– А командиров не выбирают. – Вот именно. Долг есть долг. И это сильно облегчает жизнь солдата. – В самом деле? – Годвин бросил взгляд на церковь. – Приказ есть приказ, – отрезал Старик. – Я с вами тут присел, чтоб понять, кто вы такие. Вот мы выпили наливки, и теперь я вижу, с кем имею дело. Остался только один вопрос. Будете нам мешать? – У меня нет привычки рисковать ради незнакомых. Я уже сказал, мы наемники, деремся, если есть что заработать. А тут можно только потерять. – Это так. – Взгляд солдата тоже невольно обратился на церковь. Годвин допил остатки наливки и встал, остальные последовали его примеру. – Барона Блудгара тут нет, – заметил Рыцарь. – Зато я есть, – ответил Старик. – Да, ты есть. – Ты просто Блудгара не знаешь, – вмешался Паленый. – Если б он узнал, что Старик не выполнил приказ, содрал бы с него кожу и посадил на кол, и нас вместе с ним. – Не моя проблема. – Годвин сел на коня. – Я не сказал, что вы можете ехать, – заметил Старик. – Глупо было бы нас убить после того, как ты потратил на нас такую хорошую наливку. – Действительно, глупо. Минуту они смотрели друг на друга. – Удачи, Старик, – сказал наконец Годвин и тронулся с места. – Удачи, Рыцарь. Они успели уже далеко отъехать от деревушки, когда Годвин прервал молчание. Спокойствие в его голосе сменилось злостью. – Прямо в чертову ловушку, ну мы и разведотряд! – Я думал, это просто название такое, – сказал Дефрим. – Просто «люди для грязной работы» было бы слишком длинно. – Прямо в чертову ловушку! – повторил Рыцарь. – Попался бы нам кто другой, а не этот Старик, нас уже бы не было. – Ну хоть самогон у них был хорош, – вставила Логан. – Вы меня вообще… – Дым, – заметил Иовис, оглядываясь на деревню. – Криков не слыхать, – сказал Клиф. – Мы уже слишком далеко, – тихо сказала Дама. – Если кто-то горит заживо, то орет так, что слышно издалека, – стоял на своем Дефрим. – Не важно, – прервал Годвин. – Мы и так уже много времени потеряли, а у нас свое задание. В путь. * * * Был уже вечер, когда они наконец добрались до цели. Город Эбен состоял из трех частей, напоминающих слои огромной гниющей луковицы. Первую часть составлял лагерь беженцев. Сотни палаток и тысячи людей. Никакой видимой организованности, дефицит места, еды и отхожих мест, зато с избытком людей, животных, болезней и смерти. Несколько священников на телеге объезжали лагерь, подбирая брошенные тут и там тела. Остальные, казалось, уже не обращали на мертвых никакого внимания. Там, где кончались палатки, начинался безумный лабиринт узких улочек и деревянных домов, построенных без всякого видимого плана вокруг городских стен. Тут тоже было полно беженцев, к явному неудовольствию постоянных жителей. И лишь въехав внутрь городских стен, Годвин и его товарищи попали в настоящий Эбен – небольшой и вполне приятный городок, построенный по имперскому плану, то есть в стиле военного лагеря с шахматной разбивкой прямых и широких улиц. Ровно выстроенные двухэтажные каменные дома стояли как солдаты, причем каждый создавал впечатление, что стоит точно на своем месте и не мог бы стоять в другом. Даже в самой Империи такой вид представлял большую редкость. Этот ничем не нарушаемый порядок составлял настолько яркий контраст с царящим за стенами хаосом, что просто просился в качестве примера для какого-нибудь философа, утверждающего, что мир стремится к равновесию. Местный бордель, по неизвестной причине называвшийся Рыбным Рынком, находился на окраине города. Здание занимало целых два стандартных участка в конце Седьмой улицы, что, несмотря на не слишком помпезный вид, делало его практически виллой. Ободранные стены, «украшенные» примитивными и совершенно неприличными рисунками, скорей отговаривали от посещения. Однако впечатление полностью менялось, стоило лишь переступить порог заведения. Главный зал заполняли белый дым, красный свет и тихая музыка. Огромный ковер устилали десятки разноцветных подушек; на них сидели многочисленные клиенты и еще более многочисленные полуобнаженные девушки. Стены зала украшали гобелены, на которых были изображены сцены из древних легенд. По очевидной причине герои большинства сцен были обнаженными и в таких позициях, которые в мифах обычно не описывались. – Ну, тут мне нравится, – заявил Дефрим. – Останемся на подольше? – Деньги твои, куда потратишь – твои проблемы, – ответил Годвин, который, напротив, чувствовал себя довольно скованно. – Но завтра выходим на рассвете. С тобой или без тебя. А теперь надо найти нашу птицу. Рыцарь подошел к стойке в углу помещения, по дороге явно стараясь не смотреть по сторонам. В отличие от Дефрима, который глупо скалился каждой встречной девушке. – Мы ищем Лебедя, – сказал Годвин. Женщина за стойкой присмотрелась к ним. Сама она была высокой и достаточно привлекательной, несмотря на то, что годы оставили на ней свой след. Одета она была в длинное голубое платье с довольно глубоким декольте – что тем не менее делало ее одной из наиболее пристойно одетых женщин в зале. Наконец кивком головы она подозвала одного из служителей и что-то прошептала ему на ухо. Мальчик сразу убежал в служебные помещения. – Лебедь скоро вас примет, только подготовится, – сообщила она, улыбаясь. – Что вам предложить на время ожидания? – О, я тут вижу очень много того, что мне нравится, – с ответной усмешкой сообщил Дефрим. – Гарантируем лучшее обслуживание во всей провинции. – И наверняка наивысшую цену, – напомнил Годвин. – Хорошая услуга заслуживает хорошей оплаты. Да и к тому же нелегко оценить счастье. – Счастье? Так это его вы тут продаете? – Простите моего товарища, – вмешался Дефрим. – Он от природы мрачный, его земляки часто такие. Наверняка дело в отсутствии подобных заведений на его родине. – На моей родине достаточно подобных заведений, – заверил Рыцарь. – Наверняка столько же, сколько и здесь. Просто меня учили уважению к женщинам… – Ну и ладно, как пожелаешь. – Дефрим не был настроен на разговоры. – Но мы с Тихим уж точно попробуем этого счастья. Ты как, Тихий? – Я вырос в таком месте, – сказал Иовис. – Для меня бордели всегда связаны с матерью и сестрами. – Слушай, лучше б ты молчал. – А парни где? – спросила Логан, оглядывая зал. – Где что-нибудь для меня? – Боюсь, у нас нет сотрудников-мужчин, – извинилась женщина за стойкой. – Слишком маленький рынок. – Чего не продают, того не купишь, – заметила Дама с явным разочарованием. – Ну все, кончайте уже, – сказал Клиф. – В бордель даже вас с собой взять нельзя, со стыда за вас сгоришь. Посыльный вернулся и что-то шепнул на ухо женщине за стойкой. – Лебедь ждет, – сказала она. – Входите в эти двери и идите по коридору прямо. Последняя дверь слева. Рыцарь и его товарищи двинулись в указанном направлении. Медленно вошли в длинный и темный коридор. При входе в здание им пришлось оставить оружие; без привычной тяжести меча на поясе Годвину было не по себе. Комната оказалась небольшой, с минимумом мебели. Здесь был столик, несколько кресел, а из освещения – всего одна свечка. Никаких гобеленов или других украшений. Одновременно с их прибытием открылась дверь с противоположной стороны, и в комнату вошел Лебедь. Это был человек среднего роста, одетый по-мужски, хотя одежда явно была ему великовата. Длинный белый парик частично закрывал вытянутое лицо, дополнительно скрытое толстым слоем макияжа. – Здравствуйте. – Голос Лебедя был мягким, бесполым. – Годвин дор Гильберт, Логан де Ирвинг, Дефрим и Иовис. Я не ошибаюсь? – Нет, – ответила Дама. – Прекрасно. Присаживайтесь. У меня есть для вас информация, но боюсь, что вы опоздали. – То есть? – спросил Годвин, усаживаясь. – О, начнем с оплаты. Вы же понимаете, что это не благотворительность. – Тихий! – велел Рыцарь. Иовис вынул висящий на шее кошель и бросил его на стол. Шпион поднял мешочек – руки его были тоже укрыты перчатками – и присмотрелся к деньгам. – Прекрасно, – с улыбкой подтвердил он. – А теперь к делу. Якоб Вольмер спрятан в резиденции местного аристократа по имени Ломис. Она находится примерно в трех милях к востоку от Эбена. Здесь подробные указания, как туда добраться. – Лебедь вынул из рукава лист бумаги. – У меня есть также точный план усадьбы, на котором обозначены количество и расположение стражников… Но ничего из этого вам уже не понадобится. – Поскольку?.. – спросил Рыцарь, инстинктивно опуская руку на пояс.