Миссис Коул, наш учитель музыки, она же аккомпаниатор и единственный член жюри сегодняшнего прослушивания поднимается на сцену, где стоит цифровое пианино. Она уже аккомпанировала нашим хористкам, и вот теперь будет играть для меня. Я встаю и замечаю, что Стефани со своими подругами садится ближе к сцене, прямо напротив того места, где стоит стойка с микрофоном. Правда сегодня не конкурс, и он не подключен. В горле становится сухо, а сердце бешено колотится. Только бы не облажаться, как в прошлый раз! Глубоко вздохнув, иду по ступеням, ведущим к сцене. Миссис Коул кивает мне. Я подхожу ближе к ней. Она не берёт вступительные аккорды, потому что я должна начать без аккомпанемента. Но я не начинаю. В зале стоит абсолютная тишина, которая давит на меня и не даёт вздохнуть полной грудью. Я не знаю, как долго это длится, и вздрагиваю, когда слышу: — Ты забыла слова, Скарлетт? — миссис Коул поворачивается ко мне и участливо смотрит. В зале кто-то смеётся, и я чувствую приближающийся приступ паники. Неужели это снова повторяется? — Давай, Брукс! — издалека раздаётся знакомый голос. Я нахожу взглядом Ханну и Эйдена. Они стоят у самых дверей, прислонившись к стене. Парень показывает мне большой палец, а Ханна проводит указательным по горлу. И это за секунду до того, как я едва не убежала со сцены. Только их мне сейчас не хватало! Что же делать? Эти двое просто не оставляют мне выбора! — Извините, можно еще раз… пожалуйста, — мямлю я еле слышно. Мое сердце сжимается. Миссис Коул поправляет очки, доброжелательно кивает мне иссиня-черной шевелюрой и устремляет взгляд в ноты. Каким-то чудесным образом я открываю рот и начинаю петь, и даже не узнаю собственный голос. Такое ощущение, словно я попала в вязкую пелену, и мне никак не выбраться из нее, если я не спою эту песню. Стараюсь ни на кого не смотреть и пытаюсь представить себя в своей маленькой уютной спальне у приоткрытого окна, где всегда пою смело и с удовольствием. Мой голос сильно вибрирует на первых фразах «Где-то над радугой», холодные ладони предательски дрожат, но я не останавливаюсь. Когда звучат первые аккорды мелодии, ко мне приходит призрачная уверенность, потому что теперь я не одна. Я продолжаю петь, следуя за мелодией, или это она следует за мной. Трудно понять, как отделить одно от другого. А потом просто забываю, кто я и где нахожусь. Это волшебное чувство. Ради него я пою. Потому что в этот миг могу быть кем угодно, а не той закомплексованной девушкой, которой вышла на сцену. Я замолкаю, и миссис Коул берет последние аккорды. Вместе с этим в зале воцаряется тишина. Стефани, прихватив свою персональную группу поддержки, громко стучит каблуками, вышагивая между рядами кресел. Вид их удаляющихся спин вводит меня в ступор. Неужели я всё-таки облажалась? — Отлично, Брукс! — кричит Эйден, сложив руки в рупор. Ханна хлопает, как и несколько участников, оставшихся в зале. — Это восхитительно, Скарлетт! У тебя потрясающий голос! — ахает миссис Коул, поднимаясь со стула. — Где ты была всю старшую школу?! — Я… была занята, — смущённо мямлю. Она подходит ко мне и приобнимает за спину. — Ты профессионально занимаешься вокалом? — Нет, что вы, — я качаю головой. — Подумать только, какой самородок выискался в нашей школе! Знаешь, что… зайди ко мне завтра, — говорит миссис Коул. — У меня есть знакомый в Чикагской консерватории. Он должен тебя послушать! Такой талант пропадает! — Ну что вы, это совсем неудобно, — я окончательно теряюсь от ее слов. Какая, блин, ещё консерватория?! Меня же едва не стошнило перед десятью школьниками! — Ничего не желаю слушать, Скарлетт! Ты не знаешь, что говоришь! — миссис Коул, кажется, взволнована не меньше моего. — Нужно будет обсудить это с твоими родителями. Я пожимаю плечами и пячусь к ступеням. Только этого мне не хватало! Быстро спускаюсь, хватаю свой рюкзак и иду к выходу, где меня ждут Ханна и Эйден. Наконец-то я могу нормально дышать! — Ты это сделала! — вопит Ханна, повиснув у меня на шее. Да. Я это сделала! Обнимая подругу, я смотрю на Эйдена. Его глаза блестят, словно от восхищения. Мне хочется сказать, как я благодарна им обоим за поддержку, но не могу подобрать нужных слов и глупо улыбаюсь. Думаю, они и так все понимают. — А меня обнять? — спрашивает Эйден, когда Ханна отходит. Я растерянно смотрю на него. Конечно, мне хочется его обнять. — Тебе лишь бы с девчонками позажиматься! — Ханна ворчит на брата и закидывает руку мне на плечо. — Вообще-то, я хотел только с ней позажиматься! — говорит Эйден в свое оправдание. — Как себя чувствуешь? — обращается ко мне. — Очень необычно. Но мне понравилось. И это действительно так. Мне понравилось петь перед публикой, пусть слушателей и было совсем немного. — То ли ещё будет! — говорит Ханна. — Ты видела, как оттуда выскочила Ковальски? Она знает, что проиграла. Мою эйфорию не разрушают даже мысли о Стефани. Мне кажется, что я абсолютно счастлива в этот момент, потому что никогда ещё не имела столько всего и сразу. После прослушивания Ханна уходит на тренировку. Меня сегодня ждет занятие в начальной школе, и Эйден предлагает подвезти, и даже дождаться, пока я закончу. Ну а кто я такая, чтобы помешать ему сделать это? Но сначала нужно заглянуть в туалет. Перед тем, как я снова окажусь в салоне самой лучшей в мире тачки, необходимо оценить свою неотразимость и припудрить все, что можно. Я разбираюсь с прической, собрав волосы в толстую косу, и решаю нанести на губы немного бальзама для губ, того самого с ароматом пломбира, что так понравился Эйдену. И это просто должно было случиться! Ну не мог этот день стать настолько идеальным! — Посмотрите, кто тут у нас! — удивлённый возглас эхом разлетается по помещению туалетной комнаты. Я замираю с тюбиком бальзама в руках и встречаюсь взглядом со Стефани. Следом за ней входят Гвен и Джанет. Суетливо закрывая крышечку, тороплюсь выйти отсюда, но Стефани встаёт у меня пути. Справа и слева от неё, чуть позади, стоят ее подруги. Я растерянно смотрю на них. — Думаешь, ты победила? — спрашивает она с издёвкой. Неужели она никогда не успокоится? И я сама не понимаю, как тут же отвечаю ей: — Стефани, что тебе от меня нужно? Я украла твои помпоны или… пришла в школу в точно таком же топе… — указываю кивком головы на ее крутые шмотки, — что? Что со мной не так?! — последняя фраза звучит гораздо громче. — Стеф, она повысила на тебя голос? — интересуется Гвен. — Я думаю, нам это показалось, — зло усмехается Ковальски, не сводя с меня взгляда. Но, полагаю, мы все тут удивлены моей дерзостью. Нужно как-то усилить этот эффект, иначе был ли смысл открывать рот? — Может, прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет? — и мне самой нравится, насколько уверенно звучит мой голос. — Это точно Хрюша Брукс? — Джанет делает шаг вперёд. — Да, Хрюша Брукс на связи. — Я прикладываю к уху воображаемую трубку. — Что вы хотели? — Все, включая Стефани, изумлённо смотрят на меня и помалкивают. А что я такого сказала?.. Надо убираться, пока они в шоке. — Что ж… я спешу, — поправляю лямку рюкзака, — желаю удачи на конкурсе. Я смотрю Стефани прямо в глаза и понимаю, что совсем не боюсь ее и никогда не боялась. Моим самым страшным врагом была и остаюсь я сама, моя неуверенность и страх перед неизвестным. Никто не скажет, каким будет мой следующий шаг или новое решение. И я в этом больше не нуждаюсь. Ведь только от меня зависит, чем будет наполнено каждое мгновение моей жизни. А еще отчётливо понимаю, каких именно мгновений мне не хватало раньше, и уж точно ни на что их не променяю, даже на привычную зону комфорта. К черту комфорт, когда я могу быть самой собой и не бояться этого! — Она мне не понадобится, — цедит Ковальски. Я пожимаю плечами. — Как скажешь. Тогда… надеюсь, гран-при снова возьмут девчонки из акапельного трио. У них здорово выходит. Не дожидаясь, пока мне позволят уйти или ответят очередной колкостью, я прохожу мимо Джанет и Стефани и выхожу за дверь. И почему я терпела их выходки столько времени? Они такие же подростки, как и я, разве что у меня бёдра чуть-чуть шире. Ладно, не чуть-чуть… да плевать на бёдра! Весь день провожу в приподнятом настроении. Занятие с малышами сегодня тоже получается интересным и насыщенным. Энергия бьёт через край, поэтому я жду — не дождусь наступления вечера, когда смогу сменить сарафан на спортивную одежду и кроссовки и побежать до Баптистской церкви. И дальше, насколько хватит сил, а их сегодня хватит на многое. Ещё и на завтра останется. Вечером после пробежки мы с Эдди ужинаем, а затем она уходит на ночное дежурство. Я только заканчиваю домашнее задание по английскому, как слышу звук дверного звонка. Спускаюсь вниз и обнаруживаю стоящего за дверью Эйдена. В его руках огромная упаковка начос, а на лице — приветливая улыбка. — У тебя есть кетчуп? — интересуется он. Не дожидаясь приглашения и ответа, Эйден протискивается между дверью и мной.