– Все в порядке? – Уголок его рта приподнялся в улыбке, показывая ей, что мысли ее видны как на ладони. – Или не выспалась? Что такая хмурая? Вэл промолчала, сердито откидывая одеяло. Она, стараясь не смотреть на ухмыляющегося Раза, спустила босые ноги на деревянный пол, искренне радуясь тому, что завела привычку спать в удобном ночном белье. Потянулась за своей одеждой, брошенной на подвинутый к тахте стул. – Раза, это еще ничего, она сейчас устроит себе водные процедуры, это как минимум на полчаса, – хохотнул Зефф. Вэл, натягивающая на бедра черные штаны, скорчила ему недовольную мину. – О! И где же ты успела нахвататься таких манер? Не думал, что у такой, как ты, могут быть подобные привычки. – Едкие слова Раза, сказанные в спину, заставили замереть. Пальцы, держащие кожаный ремень, сжались. Вэл дернула его, пропуская в пряжку, и повернулась к все еще сидящему на тахте Раза. – Такой, как я? Да что ты про меня знаешь? – жестко спросила она, смотря в черные глаза. Вэл и сама не могла понять, откуда в ней столько злости на Раза, но, глядя в спокойное лицо мужчины, все больше распалялась. Грудь тяжело вздымалась, будто она пробежала немалое расстояние. – Что я знаю? – Брови Раза удивленно приподнялись. – Ты действительно хочешь поговорить со мной об этом? – Почему бы и нет? – с вызовом ответила Вэл, отчетливо понимая, что совсем не хочет этого разговора. Ей стало противно от самой себя, от своих инфантильных чувств, от своей обиды, от своей несдержанности. Разве она не была рада видеть Раза? Разве ее сердце не колотилось как сумасшедшее от одного только осознания того, что он не забыл о ней? Краем глаза Вэл заметила, как напряглась фигура Зеффа, внимательно смотрящего на них обоих. – Ты была бедна, как церковная… как там у вас принято говорить? – задумчиво произнес Раза, равнодушно глядя на Вэл. – Крыса? – Мышь, – чувствуя, как пересохло во рту, поправила его Вэл. – Да, мышь, – кивнул как ни в чем не бывало Раза, не замечая или делая вид, что не замечает ее состояния. – Одежда, которую ты носила, была настолько стара, что протерлась во многих местах. Твой кинжал видал лучшие дни, а сама ты, когда я тебя встретил, была настолько худой, что лично мне стало очевидно, что нормальную пищу ты ела далеко не каждый день. Мне продолжать? – Продолжай, – стиснула зубы Вэл. Давай же, скажи прямо то, что так и вертится на языке, она – жалкая воровка, она – никто. Давай, пусть Зефф услышит это. – Ты не боялась леса, не боялась холода, ты привычно спала на земле как человек, который привык существовать под открытым небом. Так почему же ты так злишься, когда я удивляюсь тому, откуда у тебя такие несвойственные твоему образу жизни замашки? – Черные пронзительные глаза в упор посмотрели в голубые растерянные глаза Вэл. Она молчала, не зная, что сказать. Сердце глухо стучало в груди, а лицо предательски горело. – Ну, чего ты ее так, командир? – тихо произнес Зефф, нарушая затянувшееся молчание. – Разве она тебе не рассказывала? Ее мамка рано померла, и ее оставили жить в борделе. Там девки и приучили к хорошему. А потом все прибыльное дельце и погорело, а малая совсем крохой на улицу попала. Вэл увидела, как по лицу Раза скользнула едва уловимая тень, всего на миг лишая его прежней уверенности. Всего один миг, а затем он отвернулся, холодно обращаясь к Зеффу: – Судя по всему, вы тут времени даром не теряете. Бородач смутился, суетливо переставил свою кружку и пожал плечами. – Да мы всего-то пару раз поболтали. Вэл, не скрывая своего удивления, посмотрела на Зеффа. Пару раз? Неужели? Что это Зефф так замялся, не желая говорить своему командиру простейшие вещи? Это что – тайна какая-то? Вэл не видела ничего дурного в том, что они каждый вечер подолгу сидели у камина, рассказывая друг другу различные истории. Или все дело в том, что Раза это, возможно, не нравилось? Глупости какие-то. – Я пойду умоюсь, – сообщила Вэл смотрящим друг на друга мужчинам и отправилась к отхожему месту. Там, в предбаннике, висело круглое, треснувшее с краю небольшое зеркало, и там же Вэл обычно умывалась. Таз, полный воды, уже ждал ее. Она мысленно поблагодарила Зеффа за эту мелочь. Бородач, посмеиваясь над девушкой и ни единого утра не обходясь без издевательских словечек в ее адрес, все же каждый день, встав по обыкновению рано, приносил полные ведра воды из колодца. Вэл посмотрела на свое отражение, провела рукой по взлохмаченным со сна волосам и опустила ладони в таз, ежась от холодной воды. Когда она, приведя себя в порядок, вернулась в комнату, Раза сидел за большим деревянным столом в полном одиночестве. Вэл нахмурилась, оглядываясь в поисках Зеффа. Открытая дверь в соседнюю комнату отчетливо дала понять, что бородача в доме нет. – Где Зефф? – спросила Вэл. – Ушел. – Ушел? Куда? Зачем? – чувствуя себя глупо, почему-то спросила Вэл. – Это все, что тебя интересует? – Раза поднялся со стула, приближаясь к ней твердой походкой. Вэл некстати вспомнила черного зверя, поднявшегося на задние лапы, и вскинула глаза, чувствуя, как дрожь охватывает тело. Стоящий перед ней мужчина, его высокая фигура, широкие плечи, грудь с развитыми мышцами, легко угадывающимися под белой тонкой рубахой, – все это вдруг показалось таящим в себе скрытую силу, опасность. Вэл судорожно сглотнула вязкую слюну. – Ты велел ему уйти? – понизив голос, спросила она, смотря в лицо Раза. – Какая разница? – ровно произнес он. – Тебе не кажется, что ты не прав? – неуверенно начала Вэл. – Это его дом, а ты всего лишь… – Он делает то, что я ему говорю. – Жесткость в голосе Раза осадила. Вэл, внутренне собравшись, все же возразила: – Но вы не в дозоре. Сейчас ты не его командир. – Правда? Откуда ты знаешь? – Раза встал вплотную, и Вэл ощутила, как от такой близости внизу живота отдает жаром. – Мои люди всегда должны слушать меня, где бы мы ни находились. – Я не понимаю… Раза наклонился к Вэл, касаясь ее рта губами. Влажный горячий язык скользнул внутрь, крепкие ладони обвили талию, надавливая на поясницу и вжимая бедра в себя. Вэл прикрыла глаза, слушая в ушах грохочущие удары сердца. Ей хотелось прекратить все это, остановить покоряющего ее мужчину, но разве она могла это сделать? Разве она могла пойти против своего сердца, как бы силен ни был дух противоречия? Раза осторожно опустил Вэл на тахту, не отрываясь от податливых губ. Она, не смея совладать с собой, забывая обо всех своих обидах и страхах, крепко обняла его, притягивая к себе. – Мы не выбираем, кем нам быть, Вэл. – Губы Раза переместились на ее шею. Она запрокинула голову, внимая тихому голосу. – Однажды став их командиром, я останусь им навсегда. Или до тех пор, пока кто-нибудь не захочет занять мое место. Таковы наши правила. Кончики его пальцев провели по талии, нырнули под рубаху, вызывая неконтролируемую дрожь. Поднялись выше, оглаживая нижний свод ребер, заставляя выгибаться в пояснице. Невероятно горячие отчего-то и очень нежные. – Это… странно, – теряя последние крупицы разума, шепнула Вэл. Дотронулась ладонью до волос Раза, мимолетно удивляясь их мягкости, а затем тихо произнесла, с трудом собираясь с мыслями: – Ты имеешь в виду, что кто-нибудь убьет тебя? Тонкая ткань ночной рубахи показалась препятствием. Судорожный вздох вырвался из груди, когда Раза потянул за край вверх, стаскивая ненужную вещь через голову. Ни капли изящности, только показавшееся грубым уверенное желание. – Да, именно это я и имею в виду, – ответил Раза, и от его спокойного голоса, говорящего такие дикие вещи, похолодело внутри. – Ра, – выдохнула Вэл, слыша, как брякнула не так давно застегнутая пряжка ремня, а затем руки Раза настойчиво дернули ее штаны вниз, – это же… ужасно. – Это наш мир, – ответил он, отбрасывая штаны в сторону. Раза скользнул ниже, чуть прикусывая кожу на плече Вэл, не давая ей стыдливо прикрыться ослабевшими вдруг руками. Вэл тут же закусила нижнюю губу, смущаясь от нечаянного и дрожащего стона, когда чужие губы накрыли ее грудь. Нежно, жарко. Так жарко, что она сжала ноги, точно желая спрятать ноющее, тягучее ощущение между повлажневших бедер. Раза длинным движением горячего языка провел по груди, обволакивая сосок мягким теплом. Облизал нежно, замер на миг, а затем чуть прикусил зубами. Вэл сипло вздохнула, зарделась, прикрывая веки, и отвернула голову, прячась в собственных волосах. Хотелось шептать имя мужчины, перекатывать его на языке, пробовать на вкус, но Вэл лишь жалась к Раза, кусая за мочку уха. Отчаянно близко было чужое горячее тело, чужой мягкий рот, уверенно сминающий ее губы, отрывисто, голодно точно. Сердце, казалось, потеряло разум, вторя странному, безумному ритму жестких поцелуев. Она запрокинула голову, погрузившись в охватившие ее ощущения. Жаркий мокрый рот, язык, лижущий вверх и вниз сосок, нежность рук, скользнувших ниже по впалому животу, ласкающих бедра, – Вэл едва соображала, где она и кто такая, отдавшись терзавшему ее тело мужчине. Раза поднял голову, подался вперед и протянул руку, касаясь пальцами ее подбородка. – Посмотри на меня, Кролик, – тихо сказал он. Вэл распахнула веки, сквозь охвативший чувственный морок глядя в пристальные темные глаза. Раза медленно приподнялся над ней на руках, коленом разведя бедра. Вэл потянулась вперед, к этому желанному до боли в груди мужчине и, едва понимая, что делает, прижалась губами к его рту, а пальцы уже нетерпеливо залезли под белую рубаху. Плевать на все. Плевать на Дэни, плевать на черного пса с оскаленной мордой, плевать на этот ненормальный город. Здесь и сейчас это не имело никакого значения. Ничто вокруг, только он – мужчина, которой стал для Вэл кем-то большим, чем просто человеком, спасшим ей жизнь. «Я хочу принадлежать тебе, – подумала Вэл, отбрасывая в сторону белую рубаху. – Я действительно хочу этого». И не было в этом чувстве никакого долга или простого соблюдения древних правил, писанных в Книге божьими посланниками.