Кручусь вокруг тебя Так сложно отбросить эти жестокие чувства Я по-прежнему в твоих руках, я — эта кукла Мне нужно стереть все Как мне выбраться отсюда? Это мне знакомо? Чем больше я борюсь, тем сильнее увязаю Я по-прежнему в твоих руках, я — эта кукла (с) Stellar — Marionette Клевета и обман всегда имеют лик невинности. В литературе, изобразительном искусстве прекрасная дева, одаренная аурой непорочности лживым языком произносит слова, что порочат честь. Не зря же многие ассоциировали змея-искусителя с женским коварством представительниц прекрасного пола. Звук стихающей воды заставил оторваться, разглядывая картины Сандро Боттичелли «Клевета»*, чувствуя, как прогнулся матрас под скользнувшей на кровать женщиной. Кончики пальцев коснулись груди, обводя подушечками каждую выступающую мышцу, а губы коснулись плеча. Неприятное чувство, будто что-то холодное коснулось кожи, несмотря на ласкающую руку, двинувшуюся дальше под шелковое покрывало. — Почему не спишь? — тихий шепот раздался у самого уха, пока Тасманов с равнодушием перехватывал ползущую к его члену руку. Крепко сжав тонкое запястье с такой силой, что золотой браслет врезался в кожу ладони, заглянув в глаза Ноны. — Мне пора, — поднялся, отбрасывая покрывало. Время на часах показывало около трех часов ночи, а смартфон пестрил бесконечным потоком пропущенных от Раисы, завалившей его до кучи сообщениями и еще больше от Кенара. Кто-то поздравлял с Новым годом через смс, кто-то, как Сергей оставил лаконичное сообщение на автоответчик с просьбой перезвонить, ведь они с Кристиной волнуются. И лишь ему одному сейчас не хотелось общения от слова совсем. — Серьезно? Вернешься к ней от меня? — приподняла брови Нона, садясь в постели, недовольно наблюдая, как Ярик одевается. Окинул взором дорогущую обстановку спальни: от пары картин именитых художников до стильного белого ковра. Дизайнер постарался мастерски, но не вложил ни души в свое детище. Холодный яркий белый нисколько не осветлял большую пятикомнатную квартиру на Арбате, скорее бесконечные огни большого города сквозь шелковые шторы добавляли лишней помпезности при почти полном отсутствии мебели. Гардеробная комната полная вещей, большой диван в гостиной с плазмой на полстены, одна комната под тренажеры, спальня. Не считая цветов ничего живого в этом месте нет. Даже сама Нона, точно статуя: холеная, дорогая и совершенно бесчувственная. — Я вроде уже говорил тебе, что наши отношения носят исключительно деловой характер, — бросил, не оглядываясь, застегивая рубашку, с отвращением заметив след от помады на воротнике. Кто-то должен уже объяснить женщинам, что это не выглядит хорошо, только раздражает. На его колкость Нона только хрипло рассмеялась, кажется, сегодня ее вообще ничего задеть не могло. Неописуемая радость на лице, чувство торжества в глазах. Особенно, когда двинулась на четвереньках по постели, коснулась пресса Тасманова, уже скрытого под рубашкой, притягивая его за ремень. — Нона, — раздраженно потянул, чувствуя, как ловкие пальцы пробрались под не заправленную рубашку, скользя по кубикам пресса, исследуя тело. Природу не обманешь, возбуждение накрыло, стоило женщине расстегнуть ремень и пару нижних пуговиц рубашки, с благоговением касаясь губами сокращающихся мышц пресса. — Все еще хочешь уйти? — мурлыкнула, почувствовав, как пальцы скользнули в волосы, чуть оттягивая голову, а затем сверху раздалось безжалостное: — Да. Все началось с глупого конкурса. Точнее нет, все началось раньше, еще в самом начале вечера, стоило Раисе встретить на корпоративе помимо своего коллектива, празднующих Новый год ребят из отделения, где некогда работал отец, пока не перевелся. Стас Морозов был практически другом детства. Или если точнее, пожизненным товарищем Раисы, в те времена, когда девочка пропадала на отцовской работе, изучая каждый угол старого, требующего ремонта здания УВД. Там и познакомилась с сыном папиного сослуживца — Стасиком, прозванного за белую кожу, серые глаза и такие же белые волосы — Морозик. Некоторые встрече случаются к беде. В этом Раиса убедилась, спустя десять минут после радостных приветствий Стаса с супругой Владленой, стоило на столики обратить своему взору веселому ведущему. С легкой руки низенького шоумена-комика два длинных стола сдвинули, так полицейские расселись вместе с дамами из службы судебных приставов под шутки в микрофон из серии: — Ну, вот теперь те, кто собирают деньги с должников, и те, кто отправляет их в тюрьму, сидят вместе! — Можно я ему врежу? — буркнул тогда Стас, и Раиса его за каким-то чертом удержала вместе с боевой супругой, подлившей мужу водки для снятия напряжения. Время близилось к десяти часам, девушка буквально изнывала, ноги гудели от каблуков, голова от музыки, а горло саднило после десятой попытки поорать за тех, кто участвовал в каждом скабрезном конкурсе. Участвовали все присутствующие люди, явившиеся на корпоративы своих предприятий. Сотрудники пожарной службы, в другой стороне небольшая охранная фирма в закутке зала ресторана. А посередине коллеги Раисы и Стаса Морозова с женами, любовницами, а кто-то даже двумя. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Чего только не напридумывал шоумен Герман, которому за их столами дружная компания дала прозвище «Карлик Нос». И проползти между ног присутствующих дам, отчего один особо тяжеловесный и упитанной комплекции пожарный инспектор едва не застрял. Поднять стокилограммовую женщину, оказавшуюся диспетчером двадцать раз. Причем на последних пяти подъемах Федя Бурдыкин, старший судебный пристав, чуть не умер от сердечного приступа. Один из работников охранной фирмы пел Стаса Михайлова под музыки песни Лолиты. Конкурс «Дедка, бабка, репка» — закончился пошлыми шутками Раисиной коллеги Ани на тему «сделали бабка и дедка себе на беду репку». С разных углов подпевали то Шону Мендесу блеять «Сеньориту», то на сцене тряслись под песню Луиса Фонси «Деспасито», затем бежали выпить-закусить, а после плясали под Егора Крида да прочих звезд российской эстрады. Вечер продолжался, конкурсы становились все острее, подарки от спонсоров ценнее, Рая же хотела домой. Тоска по Ярославу росла, стоило придти смс от него, потянулась к телефону, но Мария Ивановна шлепнула по руке. — Ну-ка! Прекрати! Что за неуважение к себе? — проворчала дама, заедая порцию салата оливье долькой апельсина. Строго взглянув на поникшую девушку. — Иди лучше вон, в конкурсе поучаствуй. Там микроволновку разыгрывают! — Зачем мне микроволновка? — буркнула, пытаясь перекричать голос ведущего, уговаривающего выйти еще парочку парочек на сцену. Но вот беда. Даже за столь ценный предмет кухонного обихода, пьяные гости ресторана идти участвовать не желали, не считая двух стойких молодых пар. — Как зачем? — возмутилась Жанна, сидящая рядом с Марией Ивановной, наклонившись чуть вперед, дабы увидеть Раису. — Очень полезный агрегат, в ней готовить можно! — Да у меня есть… — Зато у нас нет, Райка, иди. Возьми моего мужа, пусть тоже задницу растрясет, — пихнула Стаса супруга под выпученные глаза обоих. — Чаво?! — прочавкал Морозик, едва не подавившись сервелатом. — Ты с ума сошла?! — Эээ… я не думаю, что… — начала Раиса, ощущая панику, стоило нескольким лицам повернуться в их сторону. Полицейские, пристава дружно завопили: — Давайте! — Ничего не выиграли, хоть сейчас отобьемся! — Стасек не ломайся, смотри какая дивчина… ой прости Влада, — когда жена Морозова замахнулась бутылкой водки на одного из сослуживцев мужа. Стас грустно, печально вздохнул, покосившись на Раю. — Подруга. Хоть ты скажи, что не хочешь, — жалобно попросил, опасливо взглянув на жену. — Дорогая, давай ты со мной! — Не могу, — зашипела Влада, сурово оглядев парочку. — Я колготки порвала, стыдно будет. Давайте, подумаешь конкурсы, вас же не убивать там будут! Лучше бы убили, подумала про себя Кошкина спустя пять минут, стоя на сцене подле приятеля детства. Стас бледный, немного пьяный, выслушивал правила, с каждым озвученным условием бледнея все больше, сжимая кулаки все сильнее, шепнув Рае на ухо: — Может просто врезать ему? К черту микроволновку, с тринадцатой зарплаты куплю. Как раз выплатили недавно! — На первом этапе дамы должны станцевать для своего кавалера эротический танец. С чувством, толком, чтоб все поверили, — бодро рапортировал с листочка Герман, хитро косясь в сторону Раисы, чуть придвигаясь к ней. — На втором танцуют кавалеры… Стриптиз! Мужчины дружно вздрогнули, а один из участников попытался под шум сбежать со сцены. Третий этап оказался секретным, в который могли пройти только две оставшиеся пары-участницы. При этом упоминая о последнем испытании, Герман нехорошо ухмылялся, что Раиса решила — надо провалить конкурс в самом начале. Но то ли дамы танцевали еще хуже, чем ее унылые попытки изобразить эротический скованный танец под песню Шакиры, то ли ведущий ей благоволил, но вылететь не получилось. Надежда оставалась на Стаса, его затравленный вид да паника в серых глазах говорили о том, что стриптиз там может случиться только в морге пред очами патологоанатома. Однако стоило выпить еще водки перед своим участием, затем запить коньяком, как бодрым шагом работник силовых структур отправился танцевать стриптиз. Вышло скорее нелепо и смешно. Он изгибался, крутя форменным пиджаком под хохот коллег и гостей с работниками ресторана, улегшись на пол, попытался изобразить тверк у ног Раисы, сидящей на стуле, подтверждая факт, что нет ничего забавнее, чем пьяный полицейский не скованный условностями. Народ так развеселился, что плясать в поддержку выскочили дамы из бухгалтерии, любовницы офицеров, сотрудницы охранной фирмы и девчонки, работавшие с Раисой. Наверное, на этом бы стоило закончить конкурс, но Герману хотелось продолжения. Он выдержал паузу, пока уставшие гости переводили дух, стоя у сцены, громко объявляя: — А третий этап: самый долгий поцелуй на морозе! — Ни за что, — выдохнула Кошкина, когда ее потянули в сторону выхода из зала. Даже Влада прикрывшись пиджаком мужа, кинулась к гардеробной, шепнув: — Давай, разрешаю полобызать мужа. Но недолго, а то начну ревновать, — погрозила пальцем, исчезая в ринувшейся на улицу толпе. — Блин, Рай, если не хочешь, не надо. Ерунда какая-то, а не конкурс, — выдохнул Стас, коснувшись ее плеча, чуть сжимая.  — Не говори ерунды, вы почти победили, — фыркнула Аня, тяня Раису в холл следом за всеми. — Это поцелуй, ты с ума сошла?! — зашипела та в ответ, пытаясь отбиться. — Ничего, что у меня парень есть?! — Блин, Рай, жена Стаса не против, а ты возмущаешься, — пожала плечами Жанна, убежденно махнув рукой, — поцелуй не измена, в конце концов. Ей бы уже тогда прислушаться к самой себе да сказать Стасу, что не согласна на участие. Но тяжелые вздохи Владиславы насчет фирменной микроволновки плюс купон со скидкой в магазин верхней одежды, уговоры коллег и веселые подначки Германа сделали черное дело. — Не вздумай целовать по-настоящему, — рыкнула Стасу, стоя напротив него в своем пуховике, заботливо принесенным кем-то из гардеробной. — Фу, Кошкина, ты конечно девка ничего, но явно не моя Владка, — пробурчал Морозов прежде, чем обхватить ладонями ее лицо, прижимаясь губами к губам на холоде. Дурацкий конкурс, глупые идеи ведущего, выкрикивающего секунды. Со стороны это казалось настоящим поцелуем, на деле оба открыв глаза, ждали момента закончить этот бессмысленный поцелуй и желательно с победой. — Раз, два, три… — Рая мысленно подумала о том, что подобный слюнообмен на улице ведет к неизменному появлению герпеса на губах. И судя по взгляду Стаса, мысли его витали примерно в той же плоскости. Влада радовалась, они страдали, ведь другая пара проигрывать не хотела, отчаянно изображая страсть. — Ммм! — возмущенно дернулась Кошкина, намекая, что пора бы заканчивать. Во-первых, ей показалось, что где-то в толпе мелькнуло знакомое лицо. Во-вторых, сама ситуация странная. Чужой муж, явно не питающий к ней ничего кроме приятельского интереса, целующий без какого-либо намека на страсть. В метре стоит его жена, кутаясь в искусственную шубку, периодически косясь куда-то назад, видимо туда. Где пошла стрелка по колготкам и радостно скачущий ведущий. — И… пара номер четыре побеждает! — заорал, а Раиса, выдохнув, отскочила от Стаса, передернув плечами. Их конкуренты судорожно хватали ртом воздух, недовольно косясь на них. — Блин, будто сестру поцеловал, — с отвращением потянул Морозов на взгляд Раи, разведя руками. — Прости, иначе тебя не воспринимаю. А затем побежал к радостной жене, весело щебечущей о новой микроволновке, той самой норковой шубке, ворчащей на излишнюю реалистичность поцелуя, оставляя позади Раису в растрепанных чувствах посреди крыльца. — Эй, ты чего? — удивилась Жанна, подходя к ней, касаясь руки. Та мотнула головой, чувствуя себя неправильно. Будто совершила грех или изменила Ярославу с другим мужчиной, хоть все было в рамках шутки, ничего более. — Хочу домой, — твердо заявила, обходя ошарашенную коллегу, двинувшись за сумкой, оставшейся в зале. СМС в чат, посланная почти полтора часа назад, воодушевила. Раиса твердо решила, что покается ему во всем. В конце концов, он должен знать, что ничего такого девушка не планировала. Вот расскажет, тогда сама успокоится. Однако Ярослав не появился. Ни через полчаса, ни через полтора часа. Такси в такую ночь вызывать было бесполезно, где-то в здании уже окончательно пьяные гости отсчитывали секунды до начала Нового года, а сама Кошкина, выдохнув пар, в очередной раз набрала номер Тасманова, слыша каждый раз один и тот же ответ: «Абонент временно не доступен. Пожалуйста, позвоните позднее» Холод зимней первой январской ночи пробрался под рукава, перчатки, кусая кожу. Что уж говорить о пусть и теплых колготках, которые она переодела в туалете. На небе ни одной звездочки, лишь фонари освещали территорию, а приложение такси по-прежнему сообщало о том, что машина не найдена на вызов. Девушка вздрогнула, стоило порыву ветра бросить в лицо острые, словно игры снежинки, коля глаза и царапая нежную кожу лица. Стоило бы зайти в помещение, Рае это казалось глупым. Вдруг он приедет и не увидит ее? Или не найдет? Эти вопросы заставляли стоять в томительном ожидании, каждый раз, снова и снова набирая заученный наизусть номер, поглощая в омут ужаса, смешанного со страхом. Ведь могло случиться что угодно, особенно в зимнюю ночь на скользкой дороге, в большом городе на переполненных улицах. Прежде, чем паника окончательно охватила, не дав броситься на поиски Тасманова, угасающий почти разряженный смартфон разразился звонком, а на экране четко высветилось имя «Кенар». Вздрогнула, всхлипнув, отвечая на звонок: — Паша…помоги. Когда добрался до дома, еще с полчаса стоял во дворе, куря сигарету, разглядывая среди половины темных окон окно собственной спальни с горящим внутри светом. То и дело внутри виднелся темный силуэт, бродящий туда-сюда. Такой одинокий и печальный, что не убедись сегодня Ярослав в том, что ничего в этом не безгрешно, возможно проникся бы. Прислонившись к дереву, слушал пьяные выкрики одного из соседей. Несмотря на статусность этого района да богатство живущих здесь людей, вся эта мишура нисколько не влияла на их воспитание. Многие считали, что если у них куча денег, то можно и машины посреди газона ставить, и орать под утро, несмотря ни на что. Выдохнул дым, не замечая ледяного ветра, треплющего ворот расстегнутого пальто. Заболеть не боялся, скорее больше был страх встречи. Что говорить, как действовать — не знал. Понять, простить, спросить не мог. Что бы сейчас ему не сказала Раиса, как бы ни оправдывала свои действия, для него это будут жалкие оправдания. Все так делают, порой так делала собственная мать, когда слезно просил забрать его. Как делали тысячи женщин, ища объяснения своим поступкам. Они рассказывали о мужьях, что забывали о них, погружаясь в работу, прыгая с легкостью к нему в постель. Плакали, истерили, а затем, утром скрывая следы бессонной ночи или поправляя испорченный макияж, возвращались обратно под крыло любящего супруга.