– Ох, и влетит же мне от мамы. – Не парься, – ответила Ксения, – она же ничего не узнает. – «Надежда юношей питает». – Какие в наше время образованные горничные, – невольно улыбнулась Ксения. – Ломоносова знают. Только в оригинале «Оды на восшествие на всероссийский престол Её Величества, государыни императрицы Елисаветы Петровны…» – Знаю, знаю, – перебила её Тамара, – у Михаила Ломоносова: Науки юношей питают, Отраду старым подают. – Я же говорю, что горничные сейчас научены не только пылюгу вытирать. – Только никто нам за нашу образованность не приплачивает, – вздохнула Тамара. – Это точно. А мне впору Глинку цитировать. – Глинку? – переспросила Тамара. – Я думала, что он композитор. – Ты имеешь в виду Михаила Ивановича Глинку. А я о другом Глинке, – вздохнула Ксения. – А, вспомнила! – захлопала в ладоши Томик. – Был еще поэт Фёдор Николаевич Глинка! Он романс написал «Вот мчится тройка удалая…». – Точно! Его стихи положил на музыку Алексей Николаевич Верстовский. Но я думала о другом Глинке. – Я, кажется, больше никого не знаю, – растерянно посмотрела на неё Тамара. – Глеб Глинка. Он, к сожалению, не так известен, как того заслуживает. Даже не установлено точно, где он родился, в Москве или в Симбирске. Зато скончался в США. – Давно? – В 1989 году. – Прошлый век. – Прошлый… – И чего он тебе вспомнился? – У него в стихотворении есть такие строки: И, наконец, на склоне дней Вдруг понимает человече Тщету надежд, тщету идей. – Грустно, – вздохнула девушка и предположила: – Ему, наверное, было несладко в эмиграции. – Чего не знаю, того не знаю, – призналась Ксения. – Во всяком случае его понять можно. А ты чего загрустила? Тебе до склона лет ещё далече. – Хочется надеяться. Но что-то взгрустнулось. Может же человеку просто стать грустно? – Просто не может, – уверенно заявила Тамара и вдруг, лукаво сверкнув глазами, спросила: – Знаешь, что мой батюшка говорит? – Представления не имею, какую очередную мудрость изрёк Глеб Лазаревич, – не слишком учтиво по отношению к управляющему фыркнула Ксения. Тамара, не обидевшись за отца, хихикнула: – Батюшка говорит, что «даром и чирей не вскочит. Сначала почесать надо». – Тоже нашёлся второй Козьма Прутков, – хмыкнула Ксения, подумав при этом про себя: «А ведь Ганин прав, есть у неё причина для печали. Но Тамаре знать об этом вовсе не обязательно». Вместо того чтобы открыть Тамаре причину своего печального настроения, она осторожно спросила: – Томик! А у тебя с Рудольфом роман? – С ума сошла! – отозвалась та, испуганно понизив голос. – Какой у меня может быть роман с Рудольфом, если он любовник вашей тётки?! – Тётки? – недоумённо спросила Ксения. – Вот именно! Только тсс! – Тамара приложила палец к губам. – По-моему, этого не может быть, – недоверчиво проговорила Ксения. – Он ей в сыновья годится! – Почему же не может? Очень даже может! Ваша тётя – женщина в самом соку! И ей для удовлетворения её потребностей нужен именно молодой мужчина. Ксения застыла на месте, всё ещё не в силах переварить услышанное. – А роман у меня, если хочешь знать, с садовником Сашкой. Только он на грани краха, – вздохнула Томик. – Кто, Сашка? – Да нет же! – отмахнулась девушка. – Мой роман с ним! – Это ещё почему? – не поняла Ксения. – Потому что я хочу, чтобы он учился. – А он? – А он хочет, как его дед, всю жизнь на земле горбатиться. – Почему сразу горбатиться, – решила заступиться Ксения за молодого симпатичного садовника. – Потому! – сказала Тамара и всем своим видом дала понять, что больше на эту тему разговаривать не желает. Но Ксения не удержалась и предостерегла девушку: – Томик, любовь потерять легко. А найти или вернуть очень сложно. Я бы на твоём месте не торопилась давать Саше отставку. – Я и не тороплюсь, – вздохнула Тамара. – Том! Я тебе хочу кое-что сказать, но пообещай, что никому не скажешь? – Обещаю, – ответила девушка. – Представляешь, Рудольф дал мне понять, что я ему нравлюсь. – Да вы что?! – Тамара округлила глаза. – Вы уверены? Ксения кивнула. – Может, вы его не так поняли? – Так. – Ну, я не знаю, – задумчиво протянула Тамара, – может, у него разлад с вашей тётей произошёл? То-то я смотрю, Ада Константиновна перестала его с собой на фирму брать. – А что, тётя на фирму ездит? – А куда же ещё? Скорее всего Лихолетов решил за двумя зайцами погнаться. Небось подумал, что тётка вам своё добро завещает, вот и подсуетился. – Значит, ты не веришь в большую чистую любовь? – усмехнулась Ксения. – Со стороны Лихолетова? – Тамара покачала головой. – Нет, не верю. – Но согласись, что рассчитывать на то, что мне достанется тётино наследство, глупо. – Не скажите. Нотариус приезжал же зачем-то.