– Мирослава Волгина, частный детектив, – и спросила: – С кем имею честь беседовать? – Отбывайко! – сказал ей мужчина. – Куда отбывать? – удивилась Мирослава. – Никуда не отбывать. Присаживайтесь. Отбывайко – это моя фамилия. А зовут меня Опанас Самойлович. – Очень приятно, – приветливо улыбнулась Мирослава. – А уж мне-то как приятно! – развёл руками Опанас Самойлович. – Така гарна дивчина посетила меня. – Я не дивчина, – улыбнулась Мирослава. – А хто? Парубок? – сделал он удивлённые глаза. – Нет, я детектив, Мирослава Волгина. – Ну а я тогда заместитель начальника этого отделения полиции. – Опанас Самойлович, давайте поговорим с вами серьёзно. – А я шо, разве возражаю? – Нет, не возражаете. Вы зубы мне заговариваете! – улыбнулась Мирослава. – Ни боже же ты мой! – сложил он молитвенно руки на груди. – Вот моя лицензия! – Мирослава сунула под нос слегка растерявшемуся Отбывайко свою лицензию. Он заметно погрустнел и заговорил безо всякого акцента: – Если вы относительно девицы Моравской, то вы опоздали. – То есть? – Её вина уже почти полностью доказана. Да и дело у меня скорее всего не сегодня завтра заберут туда! – он возвёл глаза к горе. – К чему такая спешность? – А к тому, что убит не кто-нибудь, а уважаемая женщина. – Вы хотите сказать, богатая, – перебила его Мирослава. – И это тоже, – согласился он. И спросил: – А я кто такой? – Вы же сами сказали, заместитель начальника полиции. – Вот! То есть рылом не вышел вести такое расследование. – В голосе его прозвучала плохо скрываемая обида. – Опанас Самойлович! А давайте мы вместе с вами это дело раскроем? – А давайте! – легко согласился он. И тут же захохотал во всё горло. – И чего это вас так разбирает? – поинтересовалась Мирослава. – Так вы же сами меня смешите. Шутки шутить изволите. – Опанас Самойлович, я говорю абсолютно серьёзно. Мне не до шуток. – Так мне тоже, – вздохнул Отбывайко. – Да только я вам русским языком говорю, что в этом деле и расследовать нечего. На одежде Ксении Моравской и её руках обнаружена кровь Рудневой. – Моравская призналась в убийстве тётки? – Нет. Но это и неважно. Я же говорю вам, что кровь. – Девушка это никак не объясняет? – Объясняет, что, мол, дотрагивалась до тётки. – Почему же вы ей не верите? – Потому что свидетели говорят о том, что тётка и племянница поссорились из-за некоего Рудольфа Лихолетова. – Кто это? – Секретарь Рудневой, – презрительно сморщился майор. – Так чего же Ксении из-за него ссориться с тёткой? – Мирослава уже начала догадываться, что с этим Рудольфом не всё чисто. Ответ майора косвенно подтвердил её предположения. – Из-за любви-с, – дурашливым тоном ответил Отбывайко. – Вздор! – отмела его объяснения Мирослава. – У Ксении есть жених. – Не слыхал ни о каком женихе. Хотя, – он задумался, – горничная Рудневых Тамара Ганина тоже всё лепетала о каком-то женихе Моравской. Но когда я спросил задержанную об этом прямо, она заявила, что никакого жениха у неё нет! – Она наверняка так ответила сгоряча. – Сгоряча не сгоряча, а факт остаётся фактом. Бабушка далеко, а мать ещё дальше, – отрапортовал майор. Но Мирославу не так-то легко было сбить с толку. – Факт в виде жениха сейчас находится здесь, – сказала она. – Где это здесь? – не понял майор. – Сидит в коридоре. И он полностью уверен, что его девушку подставили. – Он ошибается. – Почему вы так уверены? – Потому что партнёр Рудневой сообщил следствию, что убитая составила завещание в пользу племянницы. А там, уверяю вас, – майор осуждающе покачал головой, – деньги немалые, скажу я вам. – И что? – А ничего! После ссоры с племянницей Руднева пригласила нотариуса как бы на вечеринку, а на самом деле с намерением переписать завещание. – Это вам сказал нотариус? – Не прямо, – уклончиво ответил Отбывайко. – Опанас Самойлович, скажите положа руку на сердце, вы собираетесь с этими крохами идти в суд? – До суда дело дотягивать буду уже не я. Я же вам говорил об этом. – Говорили. Но подумайте, что вы теряете, если начнёте копать глубже? – Куда уж глубже? – вздохнул он. – У вас есть протоколы опроса свидетелей? – Ну. – Вы не могли бы мне их показать? – невинно поинтересовалась Мирослава. – Да вы рехнулись, барышня! – возмутился майор. – Ничуть. К тому же я не барышня, а детектив. Майор осуждающе покачал головой. – Опанас Самойлович! Миленький! – проговорила Мирослава ласково. – Я гляну только одним глазком. – И не надейтесь. – Тогда хотя бы скажите мне, кто присутствовал на вечеринке у Рудневой в вечер её убийства.