День выдался не самым лучшим для полетов. Грузные серые, словно пропитанные ртутью, облака и беспокойный графитовый океан сливались в пейзаж из ночных кошмаров Говарда Лавкрафта. Вертолет качало из стороны в сторону, и Марина, зажмурившись, вцепилась в ручки сидения. Все равно за иллюминаторами и лобовым стеклом почти ничего не видно. Закрой глаза и представь, что ты не на высоте трех тысяч метров, а у себя на даче рядом с Ладожским озером — растянула гамак между двумя березами, надвинула широкополую шляпу на глаза и дремлешь под далекие визги плещущихся в воде Тишки и Милы и безостановочное жужжание мух… — Марина Александровна, Вы там как? — раздался в наушниках голос пилота. Сквозь эмпатию пробивалась легкая усмешка. — Да-да, нормально. Только укачало немного, — выдавила из себя Марина и добавила виновато. — Я уже десять раз пожалела, что поторопила Вас, Георгий. Надо было все-таки дождаться, когда распогодится. А то летим, как в вате, ужас. — Поверьте, если бы в воздух действительно нельзя было подниматься, мы бы никуда не полетели, — хмыкнул пилот. — Как я и говорил, можно было бы подождать до вечера, когда ветер станет потише, но это скорее вопрос вашего комфорта… Так что не переживайте. У меня тут оборудование отличное, можно хоть откинуться вздремнуть — машина сама долетит. — Лучше не надо… — нервно хохотнула Марина. — Я к тому, что в этих моделях бортового компьютера мозг, как у человека. Даже лучше — не захламлен всякой ерундой, которая его отвлечь может. Один минус — анекдоты рассказывать не умеет, — пошутил Георгий. — А что за модель? — ЦУВС-8… Да тут написано на панельке. Марина заинтригованно подалась вперед и гордо воскликнула: — О! Так это наша разработка! — Да ну? — Ну да, — гордо сказала та и на автомате пояснила. — Центр Управления Всеми Системами на базе искусственного интеллекта Жуков. Контролирует оборудование в фоновом режиме, рисует карту местности, регистрирует информацию с пульта и находит лучший способ, как отладить процессы… Вообще странно, мы их обычно оборонке продаем. Гражданской авиации такой уровень контроля ни к чему, тут все-таки ориентировано на высокую маневренность в экстремальных условиях. — Это Вы просто над Северным Морским Путем еще не летали, — хмыкнул Георгий. — Но машина, да, как Вы правильно догадались, списана у военных. У них уже ЦУВС-10 стоит, а мне восьмерочки вполне хватает и на погоду эту, и на сканирование воздушного пространства. Чтобы не залететь случайно, так сказать, куда-то не туда. — Мой муж как раз над ЦУВС-10 работал, — похвасталась Марина. — Серьезно? — Георгий удивился не то такому совпадению, не то факту ее замужества. — Ага. Еще когда лаборантом был, — улыбнулась та, с теплотой вспоминая супруга. — То есть понятно, что ассистировал. Так-то само изобретение принадлежит его научному руководителю. — А десятка правда может отдавать указания ботам на экстренную починку? Мне что-то такое бывший сослуживец рассказывал. — Да. ИИ синхронизируется с миниботами и распространяет на них команды от внутренней сети. Соответственно и управление ими идет от компьютера автоматически. Это позволяет произвести отладку там, где ЦУВС не справляется. Физические повреждения же и в наш век никто не отменял. Иногда такая банальщина: контакт где-нибудь отойдет, и все — считай, неисправность. — Спрашивается: зачем тогда вообще экипаж? — философски спросил пилот. — Зачем вообще люди? — иронично вторила ему Марина. — Ну так… делать новые машины, видимо. — Вот я этим занимаюсь, и, положа руку на сердце, скажу, что машины без человека вполне справятся. Большая часть заводов уже давным-давно свое производство автоматизировало, в исследовательских центрах функции половины сотрудников выполняет искусственный интеллект. Так что человеку надо просто заниматься тем, что ему нравится и не обращать внимания на то, что может или чего не может сделать машина. Как писал Маркс, «каждый по способностям, каждому — по потребностям». — Так Вы коммунистка? — Скорее кибермарксистка. — Ну, такое сейчас модно, я слышал… — пропустив ее реплику мимо ушей, задумчиво произнес пилот. — Со всеми этими имплантами, коллективным киберсознанием. Молодежь так вообще в голову биочипы себе вживляет. Совсем свихнулись со своими айти… — Но это же не только из-за моды делают… Кому-то по медицинским показаниям надо, — пальцы Марины невольно потянулись под шапку и коснулись старого шрама за ухом. — Не, я таких не осуждаю, — поспешил добавить Георгий, — но сам бы не позволил себе в голову ничего такого поставить, даже если бы врачи сказали. — Вы же бывший военный? — смекнула Марина. — Вам разве не положены импланты? — В голове — нет, упаси боже. Звание не то было, такие только офицеры себе ставят, и то не все. Один был в правой руке и один — в спине. Но как со службы ушел, мне их вытащили. До сих пор болеутоляющие пью, а то иногда так прихватит — сил нет. В общем, я знаю, каково это, когда в тебе железяки стоят. И повторюсь: в голову я бы ни за что такое не поставил. «Захотел бы жить — поставил», — чуть не вырвалось у Марины, но она промолчала. Имплант в голове ей необходим так же, как кардиостимулятор — человеку со слабым сердцем. Только эта дорогостоящая «железка» не просто поддерживает орган, а является полноценной его частью. А еще она позволяет врачам отслеживать, не вернулась ли болезнь, от которой раньше было очень мало способов излечиться, и в целом оперативно получать данные по состоянию здоровья пациентки, не тратя времени на анализы. В каком-то смысле это ее личный ЦУВС. А самое прекрасное — то, что Марина его практически не чувствует. Наверное, привыкла. С таким имплантом она может полноценно работать, радоваться жизни, наслаждаться играми с Тишкой и Милой, прогулками с Антоном по набережной Финского залива… Она может оставаться собой. Это не имеет совершенно никакого отношения к тому, что ставят себе дети богатеньких родителей, чья жизнь крутится вокруг AR-пространства(прим. AR — Augmented Reality, дополненная реальность). Но пускаться в философские споры по этому поводу сейчас не имело никакого смысла. Вместо этого Марина с удовольствием для себя обнаружила, что липкий страх, охватывавший ее всякий раз на воздушных ямах, прошел. Видимо, разговор на любимую тему, уверенный голос опытного летчика в наушниках и знание того, что вертолет работает на надежных технологиях, позволили женщине наконец-то расслабить плечи и выглянуть в иллюминатор. Они уже выплыли из низких облаков, и вид на океан стал яснее. Не сказать, однако, чтобы он захватывал дух — на архивных кадрах даже столетней давности крайний север выглядел куда более впечатляющим. Редкие белые льдины напоминали мраморные надгробные камни на необъятном весеннем кладбище. Они выглядывали из-под почти черной на их фоне воды, а над ними реяли крикливые чайки. Некоторые серебристые осколки были запачканы россыпью клякс, в которых едва угадывались тюлени. — Георгий, это и есть Северный Морской Путь? — спросила Марина в микрофон наушников. — Нет, что Вы, — усмехнулся тот. — СМП остался позади, мы давно его пролетели. Уже минут через пятнадцать будем на «Чилингарове». — Это хорошо. Надеюсь, я там быстро управлюсь. — Я в любом случае буду Вас ждать, Марина Александровна. Так что не спешите. Пока дозаправлюсь, пока туда-сюда… Да и вообще мне уж точно торопиться некуда. Меня-то дома муж не ждет. Подколол все-таки. — Я бы очень удивилась, если бы ждал, — решила отделаться шуткой Марина. — Но кто-то же ждет? — Мама. И два пса. Ну и дочка, может быть. Марина хотела уточнить, что скрывается за этим «может быть», но тут и без слов многое было понятно. Ей стало немного жаль Георгия, и она захотела его подбодрить: — Уверена, она будет рада увидеть Вас в целости и сохранности. — Да уж куда я денусь, — вновь с наигранной бравадой усмехнулся Георгий. — Это всего лишь обычная доставка. Я такие то и дело совершаю за СМП. Несмотря на разгар лета, на буровом судне «Чилингаров», куда приземлился вертолет, было весьма холодно. И не только из-за пронизывающего ветра и высокой влажности, но и из-за приема, который устроили Марине члены экипажа. Стоило ей вылезти из кабины («Ах, какое облегчение!»), двое встречающих вытянули шеи, высматривая кого-то за ее спиной. — Добрый день. Вы из «Заслона»? — хрипло спросил первый мужчина средних лет, напоминавший заросшего щетиной тролля с уродливым шрамом, выглядывающим из-под шапки. — Да. Марина Александровна Лебедева, ведущий инженер отдела… — протянула руку та, но мужчина перебил ее, вскинув кустистые брови: — А, так это Вы инженер? Ладонь опустилась, так и не встретив рукопожатия. — Да, я. А что такое? — Мы просто не думали, что Вы… прилетите одна. Он явно не так планировал закончить фразу. — Я, конечно, понимаю, что женщина на корабле к беде, но все же не волнуйтесь, ассистенты мне не нужны, — колко ответила Марина и продемонстрировала всем чемоданчик с инструментами и диагностическим оборудованием. — Только это. — Ну, добро, — согласился снисходительно «тролль». — Я, кстати, капитан. Алексей Михайлович Смирницкий. А это — наш технический специалист Адиль Ахметов. — Очень приятно, — кивнула Марина второму встречающему, который был и моложе, и симпатичнее своего коллеги. — Взаимно, — откликнулся тот вежливо. Глубоко задумчивый взгляд черных раскосых глаз за толстыми очками и вкрадчивый голос выдавали в нем человека интеллигентного. — Хотите чаю? Или сначала осмотрите поломку? — Давайте начнем с осмотра, — решила инженер, хотя каждая клеточка ее замерзшего тела голосовала за горячую чашку крепкого чая. — Адиль, проводишь? — распорядился Смирницкий. — Мне надо с Гогой словечком перекинуться. Я скоро подойду. Ахметов кивнул и пригласил Марину следовать за ним. Шли по палубе к капитанской рубке, минуя скучающих бурильщиков в дутых спецовках. Огромная установка, вздымающаяся к волнующемуся серому небу, стояла безмолвно. Интересно почему: из-за обеденного перерыва или той самой поломки? Но нет, какое отношение радиолокационная станция имеет к буру? Марина скользнула взглядом по лицам рабочих, ища в них ответ. Кто-то поймал ее взгляд, но женщина не смогла прочитать ровным счетом ничего. Ни любопытства, ни облегчения. Какая-то апатия, даже пустота. Но, наверное, когда приходится жить на вахте в столь суровых условиях три через три, и не такая тоска возьмет. Адиль заговорил, только когда они зашли внутрь рубки, чтобы не перекрикивать ветер, гулявший снаружи. Еще один мужчина, дежурящий у панели управления, обернулся к ним и выдавил: «Здрасссьти». — Дим, это Марина Александровна. Марина Александровна, это Дмитрий Войнов, помощник капитана. Представленные друг другу обменялись любезностями. Дмитрий выглядел полной противоположностью стереотипам о том, что помощник кого бы то ни было — это обязательно нежный юноша с безвольным трясущимся подбородком. Он был явно старше Адиля, и вид у него был столь же суровый, как у капитана Смирницкого. Только на тролля он не особо походил, скорее на белого медведя из тех документалок про север. — Ну, вот, собственно, компьютер, — указал Адиль, махнув в сторону установки со всевозможными датчиками, экранами и кнопками. Марина приблизилась к панели и коротко бросила: — Рассказывайте. — Это началось в воскресенье, когда мы приступили к бурению, — начал помощник капитана. — Показания обзора водной поверхности стали сбоить. Вот тут цифры дергались, будто мы движемся, хотя мы так-то стояли на месте. Потом на цифровой карте эхолота появился весьма крупный объект. И он был прямо под нами. — Может, подлодка? Или кит? — предположила Марина, запуская диагностику.