– Хорошо, – только и обронил Морис. Застать в это время на рабочем месте Отбывайко Мирослава уже не надеялась, но на всякий случай позвонила ему на рабочий телефон. – И кому черти покою не дают? – донёсся из трубки миролюбивый голос майора. – Опанас Самойлович! – обрадовалась Мирослава. – Добрый вечер! – Добрий вечир! – Я так рада, что вы ещё на месте! – Куды бидному селянинови дитися? – Я сейчас к вам прибегу! – Тока швыдче! – Что? – Не что, а шо! – передразнил её майор и снизошёл: – Быстрее, говорю. – Ага. Одна нога здесь, другая там! – заверила Мирослава. Примчалась она на самом деле быстро. Майор встретил её причитанием: – Ой, лишенько! Як я страждаю, як страждаю! – И с чего это вы так исстрадались? – усмехнулась Мирослава. – У меня это дело вот где! – без малейшего акцента произнёс майор и чиркнул себе ребром ладони по горлу. – Ничего, Опанас Самойлович, потерпите ещё немного, – проговорила она голосом заботливой матери, которая уговаривает своё дитятко съесть ещё одну ложечку опротивевшей ему манной каши. И майор с тяжким вздохом приготовился покориться. – Опанас Самойлович, меня интересует одежда ещё одного человека. – Лихолетова? – коротко спросил он. – Нет. Окарова. – Окарова? – брови майора взлетели вверх. – Его-то с какого перепугу? – Горничная Ганина сообщила мне, что опрокинула на Окарова в тот вечер поднос с вином. – И что? – Его одежда запачкалась. – Вестимо. – Одежда убийцы тоже не могла не запачкаться. – Но не вином же! – воскликнул майор. – Кровью! – не осталась в долгу Мирослава. – Кровь мы уже обнаружили на одежде Ксении Моравской. – И успокоились?! – Она села напротив него за стол и стукнула кулаком. – Вы это, – проговорил он, – полегче на поворотах. – Вы разговаривали с помощником нотариуса? – Да. – Он вам не рассказал, что по поручению своего шефа покидал дом во время вечеринки? – Нет, – задумчиво протянул майор. – Кроме Окарова, вам об этом могли бы сообщить косвенно Рогачёв и напрямую Белоногов. – А почему Рогачёв косвенно? – Потому что Павел Владимирович думал, что из дома за оставленными в машине документами ходил сам нотариус. Но Илья Артемьевич предпочёл партию в бильярд, а за документами послал своего помощника. – Так-так, – забегал пальцами по столу Отбывайко. – Давайте ещё раз рассмотрим фотографии участников той вечеринки. – Чего на них смотреть-то, – буркнул Отбывайко, но всё-таки достал из сейфа фотографии. Через некоторое время Мирослава придвинула майору фотографию, где Окаров был запечатлён во весь рост. – Опанас Самойлович, обратите внимание на ботинки Андриана. Майор покрутил фотографию и пробубнил: – Ботинки как ботинки, картинок на них нет. – Картинок нет, – согласилась Мирослава, – но стоят они, как ваша готовая зарплата. – Шо? – удивлённо присвистнул майор. – Не шо, а что, – усмехнулась Мирослава. – Вы уверены? – спросил он изменившимся тоном. – Абсолютно, товарищ майор! – И что это нам даёт? – Отбывайко внимательно посмотрел на детектива. – То, что даже помощник Окарова не может позволить себе иметь несколько пар таких дорогущих ботинок. Отбывайко кивнул. – А это значит, – продолжила Мирослава, – что парню жалко их выбрасывать. – Меня бы тоже жаба задушила, – согласился майор. – Это даёт нам шанс. – Какой? – Обнаружить на его ботинках замытую кровь. От одежды-то он наверняка избавился, – задумчиво проговорила Мирослава. – Вы что же, подозреваете в убийстве помощника нотариуса? – уставился на неё, не моргая, майор. – А почему нет? – Ну, знаете ли! – Майор вскочил со стула и забегал по кабинету. «Прямо как Шура», – подумала Мирослава и, не обращая внимания на смятение и негодование Отбывайко, сказала: – Надо завтра утром взять ордер и поехать с обыском на квартиру к Окарову. – Да вы смерти моей хотите! – возопил майор. – Есть ещё один вариант, – вздохнула Мирослава. – Какой? – как за соломинку ухватился Отбывайко. – Вы вызываете Окарова к себе и забираете ботинки на экспертизу прямо в своём кабинете. Но существует риск. – Какой?