнерадостной девушки из всех, кого я знала? Я закрыла глаза, представляя, что скоро все закончится, и тогда я попытаюсь собрать по кусочкам свою жизнь. Поставлю собственное счастье на первое место. Услышав сзади шорох, я открыла глаза и обернулась. Бутылка приближалась к моему лицу. Глава 59 Одри Ник поставил коробку с моими вещами посреди комнаты и осмотрелся. — Симпатичное местечко. Намного лучше того подземелья, которое ты раньше считала домом. Я поставила на пол вторую коробку и радостно окинула взглядом новое жилье. Современное здание на набережной, окна от пола до потолка — приятная перемена по сравнению с прежними маленькими окошками на уровне земли, к тому же закрытыми решетками. И самое главное, квартира располагалась на четвертом этаже, а значит, ночью никто не будет за мной подсматривать. — Жаль, я не сразу ее нашла. Консьерж на входе уже оправдывает стоимость аренды. — Хорошо, что ты выбралась из того подвала. Он показался мне жутким еще до того, как в кустах стал прятаться этот псих. — Я и не знала, что тебе там не нравилось. — Место мне не нравилось, а вот компания была отличная, — засмеялся Ник, взъерошив мне волосы. — Осторожнее. — Голова еще немного болела. — Извини, детка. Все нормально? — Ага. Послушай, Ник, а что насчет нас? У нас все нормально? Такое чувство, что все ходим вокруг да около. — Ну да. — Он вдруг уставился на свои кроссовки. — Если ты простишь меня за то, что я назвал тебя сукой и наговорил кучу гадостей, тогда, пожалуй, все в порядке. — Прощу, если ты примешь мои извинения за то, что я считала, будто это ты вломился ко мне в квартиру. — Даже не знаю, Од… Было чертовски неприятно, — со смехом сказал он. — Да ну тебя! — Я ущипнула Ника. — Я тогда жутко испугалась. — Представляю. — Он взял меня за руки и серьезным тоном добавил: — И я сожалею, что из-за своей дурацкой ревности не поддержал тебя. В будущем это не повторится, ты всегда можешь на меня рассчитывать. — Спасибо, Ники. — Я приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку. — Мне тебя не хватало. — Теперь, когда твои вашингтонские друзья сидят за решеткой, я вдруг стал тебе нужен? — Макс не в тюрьме, — поправила я. — А Кэт… Будем надеяться, что ее выпустят не скоро. — Да уж… Рядом с ней меня всегда бросало в дрожь. В колледже она вечно ходила за тобой по пятам. — Она казалась мне милой… Мы дружили десять лет, весело проводили время, делились друг с другом секретами и столько ночей спали под одной крышей… При мысли об этом меня пробрал озноб. Может, Кэт и раньше стояла с подушкой у моей кровати? Может, ее бесило, что я разговариваю во сне, и она хотела меня задушить? Почему я не догадывалась, что она желает мне зла? — Одри, эта сука пыталась тебя убить! Никакая она не милая. — Поэтому я говорю «казалась». Слушай внимательнее, дорогой. — Сумасшедшая подружка и психопат, с которым ты спала… О Максе я вспоминала со смешанными чувствами: страхом, отвращением и жалостью. Его зацикленность на мне пугала, а мысль о том, как он стоял возле моей кровати и смотрел, как я сплю, вызывала тошноту. Но в этом было что-то печальное. Макс ведь действительно верил, что любит меня. Его эмоции были настоящими, да и мои в течение какого-то времени тоже. Признаваться в этом было безумием, но какая-то часть меня даже скучала по Максу. — Макс не психопат, просто… он не совсем нормальный. Он не причинил бы мне вреда. — Точно? Да, он тебя не тронул, но это еще ничего не значит. — Макс никогда не сделал бы мне больно, — уверенно заявила я. — Он не жестокий человек. И он очень сильно меня любил. — Я беспокоюсь за тебя, Одри. Ты слишком доверчива… — Но судебный запрет на приближение я все-таки оформила. — И это первый мудрый поступок с момента твоего переезда. — Ник покачал головой. — Вообще здорово, что ты остаешься. Я боялся, что ты соберешь вещички и умотаешь обратно в Нью-Йорк. Не мог бы тебя в этом винить, но все равно бы скучал. — Если бы не повышение, я, может, и уехала бы. Да и к тому же разве я могла позволить парочке психов выгнать меня из города?