Она ждала упреков в дерзости, но их не последовало. И тут у Бетти засосало под ложечкой от страха. Все эти разговоры о матрешках и магии отвлекли ее от главного вопроса. – Ты так и не рассказала нам то, что обещала… Не рассказала, почему мы не можем покинуть Вороний Камень. Бабушка потянулась за кисетом с табаком. – Я решила, что начну с хорошего. – Она зажгла трубку и глубоко затянулась, будто наполняя себя смелостью. – Правда в том, что мы прокляты. Все мы. Еще ни одна женщина из рода Уиддершинс не могла покинуть Вороний Камень. Если мы это сделаем, мы умрем с наступлением заката. Глава 5 Проклятие рода Уиддершинс Бетти во все глаза смотрела на бабушку. Все замерли; на мгновение кухня стала похожей на старую картину. У бабушки на лице застыла маска скорби; окаменевшая Флисс опустила взгляд. Даже дым из бабушкиной трубки неподвижно завис над ними удушливым облаком. Из горла у Бетти вырвался жуткий звук – то ли стон, то ли плач. У нее перехватило дыхание, словно сказанная вслух правда вытянула из комнаты весь воздух. Бетти почувствовала, что все ее надежды и мечты вырвали с корнем. Вот он, большой секрет. Вот он, ответ, до которого она отчаянно пыталась докопаться. Они навсегда застряли здесь, на Вороньем Камне. Здравомыслящая ее часть говорила, что это просто смешно, что сама мысль о проклятии дурацкая донельзя. Но после всего, что сегодня случилось, Бетти больше не чувствовала себя здравомыслящей. В сочетании с бабушкиными отговорками и ее манерой появляться из ниоткуда проклятие вдруг показалось пугающе реальным. Значит, она никогда не уедет. Никогда не уплывет в далекие дали и не станет Бетти Отважной, Бетти-Путешественницей. Она останется просто-напросто очередной девчонкой из рода Уиддершинс, обреченной на бесконечную серую рутину. Они все тут застряли, как папина лодка, гниющая в гавани, лишенная всякой надежды отчалить от берега. В глаза попал едкий дым от бабушкиной трубки, и Бетти заморгала. На соседнем стуле Чарли тихо заплакала. Бетти хотелось ее успокоить, но у нее не было сил на это. – Прокляты?.. – глухо спросила Бетти. – Но кем? И почему? – Я задалась теми же вопросами, когда об этом узнала. – Бабушка дымила трубкой, уставившись перед собой стеклянными глазами. – Я думала, это просто выдумали, чтобы любопытные девицы далеко не заходили. Но даже мне пришлось признать, что восемь смертей на протяжении полутора веков – это не совпадение. Странных, необъяснимых смертей совершенно здоровых девушек и женщин. – Когда ты узнала? – спросила Бетти, похолодев. – Тоже в день свадьбы? – Нет. – Бабушка слегка улыбнулась. – До этого. Ваш дедушка меня заранее предупредил, еще когда мы с ним были просто возлюбленными. У меня было полно шансов передумать. Бетти удивленно раскрыла рот. – И ты все равно согласилась? Бабушка пожала плечами. – Люди многое приносят в жертву ради… – …ради любви, – закончила Флисс. Она накрыла рукой бабушкину руку, старую и морщинистую. – Прости, но я ничего не понимаю… – сбивчиво произнесла Бетти. – Это всё как-то… слишком странно… А еще запутанно и нечестно, со злостью прибавила она про себя. Все возможности, которые сулили волшебные предметы, теперь ничего не стоили в ее глазах. А после того, как она лично увидела магию в действии, сомневаться в бабушкиных словах не приходилось. – Ты уверена? – слабым голосом спросила она. – Может, это было просто… невезение? – Я когда-то была очень похожа на тебя, – продолжила бабушка. – Сперва я отказывалась этому верить. Но потом убедилась воочию. В тот день погибших стало девять. Воздух словно сгустился – и не только от дыма. Бетти почувствовала, что задыхается. – Девять? Девять погибших девушек?.. – проговорила она еле-еле. – Я… Я помню, ты сказала, что это случается на закате, если покинуть Вороний Камень, но что именно происходит? Они… мы… все просто падают замертво? Она ловила бабушкин взгляд в ожидании новых пугающих откровений и рассказов о безумных несчастных случаях. Перед глазами у Бетти промелькнула картина, как она падает с огромной высоты – земля несется навстречу, ветер воет в ушах, – и ее окатило волной страха и тоски. Дрожа всем телом, она сморгнула и отогнала видение. Откуда только оно взялось? – Всегда происходит одно и то же, – сказала бабушка. – Все начинается с птичьих криков. С карканья ворон. Бетти нахмурилась. – Но птицы кричат на рассвете, разве нет? Бабушка кивнула. – Штука в том, что ты их не увидишь, как ни вглядывайся. Этот звук – он только у тебя в голове. Бетти заметила краем глаза, как вздрогнула Флисс. – Он становится громче, – продолжила бабушка. Она глядела вдаль, будто что-то припоминая. – И чем он громче, тем сильнее ты холодеешь. Кожа у тебя делается словно ледышка, и все же последнее, что ты чувствуешь перед смертью, – чей-то холодный поцелуй. Волоски на руках у Бетти встали дыбом. – Но откуда… откуда ты знаешь? У бабушки задрожали губы, и она потянулась к пустому стакану из-под виски. – Потому что я видела, как умирала двоюродная сестра вашего отца, Кларисса, – наконец сказала она. – Я была там. – Она знала о проклятии? – спросила Бетти. – Или это был нечастный случай? Бабушка крепко обхватила стакан, потом разжала пальцы, и ее руки безжизненно упали на стол. – Знала. Она думала, что может его разрушить. Она услышала о месте, где, как утверждает легенда, исполняются желания. Это бухта Подковы, за топями. Кларисса хотела загадать, чтобы с нашей семьи спало проклятие, но ничего не вышло. Если даже это место и наделено волшебной силой, ее недостаточно, чтобы снять наше проклятие. И когда она вернулась, она уже знала, что все было напрасно. В голове у нее кричали вороны, кожа была холодна как лед. Мы не смогли ее согреть… – Она вернулась на Вороний Камень? – спросила Бетти. – Но разве проклятие действует, если вернуться до заката? – Его нельзя остановить, – с застывшим взглядом пробормотала бабушка. Она сложила руки в знак вороны, соединив большие пальцы и растопырив все остальные, словно крылья. – Расскажи ей про камни, – хрипло проговорила Флисс. Она была белой как мел. – Камни? – переспросила Бетти. – Всякий раз, когда кто-то будит проклятие, из стены башни выпадает камень, – непривычно тихим голосом сказала бабушка. – Ты про Воронью башню? Про тюрьму?.. Бабушка кивнула. – Но как тюрьма связана с проклятием? – спросила Бетти. Она видела, как лицо Флисс залила смертельная бледность, но перед ее глазами все равно стояла Кларисса, умирающая от холода. Какая же она была храбрая, если пошла на такой риск, чтобы разрушить проклятие! Значит, она хотела вырваться на свободу не меньше, чем Бетти, и верила, что есть способ всех спасти… пусть даже ей это не удалось. Бабушка пожала плечами. – Башня тут стоит очень давно, она намного древнее, чем остальная тюрьма. А как она связана с проклятием… есть разные легенды. Но ни в одной не говорится, как его снять. У Бетти стоял ком в горле. Она сглотнула, стараясь не заплакать. Слезами горю не поможешь, но ее предательски мокрым глазам, похоже, было все равно. До сегодняшнего вечера она могла мечтать, что уедет с Вороньего Камня и заживет новой жизнью. Она и не подозревала, что бабушка удерживает их здесь вовсе не потому, что слишком сильно над ними трясется; она не знала, что уехать невозможно. Теперь Бетти понимала, почему сдалась Флисс, – но сама не могла с этим смириться. Все еще не могла. – Должен быть какой-то способ его снять! Должен быть! Бабушка невесело рассмеялась. – Все так говорят. Думаешь, девочки вроде тебя из разных поколений об этом не думали? Думали, конечно. Та же Кларисса – знаешь, какой она была упорной? Женщины за полторы сотни лет перепробовали все, что только можно вообразить: выходили замуж, чтобы сменить фамилию, брали с собой какую-нибудь вещь с Вороньего Камня, оставляли тут что-нибудь свое… Ничего не помогало. Так что теперь ты понимаешь, почему я не могу допустить, чтобы с вами это приключилось. С любой из вас. Она вдруг схватила Бетти за руку, и та вздрогнула. – Бетти, пожалуйста, – взмолилась бабушка, с мукой в глазах глядя на нее, – прошу тебя, не надо… Я не переживу, если с кем-то из вас случится то же, что и с Клариссой. Это меня убьет. Бетти показалось, что ее сердце зажали в тиски. В последний раз она видела бабушку такой беззащитной, когда уводили отца. Она так хорошо скрывала свои истинные чувства, что забыть о них было легче легкого. – А папа? – спросила Бетти. – Он ведь знает о проклятии? – Да, – скорбно сказала бабушка. – Такие вещи все в семье должны знать. Слишком это серьезно. Я часто думаю, что на кривую дорожку его толкнуло чувство вины, а не только смерть вашей мамы. – Чувство вины? – спросила Флисс. – За то, что он… передал нам это проклятие? Бабушка кивнула. – Его бесила такая несправедливость – сама мысль о том, что ни одна женщина из нашего семейства не может покинуть Вороний Камень, была для него невыносима. А теперь он и сам тут заперт – из-за своей дурости. – А мама? – спросила Бетти. – Это правда был несчастный случай, как ты говорила, или ее… тоже настигло проклятие? Чарли в то время была еще совсем крохой, но Флисс и Бетти отлично помнили то утро, когда узнали, что мамы больше нет. Бабушка и отец тогда хворали, причем отец болел особенно тяжело. Мама отправилась за врачом – ночью, когда остров окутывал густой туман. По дороге она заблудилась, набрела на замерзший пруд и провалилась под лед. Именно бабушка сообщила им эту скорбную весть. – Я вам сказала правду. – Бабушка потерла свой покрасневший нос. – Не знаю, станет вам от этого легче или нет, но мама… нет, проклятие тут ни при чем. Просто неудача.