После такого вопроса и красноречивого взгляда сомнения не просто зашевелились, а встали в строй и ринулись в атаку. Мозг ушел в активную оборону, мол, мне надо и знать ничего не желаю. – Вы ведь позаботитесь о нашей безопасности? – хлопнула Юля глазками. Судя по ответному взгляду, «сумма» выросла до двух миллионов. – Хорошо, – процедил его высочество, успев уже пожалеть о своем предложении, – а пока располагайтесь и отдыхайте. Отдохнули они неплохо. Юля запретила слугам раскладывать вещи и занялась этим сама. Альгар последовал ее примеру, чем вызвал волну перешептываний и неодобрительных взглядов тапунов, но против решения ассары: «Молодец, давай сам. В академии слуг не будет», – возражать не посмели, хотя и смотрели жалостливо, так и норовя подхватить, помочь, сделать все самим. Пришлось срочно придумывать жалельщикам занятие: «А деть-то у нас некормленый. Ужин принесете?» – и выдворять их из покоев. С ужином принесло и Седьмую. Юля поймала себя на мысли, что эта женщина начинает у нее ассоциироваться с едой. Есть стол, уставленный потрясающими блюдами, есть Седьмая с душевными разговорами. Ее величество пришла с подарком. Украдкой она достала стеклянную баночку из рукава и, пока Совенок увлеченно шуршал чем-то в комнате – половина багажа была его, протянула ее Юле. – Не знаю, есть ли у вас такое, но на всякий случай с собой захватила, – понизила Седьмая голос до интимного шепота, – удаляет волосы, если они не нужны. Местный крем-депилятор, догадалась Юля. – И надолго хватает? – спросила она, уже предвкушая ответ: навсегда. Но реальность, как обычно, обманула. Эффект длился примерно месяц, а если закрепить магически – хватало недель на восемь, но и на том спасибо. Подарок требовал ответного дара, и Юля не без сомнений достала фирменный пакет. Замешкалась, соображая, как бы повежливее его вручить. Опыта дарения эротического белья коронованным особам у нее не было. Да и не настолько они с Седьмой близки, чтобы быть уверенной, что за дерзкий подарок ей не отрубят голову. Вариант рухнуть на колени и на китайский манер вопить: «Прошу, отрубите мне голову, ваше величество», – она отмела как провокационный. Еще воспримут как руководство к действию. Остановилась на нейтральном: – Не сочтите за дерзость, если не подойдет или не понравится, просто выкиньте. Седьмая заинтригованно полезла в пакет. Достала первый комплект, округлила глаза на фотографию на коробке, мило покраснела, воровато оглянулась на лестницу, ведущую наверх, в спальни, и спрятала обратно. Она бросила испытующий взгляд на Юлю, но та ответила спокойно, словно каждый день дарила кружевные стринги королеве и ничего странного в этом не видела. Ее величество откашлялась, открыла рот, затем закрыла, но все же взяла эмоции под контроль и поблагодарила: – Спасибо. Юля искренне понадеялась, что реакция его величества будет такой же… либеральной. Кстати о короле. – Его величество вернулся? Седьмая встрепенулась, покосилась на пакет, покраснела еще больше, однако ответила ровно: – Вернулся. Если вы переживаете, то не стоит. Он в курсе и призовет вас, когда разберется с делами. Юля не сдержала внутренний смешок: ага, знаем. Запись на аудиенцию у секретаря за месяц. Хотите раньше – платите мзду. Впрочем, она не торопилась. И скорее переживала, успеет ли его величество остыть после подарков его супруге. Остаток вечера прошел плодотворно. Юля с Совенком играли в «Шакала». Игра была про сокровища и пиратов – самая подходящая тема, чтобы подготовить ребенка к завтрашнему испытанию. Вот только услышав вопрос о такийских пиратах, деть стал белым как полотно, а на предложение встретиться закусил губу, опустил голову и глухо ответил: – Нет. Юля внутренне ощутила жесткость этого «нет». Вздохнула – вот и первый взбрык подопечного – и поинтересовалась: – Мне кажется, Второй смог найти с ними общий язык. Почему бы и тебе не попробовать? Она не стала говорить, как полезно для правителя уметь договариваться, не бояться встречаться лицом к лицу с любыми, даже с самыми проблемными подданными. Выдерживать от оскорблений до проклятий и уметь отвечать. Для ребенка это не аргумент. Ему не важно будущее, гораздо больше его волнует здесь и сейчас. Юля нервно побарабанила пальцами по столику. Совенок надулся и молчал, смотря в пол. Вот он, тот самый момент в воспитании, когда не знаешь то ли надавить, то ли пойти на поводу у ребенка. – И что же такого страшного в этих пиратах, что ты испугался? – спросила она бодро. Аль помолчал, потом все же ответил, продолжая глядеть в пол: – Я не за себя. Юля почувствовала, что дальше расспрашивать бесполезно, надо приводить аргументы. Будь на самом деле пираты такими страшными, разве приняли бы их в королевстве? Стал бы Четвертый разрешать завтрашний визит? Конечно нет. А вот что вложили в голову Шестому – большой вопрос. – Посмотри на меня, – попросила она ласково и, когда Совенок, насупившись, поднял взгляд, спросила: – Разве с этим, – потрясла Юля ставшим видимым в этом мире браслетом, – мне может что-то грозить? Или твой брат позволит меня обидеть? Ты ему не веришь? На лице Альгара промелькнула тень сомнений. Брату он верил, но страх все еще жил в карих глазах. – Люди часто преувеличивают опасность. А страхам лучше смотреть в лицо. Так что завтра будем учиться ими командовать, договорились? И только представь, как будет гордиться отец таким храбрым сыном, – выдвинула Юля решающий аргумент. Понравиться отцу Совенку хотелось, и он кивнул, соглашаясь. Потом они поднялись на второй этаж – им достались двухуровневые покои, Юля помогла детю помыться, уложила спать, долго сидела рядом, гладя по волосам и рассказывая сказку. На душе было тревожно, там дружно прохаживались сомнения – а правильно ли она поступает? И когда Совенок заснул, Юля тихонько выскользнула из комнат и замерла напротив соседней двери. В голове зазвучал голос Четвертого: «Я решил, что удобнее устроить свои покои рядом с вашими. Надеюсь, вы придете ко мне по всякому поводу и в любое время. Поверьте, проще ответить на ваши вопросы, чем тушить пламя ваших поступков». Легко сказать «придете». А если время позднее и она стучится в мужские покои? А если от этого мужчины в животе начинает гореть пламя? Дверь распахнулась, явив за собой Четвертого. Принц был одет в домашние штаны, а накинутая на плечи рубашка не скрывала великолепного торса. – Вы так громко думаете у меня под дверью, – произнес Фильярг недовольно, – что невозможно заснуть. Проходите. – Он посторонился, пропуская ее внутрь. Гостиная тонула в полумраке, и недостаток света добавлял нервозности, превращая деловой визит непонятно во что. Юля сделала пару шагов от двери, замерла в нерешительности. Присутствие мужчины ощущалось остро, до дрожи в коленках, до стука ускорившего ритм сердца, а понимание – провоцирует ведь – лишь добавляло накала. Во рту пересохло, смелость куда-то испарилась, и Юле захотелось исчезнуть, но путь к отступлению был перекрыт. Она подумала со злостью, что могла и утром задать свои вопросы. Нет, клюнуло, помчалась. – Вы что-то хотели? Голос прозвучал прямо над ухом, Юля вздрогнула – Четвертый оказался слишком близко для разгулявшегося воображения. С трудом, но удалось вспомнить, зачем она сюда пришла. Пришлось жестко напомнить себе про их с Совенком обоюдную связь – нечего ребенку транслировать состояние «девочка-лето» – и привести-таки расползшиеся мозги в рабочее состояние. – Пираты, – голос ее подвел, она откашлялась, прогоняя хрипоту, – что в них такого страшного? – Пираты, – протянул Фильярг, обнимая и притягивая Юлю к себе, потом положил подбородок ей на плечо, – рад, что в вас проснулось благоразумие и вы спросили, а не ринулись сломя голову завтра на корабль. Вот сейчас ей захотелось пнуть кое-кого в живот, а потом ринуться-таки на корабль. Ее точно принимают за маленькую девочку, а не за взрослую самостоятельную ассару. – Не злитесь, – он верно оценил реакцию напрягшегося тела, – я только порадовался, что в вас не ошибся. А пираты… Не размыкая объятий, он развернул девушку к себе, приподнял подбородок, очертил линию губ, наклонился, и Юля затаила дыхание, предвкушая и одновременно боясь поцелуя. Но вместо поцелуя его высочество решил ее попугать. Приблизил губы к щеке, зашептал, ухитряясь даже шепот сделать соблазнительным: – Говорят, они насилуют всех женщин в захваченных городах, а ту, которая решится взойти на борт, отдают на потеху команде. Отделить соблазнение от информации было нелегко, но прикушенная губа и большой шанс завтра выглядеть дурой помогли. – Бедняги, – «искренне» пожалела пиратов Юля. Искренность далась ей с трудом, но она того стоила. Фильярг отстранился, круглые глаза увеличились еще больше, и его высочество стал напоминать разбуженного филина. Он явно ждал чего угодно, но только не жалости. – Ну как же, – сочла нужным пояснить Юля, – это же всех женщин надо… мм… оприходовать. И молодых, и старых, молчу про страшных. Да и город ведь не сто человек и не двести. А в команде их сколько? Утомляются небось больше, чем за весь штурм. А раненые тоже участвуют? – Хватит! – гаркнул Четвертый, размыкая объятия. Он провел рукой по волосам, взъерошивая. Выдохнул и уже спокойно произнес: – Я понял, пиратами вас не испугать. – Вы сами дали нужные сведения, – пожала плечами девушка, – вряд ли пираты просто так прибыли поздравить Второго. Он явно им не чужой. Да и его величество не стал бы принимать разбойников и насильников. А слухи чаще всего преувеличивают реальное положение вещей. – Вы правы, – нехотя подтвердил Фильярг, – слухи сильно преувеличены. – Прекрасно, – просияла Юля, обогнула мужчину и, взявшись за ручку двери, обернулась, дабы пожелать его высочеству спокойной ночи. Но уйти ей не дали, развернули за плечи, прижали спиной к двери. Четвертый навис сверху, заключив девушку в капкан рук. Он наклонился в своей излюбленной манере, окатывая ароматом дикого апельсина и миндаля, и спросил провокационно: – Неужели вас совсем не пугает завтрашний… визит? В скобках читалось «быть изнасилованной». Рука его высочества поползла вниз, нацеливаясь на мягкую часть тела, вторая зарылась в волосах, а губы снова оказались искушающе близко. Контраст между жаром мужского тела и прохладой дерева лишь добавлял остроты ощущений. И Юля мельком подумала, что еще немного и она согласится на все. И на поцелуй, и на продолжение, потому как Фильярг не просто окружал, он словно жидкий огонь проникал под кожу, заставляя тело пылать. Собственная реакция на мужчину вызывала восторг и так же дико пугала. – Меня больше пугаете вы, – призналась она честно, и его высочество понял. Вздохнул, целомудренно коснулся губами лба и сам открыл дверь, позволяя ей сбежать. С горящими щеками и полным хаосом в мыслях Юля выскочила в коридор. Перевела дух, думая об одном: «Чтоб я еще раз!..» И дело даже не в мужчине, а в том, как он на нее влияет. Очень не хотелось уподобляться гулящей кошке, у которой мысли только об одном. А ведь у нее работа, подопечный на руках, да и блокировка не освоена. Как там в песне: «Первым делом самолеты», а всякие высочества потом. Девушка повернулась в сторону своей двери и замерла, наткнувшись на гипнотизирующий взгляд Третьего. На их этаже было всего три двери, и вот около третьей Харт и стоял, буравя девушку пристальным взглядом. – Добрый вечер, Юля. Вижу, вы уже осваиваетесь. По лицу его высочества мелькнула тень недовольства, но тут же пропала. Взгляд потеплел, а голос стал мягче. – Мне бы очень хотелось стать вашим другом. Помните, Юля, моя дверь открыта для вас в любое время суток, а сердце – для любой вашей проблемы. Юля моргнула. Слов у нее не было, как и ответа. Очень не хотелось ошибиться – вдруг его высочество на самом деле предлагает дружбу, а она тут со своей подозрительностью, но «дверь, сердце и любое время» наводили на определенные мысли. Третий реакции не дождался, понимающе кивнул и напомнил: – Мои покои рядом. Доброй ночи, Юля.