Рино позволил себе появиться в участке только в десятом часу. Как и ожидалось, поиски Шура Симскара успехом не увенчались, полицейские бросили эту затею примерно через час после того, как тот улизнул. Рино, теперь уже совершенно уверенный в том, что пожар подстроили, понимал, что дело принимает новый оборот. Началось оно с останков мальчика, но теперь все было завязано на том, кто, по всей видимости, был братом убитого, на том, кто полгода назад чуть не погиб. И именно к нему этим утром собирался зайти Рино. И пусть пострадавший не может говорить или писать, все-таки можно найти способ с ним пообщаться. Что там говорила медсестра? Он изредка отвечает им с помощью жестов. Может быть, просто никто не спрашивал его о том, что его действительно волнует. Возможно, он только и ждал момента, чтобы рассказать, о несчастном случае, который вовсе не был таковым. По дороге в пансионат у Рино от недосыпа закружилась голова. Он все еще злился, что они упустили шанс поймать Симскара. Ведь было же очевидно, что рано или поздно ему придется вернуться домой, и, если бы они тщательнее разработали план, сейчас он был бы уже в участке. А вместо этого он теперь постарается спрятаться еще надежнее. И снова его проводили к заведующей. Когда инспектор заявил, что хотел бы навестить Сигурда Овесена, женщина озабоченно нахмурилась. — К сожалению, мы были вынуждены перевести его в больницу в Лекнесе. Им понадобилась пара дней, чтобы подготовить для него палату, так что пока за ним ухаживает на дому одна из наших медсестер. — Его уже перевезли? Заведующая тяжело вздохнула. — Вчера утром к нему заходил этот Симскар. Теперь-то я понимаю, что мы не должны были этого допускать. По словам заведующей отделением, Овесена очень расстроил этот визит, и успокоить его так и не удалось. Он так слаб, не переносит сильных впечатлений, и, посоветовавшись с медсестрами, которые за ним ухаживают, мы решили, что нам необходимо принять меры. Очевидно, Симскар сильно напугал его, и подумать только, мы позволили им находиться наедине. Снова глубокий вздох. — Это вынужденная мера, пока ситуация с Симскаром не разрешится. Я слышала, он все еще в бегах? Рино получил последнее подтверждение своим догадкам. Симскар навестил свою жертву, прекрасно зная, что тот будет в ужасе от этой встречи. — Могу ли я спросить, — Рино провел рукой по отросшей шевелюре, — насколько Овесен, Герой, как вы его тут называете, может общаться? Заведующая пристально посмотрела на него, затем опустила сложенные лодочкой руки на стол. — Боюсь, что совсем немного. Я сама за ним не ухаживаю, но. Она нажала кнопку на телефоне и пригласила в кабинет одну из медсестер. — Каспара руководит отделением, где он лежал, она лучше всех его знает, но на вашем месте я бы не ожидала слишком многого. Герой может дышать самостоятельно, но, пожалуй, это единственное, что он может делать без помощи. В этот момент дверь открылась, вошла медсестра лет пятидесяти. По комплекции она не уступала заведующей, и, встретив ее на улице, Рино не обернулся бы. Он пожал ей руку, отметив, что женщина явно нервничает. Видимо, испытывает угрызения совести от того, что им пришлось отказаться от пациента, который так нуждался в их помощи. Начальница повторила вопрос инспектора, и заведующая отделением грустно посмотрела на Рино. — Не знаю, что именно он понимает. Мы постоянно разговариваем с ним, но он почти никогда не отвечает нам. Сначала мы пытались наладить какое-то общение, казалось, что он реагирует, но через несколько недель он как будто бы перестал даже пробовать объясниться. Конечно, никто не сомневается, что у него ужасные боли, и по его обожженному телу видно, какие движения ему неприятны, а какие — вообще невозможны. Больше всего ожогов у него на шее и на плечах, и когда мы его о чем-то спрашиваем, он крайне редко отвечает осторожными движениями головы, так что, честно говоря. Не думаю, что вы чего-нибудь добьетесь. Тем или иным способом. Заведующая отделением засунула руки в карманы формы, и Рино почувствовал сильный аромат духов. А ведь он где-то читал, что сильные запахи в больницах и пансионатах запрещены! — То есть вы хотите сказать, что не стоит и пытаться с ним пообщаться? — Боюсь, что так. За большой ивой в глубине сада Рино насчитал пять диких кошек, но не сомневался, что это лишь вершина айсберга. Фалк рассказывал, что все больше кошек живет у него под гаражом, просачиваясь в разные щели и дыры в фундаменте. Рино постучал в дверь, услышал тихий ответ Фалка, вошел и застал коллегу за ноутбуком. — Проснулись? Фалк захлопнул крышку компьютера и растерянно посмотрел на инспектора. — Более-менее. — Та еще ночка выдалась. Фалк кивнул. — Теперь-то он надежно спрятался. — Думаю, он подстроил пожар, — Рино впервые высказал свою мысль, в которой был уже почти уверен. — Я думаю, что Сигурд Овесен — это пресловутый Боа. Фалк уставился на какую-то точку в полу. — Переверните инициалы С. О. — и получите Оддвар Стрём. — С тех пор прошло полжизни. — И тем не менее. Я думаю, это он. — Вы думаете? — Я уверен на девяносто процентов. Что-то заставило его вернуться, и он был уверен, что его не узнают. Но главная жертва его издевательств ничего не забыла. Фалк покачал головой. — И оба они всплыли в 2011 году, сначала Оддвар, потом останки Руаля. Не знаю, не знаю. — Маска не давала вам покоя. — Да. — Думаю, ее нарисовал Симскар. — Шур. не знаю. — Я выяснил, что она означает. Фалк как будто застыл на месте. — Это маска злости. — Маска злости. — голос Фалка казался чужим. — Именно. Метод проработки психологических травм с помощью рисунков, — Рино подвинул стул и сел. — Я поискал в интернете, как и вы. Он кивнул на компьютер и вкратце объяснил, что именно он нашел. — Но зачем Симскару рисовать такую маску? — Он ведь тоже в какой-то мере стал калекой, и, конечно, у него есть психологические травмы. А вы не знаете, не ходил ли он в какую-нибудь специальную школу? — Не слышал об этом. — Конечно, маски — это лишь прием, придуманный каким-то учителем, но в то время в нашей стране все еще делали лоботомию, так что, можно сказать, это был безвредный эксперимент. — Узнать, ходил ли Симскар в спецшколу, вполне возможно, но вы ведь в любом случае уверены, что преступник он, не так ли? — На девяносто девять процентов. — Две минуты назад было девяносто процентов. — Я поделился своей теорией и еще сильнее убедился в ее правоте. — Все эти годы в нем должна была жить страшная ненависть. — Он онемел из-за издевательств Боа, так что ничего удивительного. — Пятьдесят лет — это много. — Еще одна версия, — Рино решил дать коллеге расследовать версию о маске дальше, если, конечно, его целиком и полностью не захватит апатия. — Если мы оттолкнемся от того, что маска когда-то использовалась в терапии в центре для слепых и слабовидящих, можете ли вы выяснить, посещал ли кто-нибудь из жителей коммуны школу Хюсебю, и если да, то кто именно? Фалк встал и принялся бродить из угла в угол по комнате. — Слепой или слабовидящий? — Вряд ли тут много таких. Тут, в коммуне Москенес, и жителей-то немного. — Можно попробовать. Впервые с момента начала работы с напарником Рино разглядел в нем какое-то подобие заинтересованности. — А я попытаюсь выяснить, где пропадал Боа все эти годы. — Вы правда думаете, что это он?