«Тогда я не смогу сказать тебе, кто я». Она ухмыльнулась, выглядя одновременно фальшивой и застенчивой. «И я не смогу поблагодарить тебя за то, что ты снял с меня эту свинью». «Так почему бы нам не сесть и не начать разговор сначала». «Я должен сказать, что раньше меня не знакомили с мужчиной в моей спальне. Но с тех пор, как мы начали здесь». Она села на свою сторону кровати и жестом пригласила меня сесть на мою. «А теперь начни». «Я прошел через это окно, — сказал я, — надеясь застать тебя дома». «Что ты сделал, пролетел через это на своем ковре-самолете?» — огрызнулась она. «Не пытайся меня обмануть». «Я не летал, я лазил, и у меня нет времени вас обманывать». «Вы один из тех проклятых агентов, о которых говорил генерал». «Я тот, кто хочет задать вам пару вопросов. Тогда я сойду на свой ковер и полечу». Она встала, подошла к окну и высунулась наружу. Ее движения делали акцент на derriere, которому любой поэт мог бы написать сонет. «Держу пари, ты будешь хорош на Нанга Парбат», — сказала она, возвращаясь к кровати. «Это странное происшествие, но я кое-что тебе должна. Что ты хочешь знать?» «Почему ваш муж так спешил в Будан посреди ночи?» «Ха! Этот чудак! Он никогда не рассказывал мне, зачем куда-то ехал. Обычно он просто посылал мне известие, чтобы я приехала. Ему нравилось выставлять меня напоказ, чтобы все думали, что он знает, как выбрать жену, сексуальный, богатый пакистанец, закончивший школу в Лондоне. Маленькие мальчики были тем, что ему нравилось». «Значит, вы мало общались с ним, и вы не видели его до того, как он улетел?» Она встала, взявшись за руки за локти, и начала петь как колибри. «Да, собственно говоря, я его видела. Он разбудил меня. Он был напуган. Конечно, он был как старуха, но, может быть, мне тогда следовало обратить на него больше внимания». «Ты можешь вспомнить, что он сказал?» «Конечно, могу! Как ты думаешь, я глупая! Он сказал, что если с ним что-нибудь случится, я должна пойти в посольство моей страны и попросить посла Абдул Хана защитить меня. Я сказала: „Почему, куда ты идешь?“ Он сказал: „Я еду в Будан, чтобы встретиться с Абу Османом“. Я мог понять, почему он был напуган. Шик угрожал его кастрировать, хотя я не знаю, было ли это возможно. Я сказал: „Почему ты собираешься увидеть это ничтожество?“ Он не дал мне ответ. Он просто сказал что-то о том, что это воля Аллаха. Я все равно была в полусне и не очень счастлива, что проснулась. Может, мне следовало обращать на него больше внимания» Она вздохнула. «Бедный старый Бен д'Око, если бы он был хотя бы наполовину так хорош в постели, как он подпрыгивал на трибуне ООН. Представьте себе, он гонялся за мальчиками из хора, когда у него могла быть любая женщина в стране!» «Честно говоря, у меня нет такого воображения, Шема». Она села на мою сторону кровати. «Вы знаете, я спала в этой постели одна четыре года!» Она сказала, что это была не моя вина, глядя на меня, соски ее груди пытались прорваться сквозь паутину ее неглиже. «Как вас зовут?» «Нед Коул». «Хорошо, Эдвард», — она ​​положила руки мне на плечи. «Теперь моя очередь, и если мы не положим конец четырем годам пустоты, я позову охрану и помогу ему покончить с тобой». Вы слышали старую поговорку о женщине, которая была тигром в постели. Шема сделала бы ее похожей на кошечку. Мы поцеловались, и она схватила мой язык, посасывая его легким рывком. Когда мои руки нашли ее грудь, ее руки пошли за мной, как будто они были в ярости от моей одежды. За четыре года безбрачия она не разучилась расстегивать пояс и расстегивать молнию. Когда я начал отвечать взаимностью, она запрокинула голову. Ее глаза были широко открытыми и яркими, а губы надутыми. «Ты мой гость!» — выдохнула она на урду. «На Востоке принято развлекать вашего гостя. Это моя кровать, и вы здесь по моему приглашению». Она прижала меня к спине и начала своими губами рисовать влажные карты на моем теле. Затем внезапно она оседлала меня. С изогнутой спиной, ее груди выпячены, ее колени обхватывают мои бедра, она схватила мои руки своими и сказала: «Я буду танцевать для тебя». Я наблюдал за ее лицом, когда она медленно, дюйм за дюймом, опускалась на место. Ее глаза моргнули и расширились, губы приоткрылись, она втянула воздух. Затем она начала танцевать, и все движения приходились на ее бедра и таз. Я ласкал ее. Ее голова заблудилась, пока она пыталась наверстать четыре года без любви. Когда она двинулась вверх, я положил конец ее танцу и начал свой собственный. Я поднял ее над головой, удерживая в воздухе. Затем, когда она начала сопротивляться, разъяренная тем, что я прекратил ее чувственный гавот, я сбил ее, перекатываясь, чтобы изменить нашу позицию. «Нет!» — сказала она, начиная бороться. «Нет нет нет!» В конце концов, я был ее гостем. Я перекатился назад, легко затащив ее на себя. Наши толчки стали быстрее, яростнее. Теперь мы двигались как одно целое, и ее глаза закрылись, когда она упала вперед, сдерживая гребень нашей последней волны. Я осторожно вышел из-под нее, перевернув нас обоих. Затем я посмотрел на нее, чувствуя, как ее ноги сомкнулись вокруг меня. Ее пальцы впились мне в спину, ее зубы упали мне в плечо, когда она вздрогнула: «Пожалуйста!» Теперь не было сдерживания. Мы сошлись вместе, экстатическая дрожь перешла от моего тела к ее. Если бы мы могли провести вместе остаток ночи, мы могли бы написать новое издание Камасутры. Как бы то ни было, Тасахмед возвращался в реальный мир. «Почему бы тебе не убить его?» — сказала она, когда я закурил для нее одну из своих сигарет. «Если бы я сделал это, где бы ты была?» Я опустился на колени, чтобы осмотреть его. «Не хуже, чем я сейчас, Эдвард». «О, гораздо хуже, Шема. Он не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Но если с ним что-нибудь случится здесь, в твоих комнатах — ну, это не стоит риска». Это того не стоило по другой причине. Мертвый Тасахмед мне ни к чему. Может быть, живой. В то же время, если бы я спросил его перед Шемой, я не знал, что получу. Это будет телега перед верблюдом. Верблюд был Осман. Он был заклятым врагом Менданике, и все же Бен д'Око пошел на все, чтобы встретиться с ним. Казалось логичным, что Осман отказался бы присутствовать, если бы у него не было предварительных указаний на цель пау-вау. Также казалось логичным, что Нику Картеру лучше сразу же встретиться с Османом, прежде чем задавать вопросы Тасахмеду. Вот вам и логика. «Шма, почему бы тебе не позвонить мальчикам и не уложить генерала в постель. Скажи им, что он потерял сознание от волнения». Я начал снимать кляп. Она хихикнула. «Ты думаешь почти так же хорошо, как занимаешься любовью. Когда он уйдет, мы сможем провести остаток ночи». Я не сообщал ей плохих новостей. Я спрятался в раздевалке, пока двое охранников, несколько озадаченные, но ухмыляющиеся, увозили ослабленного арабского рыцаря к его дому. «Теперь, — она ​​вошла в спальню, отбрасывая мантию, которую надела перед уходом генерала, — на этот раз у нас будет зеркало, чтобы показать нам, чем мы наслаждаемся». Она широко раскинула руки и сделала передо мной пируэт обнаженной, снова колибри. Я обнял ее, зная, что утром, наверное, ненавижу себя. Она ответила. Я оказывал давление там, где этого меньше всего ожидали или желали. Она на мгновение застыла, а затем обмякла. Я поднял ее и отнес в кровать. Я уложил ее и поцеловал на ночь. Потом выключил свет и, осмотрев двор из окна, осторожно вышел. Глава 10 Хоук сказал бы, что время, проведенное с Шемой, было опасной тратой. Может быть. Но помимо удовольствия, мне нужна была эта дикая смесь Востока и Запада в качестве союзника, кого-то, кого я мог бы поддержать против Тасахмеда, если возникнет такая возможность. Тем не менее, было потрачено много времени. Я больше не тратил его зря, забирая «Фиат» перед Комиссариатом полиции и направляясь в посольство. Когда я подъехал к его воротам, я уже начал игры. Ворота были закрыты. Был звонок и говорящая будка. Я позвонил в звонок несколькими длинными очередями. Когда у меня не было воспроизведения, я снова звонил сильнее. На этот раз раздался голос, исходящий из настенного динамика, как записанное сообщение. «Посольство закрыто до 8:00, сэр». «Это охранник морской пехоты?» — спросил я в будку. «Да, сэр, это капрал Симмс». «Капрал, вы знаете, что такое семь-пять-три?» Произошла кратковременная пауза. «Да сэр.» В этом было больше привязки. «Ну, это семь-пять-три, и я был бы признателен, если бы вы меня сразу впустили». «Кто вы, сэр?» «Мистер Саттон может вам это сказать. Это семь, пять, три. Я хочу немедленных действий, капрал». Еще одна минутная пауза, а затем: «Подождите, сэр». Я вернулся в машину, довольный тем, что предложение, сделанное AX, превратилось в СОП с посольствами США и учреждениями по всему миру. Идея заключалась в том, что с ростом терроризма и похищений необходимо, чтобы простая идентификация могла быть предоставлена ​​в любой момент в случае возникновения чрезвычайной ситуации. На каждый день из Вашингтона прислали разную последовательность цифр. Поскольку поставщиком была AX, я всегда работал со списком, который запоминал две недели подряд. Ворота распахнулись, и я въехал в освещенную зону входа. Для приветственного комитета были три морских пехотинца с M16 и капрал Симмс с.45. «Простите, сэр, вам придется выйти из машины», — сказал он, глядя на меня. «Ваше удостоверение личности, пожалуйста». «Мистер Саттон предоставит это», — сказал я, вылезая из машины. «Пожалуйста, возьмите у него». «С ним связываются». Капрал быстро осмотрел машину. Я отдал ему ключи от сундука. На этом разговор закончился. Морские пехотинцы наблюдали, как я закуривал сигарету и ждали, пока Саттон трясет задницей. Эта задница была намного лучше, чем у Саттона, но она меня взбесила. На Пауле Мэтьюз от холода были облегающие брюки из твида и летная куртка с меховой подкладкой. С ее волосами ирландского сеттера, зачесанными в пучок, и с ее кремово-персиковым цветом лица, все еще немного испачканным после сна, она стала бы желанным дополнением практически любого собрания. Хотя трое морских пехотинцев не сводили с меня глаз, они бы согласились. «Вы знаете этого человека, мисс Мэтьюз?» — спросил капрал Симмс. «Да, капрал». Она немного запыхалась и не знала, должна ли она быть не в духе. «В чем проблема, мистер Коул?» «Где Саттон?» «Он очень устал и спросил меня…» «Я бы хотел воспользоваться вашим телефоном, капрал». Капрал был немного неуверен. Он посмотрел на Паулу в поисках подтверждения. Вместо этого я поставил его. «Это приказ, капрал. Прямо сейчас!» Мой тон получил бы одобрение инструктора учебного лагеря. «Да сэр!» Мы втроем молча подошли к посту охраны. В маленькой внутренней комнате он указал на телефон.