— Вы хотите сказать, что все обвинения против госпожи Климовой сняты? — радостно спро-сил Олмен, сверкая глазами. И чего это он тут радостный такой? Я ему, блин, порадуюсь! — Да. Госпожа Климова действовала по моему приказу. — А как же Конфедерация? — спросил Фрейко. — Почему они допустили все это? — А Конфедерации нет до вас никакого дела, — ответила за меня Нина. Затем встала и, по-дойдя к окну, отодвинула занавеску, любуясь восходом солнца. — У Конфедерации своя выгода. Им ваша гражданская возня не интересна. Им всего лишь нужны ваши ресурсы. И пока вы будете пла-тить им за сомнительные, давно устаревшие технологии, вас будут выкачивать. Вас разводят как ди-карей, живущих на золотой жиле, но не ведающих ее истиной цены, обменивая на бубенчики и зер-кальца ценнейшие ресурсы. Вы не задумывались, почему Конфедерация столь щедро одаривает вас так называемыми «новейшими технологиями» и давно списанным оборудованием? Да потому что им это ничего не стоит! Разгребли свалку утиля, сбагрив все на Зорану. Зато в ответ получили от вас меха, древесину, руду, драгоценные камни, пищевые продукты. Да, пока у вас этого много и вам не жалко, но оно не бесконечно. А до тех пор вас будут снабжать технологиями. Научат как добывать нефть, чтобы высосать ее всю до капельки. Подарят вам суперсовременный топор, чтобы вы выру-били им все свои леса. Заключат с вами союз, предложат место в составе Конфедерации, пока Зора-на не превратиться в пустынный шарик. Вы, конечно, можете попытаться прекратить торговлю и закрыть планету. Разорвать все отношения с Конфедерацией. Но не факт, что Конфедерация оставит вас в покое. Ваш император правит на Зоране еще лишь потому, что он готов платить. Готов отдать за блестящие бусики целый живой мир. А откажется платить, и тут живо высадятся оккупационные войска Конфедератов. И все ваши ружья и револьверы, как копья дикарей, против их лазерных при-целов. Но, ведь мирная торговля гораздо выгоднее войны, не так ли? Тем более, когда вы сами гото-вы отдать им все самое ценное, всего лишь за кучку ненужного хлама. — Трудно понять вашу точку зрения. Вы говорите, что технологии устарели, но не для нас! Оборудование, что для вас является хламом, для нас новшество, что позволило войти в новый век, стало толчком к прогрессу. Разве это плохо? Нет. То, что для вас давно устарело, нам только на пользу, — выразил наше общее мнение князь Таффа. — Да, это так. Только польза однобокая получается. Вы развиваете одно, совершенно забывая о других сторонах прогресса. Научившись вырубать леса, вы не задумываетесь об их восстановле-нии. А ведь вырубаются они гораздо быстрее, чем растут. Развиваете промышленность, но не умеете перерабатывать отходы, превращая в свалки благодатные поля и леса. Стремитесь оснастить армию новейшим оружием массового поражения, но не умеете лечить. Рушить и убивать легко — созидать тяжело и долго. — И что же нам делать? — растерянно спросил Фрейко. — Трудный вопрос. Я вряд ли смогу найти на него оптимальный ответ. Но думаю и помимо меня у вас есть хорошие специалисты, которые подскажут вам как правильно поступить. Я могу лишь от себя посоветовать вам менять внешнюю политику торговых отношений. Поднимайте цены. Ваши ресурсы союзу Конфедерации гораздо нужнее, нежели вам их устаревшие технологии. Ищите другие рынки сбыта. Как повстанцы, например. Те же крианцы продадут вам пару самолетов гораз-до дешевле и с большей охотой. Или пираты, например. У этих вообще можно найти все что угодно, от целлофана до орбитальной станции. — Эх, нам бы новый спутник, — вздохнул Олмен, пригорюнившись. — А вот с этим я думаю могу вам помочь, — обернулась девушка и, улыбнувшись, спросила у меня: — Ваша Светлость, «Сиреневый кит» еще на орбите? — Да. Болтаются еще. Ждут чего-то. — Отлично! Можете предоставить мне закрытый канал связи с ними? — Зачем? Что вы задумали? — Купим у них новый спутник, — просияла она. — А они нам его продадут? — выразил сомнение князь Фрейко. — Эти и мать родную продадут за краюху хлеба. — А чем мы с ними расплатимся? — уточнил более меркантильный граф Парро. — Местью! Труп убитого креанца еще у нас? — В холодильной камере лежит. — Отлично. Креанцы своих не бросают. И мстят страшно… Глава 21 Нина Климова, штаб главнокомандующего, восточный фронт. А три дня спустя, мы с удовлетворением наблюдали через оптические камеры нового спутни-ка, как орбитальное орудие «Сиреневого кита» взрывает подпольные заводы повстанцев. Месть хо-рошая штука. Выгодная и действенная. Теперь повстанцам будет гораздо труднее собрать свои крупнокалиберные гаубицы, если они у них еще остались, конечно. Равновесие сил было нарушено. Конфедерация слала мне гневные требования и противоречи-вые приказы, и мне приходилось изворачиваться и лгать, откупаясь мелкими и незначительными победами повстанцев, как моей подрывной деятельностью, приписывая себе их заслуги. Но долго так продолжаться не будет, там тоже не дураки сидят. Боюсь, в скором времени меня ждет депорта-ция домой. Оттого и настроение на нуле уже который день. Император Кримп, наконец-то, вышел из своей многомесячной спячки и под давлением глав-нокомандующих фронтов решился на полномасштабное наступление. Посему в ближайшие дни нас всех ждет передислокация ближе к линии фронта. А завтра на заре мой Колин уезжает в столицу, к императору, для получения дальнейших инструкций. Сколько его не будет? Неделю или две, скорее всего. Мне же остается только ждать и наде-яться, что конфедераты не отзовут меня, пока его нет рядом. Ладно, прочь грустные мысли, у нас впереди еще вся ночь, а значит полноценных 8 часов, а это целых 480 минут, то есть 28 тысяч 800 секунд. Поэтому не стоит терять ни секунды! — Ваша Светлость, вызывали? — уточнила я, открывая дверь его кабинета. Я ожидала увидеть господина герцога одного, но застала его вместе со служкой, что жил в молитвенном доме при штабе. Я с ним раньше не общалась и в церквушку их не заглядывала, сторо-ной обходила, поэтому и не зналась с ним до сих пор. Интересный мужчина, к слову сказать. Ростика небольшого, по местным меркам, Его Светло-сти по плечо, глаза и цвет волос — соответствующий нации, однако подбородок украшала бородка, небольшая, клинышком. Нос был выдающийся, с горбинкой, а губы тонкие, сухие. И одеяние бала-хонистое в пол, темно-зеленое с желтой вышивкой по воротнику и рукавам. — Проходи, Нина, — Энжью тут же подошел ко мне и взял за руку. Хм, что-то странное происходит. На «ты» перешел и за руку взял при посторонних. Мне уже пора начинать бояться? Его Светлость тем временем вытащил из кармана небольшую шкатулку и протянул ее служ-ке, который тут же оную и открыл. Интересно что это? Я даже шею вытянула, пытаясь разглядеть, что там сокрыто. Напрасно. Служка отставил ее в сторону и, выпростав из широкого рукава маленькую книжицу, протя-нул ее нам, удерживая ее двумя руками. Энжью положил на книжицу мою ладонь и накрыл своей сверху, слегка прижимая ее, видимо, чтобы я не дергалась, а то все это было как-то очень странно и волнительно. Присягу что ли от меня потребует? — Что происходит? — почему-то шепотом спросила я. — Тссс, — улыбнулся мне в ответ Колин и повернулся к служке, торжественно внемля его словам. А тот забормотал что-то на неизвестном мне языке, что-то такое монотонно-тягучее, что пе-реговорник даже и не пытался перевести, явно намекая что это какой-то древний и незнакомый ему диалект, и стал осенять наши руки странными знаками, точно руны над ними рисовал, дерганые и хаотичные. Правда, надолго его не хватило, видимо, руки устали, и книжица все же была хоть и ма-ленькой, но пухлой, потому, отложив ее в сторону, он запустил пальцы в приглянувшуюся мне шка-тулочку и вытянул из нее две длинные замкнутые в круг цепочки, по цвету очень напоминавшие платину или серебро. Эти цепочки между собой соединялись крупным интересным замочком, по-хожим на древний иероглиф, где две витые половинки очень тесно переплелись между собой в сложный замысловатый рисунок. Растянув пальцами петли цепочек в разные стороны, служка поднес это странное украшение к Его Светлости и чуть поклонился ему, предлагая тому принять его с честью. Но Энжью его не принял, а лишь коснулся пальцами, раскрывая замочек и расцепляя его на две половинки, получив из одной цепочки сразу две с красивым оригинальным кулончиком на каж-дой. И только затем взял тот, что был ближе к нему и неожиданно повесил его мне на шею. Я недо-уменно вскинула брови, но мужчина лишь улыбнулся в ответ, не спеша ничего объяснять, и глазами предложил мне сделать с оставшейся цепочкой тоже самое. Ну а мне что, жалко, что ли? Нацепила ему на шею цепь и повертела в руках украшение. Те-перь мы с ним как два побратима с одинаковым украшением на груди. Прикольно. И только после этого слушка выпрямился и заговорил: — Поздравляю вас, Ваша Светлость! — поклонился он господину герцогу. — И вас, Ваша Светлость, — поклонился он мне. — Ой, какая веселая шутка, — захлопала я ресничками. — Вы ошиблись. Я не Его Светлость, — ткнула я пальчиком в Его Светлость… но Колин не дал мне договорить, перебил нагло и бес-принципно, не давая расставить все точки над Ё. — Спасибо, отец Дастин, можете быть свободны, — и, не дожидаясь, когда за ним закроется дверь, подкрутил стрелки у своих часов, затем притянул меня к себе и поцеловал в лоб. — Попробу-ешь снять цепочку — руки поотрываю и по попе отшлепаю. Вам ясно, Ваша Светлость, госпожа Энжью? — Чего? Это ты что сейчас такое сказал? — Ой, не притворяйся дурочкой! Сама уже все поняла! И давай только без истерики, ладно?! А я и вправду дурочка! Стою, ресницами хлопаю, ветер по комнате разгоняю. А у самой мыс-ли мечутся невероятные просто. Совершенно невозможные. Нереальные даже! — Да не! — мотнула я головой. — Ага, — поддакнул он. — Да не может быть?! — уперлась я. — Точно, — кивнул он. — Ты серьезно?! — сощурилась я подозрительно. — Как никогда ранее! — заверил меня он и я, каюсь, взвизгнула пронзительно и на шею ему кинулась радостно. Какая тут нафиг истерика?! Это просто Истерия! Экстаз! Нирвана! Счастье! Блаженство! Это то, о чем я даже и мечтать не смела! А потом, словно ушат ледяной воды за шиворот: — Но ты же не можешь? Тебе же нельзя?! Как же так-то?! — Яблочко от яблоньки… Помнишь историю моего отца? — Угу, — кивнула я, припоминая что он там говорил что-то про тайный брак с его матерью. — Я слишком хороший сын. Иду по его стопам прямо-таки! Думаю, они с мамой будут рады. Но запирать тебя вдали от себя не хочу. Поэтому будем держать наш брак в тайне до тех пор, пока это возможно. Не хочу терять тебя. Не могу жить без тебя. Никому тебя не отдам! — А как же отец Дастин? Надеюсь, ты не собираешься его прикопать по-тихому ради тайны? — Глупость какая! Я ему просто время открутил. Для него нас с тобой более не существует. — Это хорошо, это правильно, а то я чувствую себя такой кровожадной! — и я ладошкой накрыла висевший на его шее кулон. — Красивый… — Это семейная реликвия. Видишь этот символ? — указал он мне на самую большую загогу-лину. — Это знак императорской семьи — «Д-Энжью». А вот эта частица — принадлежность к младшему роду «Энжью». Теперь ты часть моей семьи. Моя жена. Мать моих будущих детей. Ведь ты родишь мне ребенка, когда эта твоя фертильность восстановиться? А я представила себе мальчика с такими же пронзительно черными, как у Его Светлости, гла-зами и уплыла из реальности. Я мир переверну ради этих глаз, только дайте мне рычаг!