Под ногами скрипит смесь соли и песка. Влажный ветер пахнет жареным картофелем. До пожара полтора часа. На входе в торговый центр крутятся стеклянные двери. Ещё одна карусель. Когда начнётся паника, двери выломают. Но перед этим покалечатся многие. То есть не покалечатся, нет, сиблинги сейчас всё исправят… Первыми внутрь стеклянной вертушки входят близнецы. С вертушкой пока всё нормально, цела, работает исправно. Она сейчас дверь, не ловушка. Прежде чем шагнуть в пустой сектор, Ира вдруг оборачивается, как на сигнал, который не слышит никто, кроме неё. Нет, никого там нет. Всё в порядке. Мирный пейзаж. Парковка, аттракционы, высокие корпуса нового квартала – оттуда куча народа снимала происходящее на телефоны. Сиблинги смотрели эти записи, когда учились пользоваться интернет-поиском. Снаружи пожар был совсем не таким адским. Но непонятно, смогли бы они вот так стоять на балконе и снимать? Даже если бы не жили на планетке и не умели менять прошлое? Дома очень высокие, и от них идёт очень много проводов. Так много, что дома кажутся декорациями, а провода – верёвками, которые их держат. – Над небом голубым есть город золотой… Ира знает, что надо петь не «над», а «под». Но ей так правильнее. 3 Семь пятнадцать. Они сидят на верхнем этаже торгового центра, на фудкорте. Есть не хочется, но надо. Они на вылете. Когда в следующий раз накормят – неизвестно, а НЗ без повода лучше не ковырять. В общем, они пробуют жевать. Ира смотрит в зеркальце, Юрка в книгу, близнецы вытащили мобильники, молча играют. Так многие делают: сидят за одним столом и молчат, каждый в своём телефоне. В стаканах газировка выдыхается, бургеры на вкус как поролон. Но надо доесть. В семь двадцать Сашка и Серый встают из-за стола. Они вернутся очень быстро. Совсем немного времени нужно, чтобы дойти до аварийных дверей, перекусить тросик велосипедного замка, который эти двери стягивает. Это двери третьего этажа. А на первом надо раскурочить замок запасного выхода. Семь двадцать две. Ира тоже встаёт. – Ну что, я пошла? Юра всё ещё читает. Они всегда говорят друг другу разную ерунду на вылете. – Взорвёшься – голову оторву. – Угу-угу. Утонешь – домой не приходи. – Как говорил Герасим: «Эй, на «Титанике», собачку не возьмёте?» Ира идёт мимо витрин. Семь двадцать три. Налево, налево, прямо. Женский туалет – между магазином нижнего белья и магазином игрушек. В нём четыре кабины, та, которая нужна, дальняя крайняя, пока занята. Ире очень хочется подойти к раковине, заранее намочить шарф, перчатки – чтобы в дыму было легче. Но дыма пока нет. И можно же попробовать, чтоб не было, сегодня есть шанс. Им иногда полагается людей спасти, а ситуацию не менять. Если ДТП – так ДТП, пожар – так пожар, просто уже без жертв. Такие штуки в НИИ просчитывают, но не всегда понятно, по какому алгоритму. В инструкции этот пункт каждый раз прописывают заново. В этот раз – «действовать по обстоятельствам». Нужная кабинка освобождается, Ира бежит туда так, будто сейчас лопнет. И вот – в кабинке пахнет дымом. Резкий, мерзкий запах, тревожный, опасный. Надо спустить воду и выйти наружу. И сказать сразу всем, кто стоит в туалете: женщине с ребёнком, двум младшеклассницам, продавщице с бейджиком «Вера», маленькой смуглой уборщице: – Вы знаете, там дымом пахнет… Уборщица пожимает плечами. – Тут вентиляция такая, от ресторана. Что у них сгорит, всё к нам идёт. Эта уборщица выводила потом детей, много. Продавщица Вера морщится. – Да накурили небось… Штрафуй, не штрафуй, всё равно курят, – Вера машет рукой в сторону плаката «Курение запрещено, штраф 3000 рублей». Продавщицу Веру нашли первой, внизу, у запертого пожарного выхода. Ира много раз мысленно разговаривала с теми, кого они спасали. Иногда очень хотелось взять человека за плечи и заорать: «Включи мозги, идиот!» Но так нельзя. Ира говорит другое, спокойное и вроде как задумчивое: – А вдруг там проводку замкнуло? Это основная версия пожара – проводка в женском туалете третьего этажа. Гипсокартонный потолок. Кухня ресторана за стенкой. Тут действительно пахнет жареным мясом и картошкой фри. И сигаретой, которую кто-то утопил в унитазе. И дымом. Уборщица говорит: – Скажу Ване, пусть проверит. Она выходит из туалета. Шагает к охраннику, объясняет ему что-то. Потом возвращается, сразу начинает протирать зеркало. – Ну, чего? – напряжённо спрашивает Ира. – Ваня сказал: электрик освободится, придёт проверит. – Когда? – Через час, наверное, – уборщица трёт зеркало. Через час тут всё заполыхает. От Сашки и Серого пришло сообщение: «Открыто, мы на улице». С двумя выходами жертв будет меньше. Но они, наверное, будут. Или нет? Запах гари – сильнее, противнее. Он как живое существо, которое может накинуться и задушить. Ире очень хочется отсюда убежать. Но у неё нет на это права. И вообще, она знает, что будет, а они – нет. Значит, Ира за них отвечает. Ира заходит в ту же кабинку. У неё в рюкзаке лежит подарок для Людочки. Кукла в розовой упаковке. У куклы пышное платье и серебряные туфельки. Ира до сих пор играет в куклы. Немножко. С Людой, разумеется… Прости, кукла… Вытаскивает куклу из коробки, суёт в рюкзак. Потом быстро заворачивает пустую коробку в чёрный шуршащий пакет из-под мусора. И кладёт свёрток на пол, между унитазом и стеной, подпихивает так, чтобы свёрток точно застрял, чтобы было видно – его сюда специально засунули… Подозрительный неопознанный предмет готов. Теперь – бегом к охраннику. Страшно смотреть на часы. Семь тридцать пять. Через десять минут потолок начнёт дымиться. Но потушить ещё можно будет. Охранник стоит у витрины магазина нижнего белья. Смотрит в телефон, совсем как Сашка и Серый. Близнецы уже на улице, они в безопасности. А Юра возле лифтов, рядом с открытым аварийным выходом. Будет всех гнать на лестницу. В панике люди забывают, что лифтом во время пожара пользоваться нельзя. Семь тридцать шесть. – Я прошу прощения… Но там в кабинке какая-то штука лежит. Я не знаю, вдруг это бомба? Ира говорит вежливым правильным голосом, может быть, он и сейчас «хрустальный». Неважно. Если охранник не двинется с места, Ира взломает ящик с огнетушителем. Через девять минут. – Что лежит? – охранник отрывается от мобилы. Его зовут Иван, у Ивана есть отчество и фамилия, они тоже написаны на бейджике, но Ире некогда читать. – Коробка какая-то. У меня телефон упал, я нагнулась поднять, а там коробка. Так, будто её специально запихнули, понимаете? – Ну, пошли, посмотрим. Он не ругается. Идёт быстро, Ира даже отстаёт. На входе в туалет Иван гремит связкой ключей, стучит по дверям кабинок. – Проверка сантехники!