— Забралась, таки, — буркнул, когда Пуся бесцеремонно потоптавшись по нему, затем пробралась к Раисе, укладываясь подле нее, крепко прижавшись. — Предательница, — вздохнул Тасманов, на что шпиц только фыркнула тихонько, прикрыв глазки в тот момент, когда Рая непроизвольно во сне запустила пальцы в мягкую светлую шерстку. Не сдержавшись, наклонился, прикасаясь губами к виску, чуть отодвигая прядь темных волос, поглаживая пальцами по оголенному плечу. — Ярик? — тихий, немного сонный хриплый голос заставил его невольно улыбнуться, напоследок вдыхая фруктовый запах волос. — Спи, Рысенок, еще рано, — шепнул, не давая девушке подняться, и Раиса улеглась обратно на подушку, прикрывая глаза, прижав к груди собаку покрепче. Встал с кровати, проведя пальцами по волосам, двинувшись в сторону ванной комнаты, и спустя полчаса уже гремел на кухне посудой, пребывая в какой-то прострации. На удивление, даже не чувствовал себя привычно разбитым после сна, кошмар не вернулся, потому совершенно незаметно для себя самого занялся завтраком на двоих, заливая горячей водой овсяные хлопья с нарезанными фруктами и орехами. Варящийся душистый кофе и блаженная тишина, которую прервал только звонок смартфона на столе. Чуть на себя от испуга не уронил тарелку, которую приготовил для тостов с авокадо, матеря невидимого собеседника, решившего позвонить в десять утра в субботу. — Кенар, какого лысого единорога тебе не спится? — мрачно потянул в трубку, аккуратно раскладывая горячий пропеченный хлеб. На том конце шумно закряхтели, послышался недовольный мявк кота семейства Канарейкиных-Леонов, а после голос Паши. «Я чую-у-у-у», — потянул заунывным голосом Кентервильского приведения из одноименного мультика. Не хватало только грохота цепей да жалобных стонов. Ярик закатил глаза, дождавшись, пока Канарейкину надоест его стебать, бурча, не выдерживая ахов и охов на том конце: — Чуй быстрее, у меня завтрак. Паша мгновенно замолк, настороженно поинтересовавшись: «Ты что готовишь завтрак?» — Да. Пах, чего надо? «Признавайся кто ты! Где мой друг, его, что похитили твои собратья рептилоиды-массоны с планеты Нибиру?!» Идиотизм должен лечиться принудительно в психиатрической клинике — в этом Ярик был уверен на все сто. — Павлик, на тебя дурно брак влияет, — ехидно ответил, размазывая твороженный сыр по кусочку тоста. — Окончательно кукушкой поехал. Раньше-то здоровым не был, сейчас так вообще. Ты скажи, если что я всегда с тобой. Буду навещать, даже если тебя в комнате с мягкими стенами навечно закроют. Хакуна Матата, друганы навек… «Гиена», — перебил его Паша, не давая больше ехидничать сколько душе угодно. «С кем ты сейчас? Не престарелой редакторше же ты завтрак стругаешь» — Я что не могу себе завтрак приготовить?! — возмутился в ответ, расставляя тарелки, краем глаза заметив какое-то движение в коридоре у двери ванной, слыша лай Пуси где-то в комнате. «Не можешь. Вечно ныл, что необходимо готовить, когда мы в одной хате жили. Да тебя хрен что-то делать заставишь без предварительного пинка. Даже гребанный мусор вынести! Признавайся: с кем ты?» — Ни с кем, — нервно сглотнул, прислушиваясь к шуму воды, осторожно разбирая столовые приборы, пока по обратную сторону пыхтел недовольно Кенар. — Что за вопросы вообще? Ты меня в чем-то подозреваешь?! «Стрелочки не переводи, неверный жен. Кто там? Рая? Ярик твою мать!», — тон, не предвещающий ничего хорошего, а затем появившаяся в просторной арке, ведущую на кухню появилась Раиса, убирающая влажные волосы за спину. От вида длинных ног, которые совсем не прикрывала его футболка Тасманов, сглотнул вновь слюну, только совсем не от страха, выдохнув: ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Покеда птица, я тебе как-нибудь потом отпишусь. Наверное. Завтра. Послезавтра. Короче в ближайшее никогда! — сбросил звонок быстрее, чем Канарейкин успел разразиться яростной тирадой, отстаивающей права брошенных им женщин. Заодно прочесть очередную лекцию о том, что Кошкину трогать нельзя под угрозой смертной казни, кастрации, высылке в Сибирь и всеми возможными последствиями. Особенно стало наплевать, когда девушка оказалась совсем близко. Обнял, почувствовав аромат собственного геля для душа с мятными нотками, прикрывая глаза, пропуская пальцы во влажные темно-шоколадные пряди, ставшие почти черными от влаги. Простая белая футболка хоть не просвечивала, но оставляла полный простор воображению даже больше, чем любой существующий в мире откровенный наряд. — Паша звонил? — В сад Пашу, — выдохнул, касаясь ее губ, срывая с них невысказанную череду вопросов одним поцелуем. В такие моменты забывал о своих же принципах не сближаться с ней, сделать все, чтобы Рая отступила от него. Будучи рядом забывал порой собственное имя, если совсем откровенно для Тасманова. — Завтрак приготовил? — улыбнулась в поцелуе, сжимая пальчиками ткань его домашнего тонкого свитера, проведя ладонями по рукам, собирая ткань небольшую гармошку. — Ты же не умеешь, — хитрый взгляд синих глаз. — Не умею, — отозвался Ярик, прикидываясь дурачком и делая круглые глаза. — Это все собака! — Гав! Ровно в 15:00 Ярослав Тасманов припарковав свой мотобайк у здания огромного центрального универмага, стащил шлем, не обращая внимания на изумлённые взоры, бросаемые в его сторону. Расстегнув теплую куртку, стянул перчатки, заметив ожидающего Павла, стоящего подле своего автомобиля с недовольным лицом. Канарейкин в привычно расстегнутом зимнем пальто окинул байк недовольным взглядом зеленых глаз, стоило Тасманову приблизиться. — Когда ты уже пересядешь на нормальный транспорт, гиена? На улице минуса! Яйца не отморозил еще на своем камикадземобиле? — Чего ты зубы скалишь, Канарейка? — буркнул, проходя мимо к лифту, нажимая кнопку вызова на панели и недовольно обернувшись к сверлящему его взглядом Паше. — Сказать есть что — говори прямо. Все годы на байке мотаюсь, а тут прямо трагедию мирового масштаба из этого сделал. — Вообще-то я каждый год прошу пересесть хотя бы на автомобиль, но только ты упрямишься, — поджал губы Паша, заходя в кабину лифта, стоило створкам с грохотом распахнуться. — И что у вас с Раисой? Имей в виду, я не забыл! — требовательно задал вопрос, нажимая нужный этаж. Ярослав сделал вид, будто не услышал вопроса, заботливо поинтересовавшись в ответ: — Так что дарить Кире будешь? Мы же тут ради подарков, я так понимаю. В прошлом году, кстати, точно также выбирали… — Тасманов. — …помнишь? Ностальгирую, прям, по тем замечательным временам, когда ты еще пребывал в середине своей аргентинской мелодрамы… — продолжал вещать Ярик, пока кабинета лифта бесшумно поднимала их на цокольный этаж огромного трехэтажного универмага. Кенар недовольно зарычал, сжимая руки в перчатках до скрипа. — Тасманов! — рявкнул ему в ухо так, что он дернулся нервно. — Она, ты, оба в полной заднице собственной ситуации, потому что только у меня мозгов хватило понять о вашем предназначении друг другу… и что ты орешь? — буркнул, потирая пострадавшую часть тела. В перепонки от рева Канарейкина едва не лопнули, а в мозгу зазвенело. Вздохнул, посмотрев в лицо друга, который приподнял бровь в ожидании, стоило им выйти. Кенар решительно шагнул вперёд, преграждая дальнейший путь своей рослой фигурой, скрестив на груди руки и глядя Тасманову прямо в лицо, ожидая ответ на свой вопрос, заданный ранее. — Ладно, — потянул Ярик, понимая, что они не сдвинуться с места. Пока не поговорят. — Что ты хочешь услышать? — Правду, а не сто пятидесятую отмазку, — отозвался Паша. — Раньше тебе ничего делиться не мешало, сейчас же стоит зайти речи о нормальной беседе без шуток-прибауток, ты бегаешь от меня будто от прокаженного. Что случилось? Это из-за Киры или моего бизнеса? Неприятное чувство сжало сердце в груди, выворачивая наизнанку душу. Не орать же теперь на весь белый свет, что с момента женитьбы на Кире Леоновой, дружба, конечно, не исчезла. Но прежней уже не была. Он действительно радовался за Кенара, счастлив, что тот смог решить свои финансовые, бытовые, любовные проблемы. Однако вместе с тем, не ощущал прежнего комфорта рядом. Словно это был все еще Паша и в тоже время совсем не его старый добрый друг, с которым все было легко. — Пах, — облизнул пересохшие губы, вздохнув шумно. — Давай как-нибудь потом? Не место для таких разговоров по душам, знаешь ли, — попытался увильнуть, шагнув вперед, но остановился, стоило руке Канарейкина затормозить блондина, упираясь в грудь. — Ты гоняешь по дорогам в гололед, хотя раньше ставил в гараж с наступлением сильных заморозков. Пьешь в два раза больше, чем раньше. Не появляешься практически на работе, живешь в каком-то своем мире и больше ничего не говоришь. Что за х*рня с тобой происходит, Яр? — выдохнул, переместив ладонь на плечо Ярослава, крепко сжимая, почувствовав напряжение даже под толстой кожей зимней утепленной куртки. На секунду показалось, что Тасманов хочет сбросить его руку, однако спустя мгновение расслабился, прикрывая глаза.  — Я просто не хочу однажды узнать, что тебя не стало, — похлопал, четко произнеся эти слова. С минуту оба молчали, переваривая каждый произнесенные вслух слова, демонстрирующие страх одного за другого и возможное желание второго. Со свойственной ему манерой, Ярик улыбнулся, загоняя подальше скребущие эмоции и положив руку на сердце, ответил: — Нянюшка, обещаю вести себя впредь хорошо, каяться перед сном Господу в грехах и вести целомудренный образ жизни, словно я монашка из женского монастыря. Аминь. Паша закатил глаза, ворчливо опуская руку, стягивая перчатки и разматывая на шее шарф. — Идиот, — бросил недовольно. — Давай уже разворачивай свой волшебный список с подарками и продуктами, а то мы так до второго пришествия отсюда не выйдем. А у меня планы! — возмутился Ярослав, подгоняя Кенара вперед, аккуратно обходя шагающую туда-сюда толпу людей, спешащих с покупками и за покупками. Пару раз едва не врезались в тележку с продуктами двух молодых парочек, за что были облаяны Пашей, пока не достигли эскалатора, ведущего на второй этаж. — Подарки или продукты? — спросил он, затем со стоном потер переносицу. — Блин, вот хорошо у Сергея: сказала что хочет, поехали и купили. А тут: «сделай мне сюрприз Паша, я знаю, ты умеешь!», — передразнил своим баритоном Киру, недовольно ступая на первую ступеньку. Ярик с любопытством покосился на него, наблюдая из-под полуопущенных ресниц, как Паша вытаскивает смартфон, открывая записи в специальном приложении-блокноте. Вытянул шею, заглядывая за плечо друга, тихонько присвистнув от количества написанного. — Вот что такое «палетка Виктории Бэкхем»? — спросил, стягивая перчатки с рук, укладывая их в карман небрежно смятым комком. — Чего-то из косметики этой жены Бэкхена, — отмахнулся Канарейкин, морща лоб. — Там целая коллекция непонятно чего да куда. Ну, помнишь, из этих. Спайс герлз или как их. — А! С той жуткой песней «Wannabe»? Вилли-вилли вон… — завыл, не обращая внимания на то, что на них оглядываются, весело рассмеявшись. Изумление, отразившееся на лице Канарейкина, заставило громко хмыкнуть, выходя на втором этаже ЦУМа. — Ты что, попсовые бабские песенки слушал? — отодвинулся от него, делая круглые глаза, прижимая к груди телефон со списком. — Кенар, — вздохнул, качая головой. — Это же классика молодежных киношек 90-х годов и ранних нулевых. Ты в какой параллельной вселенной жил, что пропустил все? — Я слушал Металлику, читал фантастику и смотрел детективы! — Вот потому, ты такой занудный. Кстати, для нас суровых и сильных, мир придумал подарочные карты в любой мало-мальски приличной косметической сети. Не благодари Ярочку, — расшаркнулся, шутливо кланяясь. — О! А ты бываешь полезным гиена. Видишь, какой я молодец, что взял с собой в магазин? Пашенька знал, что ты отлично ориентируешься в женских вкусах. Ты же латентный гей… — Я тебе сейчас ноги сломаю. — …и не ответил мне, что у вас с Раечкой? — Кенар, у меня ощущение, что ты ее фрейлина или мамочка. Как вообще тема разговора с косметики и геев плавно перетекла в вопрос наших с Кошкиной отношений? — А, так у вас «отношения»? — подвигал бровями Паша, кивая на входе кокетливо бросившей в их сторону взгляд консультанту магазина «Сефора», равнодушно скользнув взором по симпатичному личику девушку и не проявив к нему должного интереса, в отличие от Ярика, разулыбавшегося мигом в ответ. — И прекрати скалиться всем подряд. — Хочу и скалюсь. Нет у нас отношений, госпожа нянечка, — съязвил в ответ, отворачиваясь, скользя взором по разноцветным стендам с разукрашенными моделями, между которыми с грустным видом сновали мужчины, то алчно-радостные женщины и девушки. — Все также. Мы — друзья, только немного с привилегиями теперь, — рассеяно ответил, беря в руки шершавый тяжелый стеклянный флакончик с надписями на корейском языке, вертя его в руках. — Я не ее нянечка, а твоя, — отрезал Кенар, оглядываясь печально. — Господи, надо было начинать с сатанинского списка продуктов, который мне выдала Кира с утра. — Почему это «сатанинского»? — заинтересовался Ярик, ставя обратно бутылек на полку с загадочным названием на ценнике «тонер для лица». Паша, молча, открыл второй список в приложении, тыкая в него пальцем и повернув лицевой стороной к Ярославу, давая возможность прочесть напечатанное на экране. Наклоняя голову то в одну. То в другую сторону, пытался прочесть с первого раза экзотические названия про себя, а затем поднял на Канарейкина взгляд. — Это что, заклинание вызова демона? Паша повернул смартфон обратно, громко и четко зачитывая: — Гуанабана, тамарилло, мушмула, фиху… фехо… фейху… в общем неважно. Ююба, маруба, нойна, нони, черимойя, сала, личи, карамбола, рамбутан, ананас! — опустил руку с телефоном, взглянув на открывшего рот Ярика. Тот в ужасе обхватил ладонями лицо, а после перекрестившегося. — Паша, мне кажется, ты вызвал Дьявола. 