Поэтому Хруста я высадил хорошо загодя, и он двигался параллельно, страхуя на случай нападения. «Шкура» у меня потолще чем у него, так что доведись драться и я продержусь куда дольше. Ну и Сила мне в помощь. В кои-то веки я могу рассчитывать на неё в полной мере. Благодаря неимоверно расширенным каналам, я сейчас вообще что твой терминатор. Разве только вместилище подкачало. Оно значительно выросло в сравнении с тем, что было ещё несколько дней тому назад, но на фоне появившихся возможностей, выглядело не серьёзно. У домика стояли сани, с большим деревянным ящиком, что твой гроб, рядом четверо мужчин, по виду матёрые бойцы. — Шелест, ответь Хрусту, приём, — послышалось у меня в голове. — Шелест на связи, приём, — коснувшись пальцем плетения «Разговорника» за правым ухом, отозвался я. Ну, а что такого, коль скоро вводить связь, значит сразу и культуру радиообмена прививать. Хм. Или магической связи, всё же Сила никакого отношения к радиоволнам не имеет. — Охранения нет. Всё чисто. Тебя и людей у домика наблюдаю. Страхую. Приём. — Принял тебя, Хруст. Шелест, конец связи. — Хруст, конец связи. — Ярцев Пётр Анисимович? — встретил меня здоровый мужик, с военной выправкой, но одетый как бывалый охотник. — Так и есть, — подтвердил я. Достал свою бляху экспедитора Тайной канцелярии и представил старшему. Тот всмотрелся в неё, однозначно использовал «Кошачье зрение», после чего удовлетворённо кивнул, и подал знак своим подчинённым. Те подхватили ящик, и выгрузили на снег. А что такого, это теперь не их ответственность, вертись как знаешь. Вот только подозреваю, что в возок он не поместится. От слова никак. — Значит так, Пётр Анисимович, — начал пояснять старший, — зверь в прочных кандалах, но и у него плетения на «Силу» и «Резвость». Из лихого народца будет. Если вдруг вырвется, плетениями его не атакуйте, потому как Сила против него бессильна, только честная сталь и свинец. Сейчас он спит, на него блокирующее зелье действует как сонное, напёрстка хватает на сутки. Но лучше вливать заранее. Бить можно только через час после того как придёт в себя. Вот, тут немного зелья, хватит на трое суток. Дальше сами. — Спасибо, — протянул я ему руку. — Не за что. Служба такая. Ну, всё, прощайте. Он подал знак своим людям, и погрузившись в сани они убыли. Хруст, выполняя мой приказ, выходить не спешил, и продолжал страховать со стороны. Я же подошёл к ящику и откинув замки открыл крышку. Здоровый зараза. В строгих кандалах, морда перевязана обычной пеньковой верёвкой в форме намордника. — Голь на выдумку хитра, — одобрительно кивнул я, и достал из-за пазухи строгий намордник. — Вот так оно надёжней будет. Лиза, ответь мне, приём, — произнёс я, коснувшись «Разговорника» на левом ухе. — Здесь Лиза, приём, — ответила она. Если для связи с Хрустом я использовал амулет с бриллиантом, то с ней уже с новым плетением, под прямое подключение к вместилищу. — Всё нормально, Лиза, поутру выезжайте, встречаемся как условились. Глава 25 Я открыл глаза, глубоко вздохнул, выпустив густое облако пара и откинулся на расстеленный тулуп. Снег глухо скрипнул проминаясь подо мной, и вокруг повисла тишина, какая бывает только в морозный день. — Господи, и они занимаются этим каждый день. Охренеть, — глядя в синее небо, не обращаясь ни к кому, произнёс я. Прежде мне не было смысла медитировать, и в поте лица трудиться в изнанке над ростом вместилища, атрофированные каналы этому не способствовали и я делал ставку на Места Силы. Но сейчас попросту грешно не пользоваться такой возможностью. Да ещё и на фоне того, что я могу себе позволить и по три часа зависать в изнанке, а значит, при равных условиях, и расти втрое быстрее иных одарённых. Отчего-то я понимал, что увлекаться и находиться в изнанке больше, лучше не пытаться. Чревато. Но с другой стороны, куда больше-то, и без того выматываюсь как вол. А ещё трачу сил и энергии столько, что… Желудок требовательно заурчал, и сжался от болезненного спазма. Мне даже пришлось отстраниться от тела, чтобы купировать эти далёкие от благостных ощущения. Стоило мне только сесть, как Хруст с наваристым бульоном был уже рядом. Я благодарно кивнул и дрожащими руками принял большую оловянную кружку. Поначалу-то я регулярно обжигал себе нёбо и губы, борясь с кипятком и ничего не мог с собой поделать, так как желудок требовал пищи. Но после пары таких экспериментов, Клим стал подавать мне не горячее питьё, а скорее тёплое. Где-то чуть и неприятно, зато я разом мог вогнать в себя пару кружек, чтобы заглушить первый голод, а там и до мяса дело доходило. Сказать, что результат меня радовал, это не сказать ничего. Судя по состоянию вместилища, я уже сейчас перевалил пятый ранг, а ведь впереди ещё больше двух недель действия желчи. Сомнительно конечно, что мне удастся взять шестой, всё же при равных условиях, одарённый обладающий средним даром подбирается к нему годам к пятидесяти. Но если мои каналы хотя бы войдут в норму, это будет просто замечательно. Должно же это всё как-то повлиять на проходимость каналов. Хотя, даже в этом случае мой потенциал не превзойдёт седьмого ранга. Между шестым и седьмым рангами в среднем лежит промежуток в тридцать два года, до восьмого шестьдесят четыре. Банально не хватит жизни, чтобы развить дар до этого значения. Сильные одарённые имеют более развитые каналы и именно благодаря этому развиваются быстрее. Впрочем, я уже говорил об этом. Съел я изрядно. Не целого барана, и даже не половину, и вообще это была говядина, но за троих от души заправился точно. Наконец удовлетворённо вздохнул и поднялся на ноги, чтобы размяться. — Лиза, ответь. Приём, — коснувшись плетения «Разговорника» вызвал я. — Здесь я. Приём, — отозвалась она. — Вы где сейчас находитесь? Приём. — Илья говорит, что где-то через час будем на месте. Приём. — Принял. Конец связи. — Конец связи. Вот и ладно. Значит всё идёт как надо. Я подошёл к возку, который мы загнали в лес, и заглянул вовнутрь. Скованный волколак бросил на меня свирепый, голодный и ненавидящий взгляд. Попытался оскалиться, но строгий намордник тут же впился в него шипами, взывая к благоразумию. Он очнулся ещё утром, и я не стал опять отправлять его в нирвану. Рассчитать дозу у меня не получится, опять же минимум час он должен бодрствовать, а терять время не хотелось. Я выволок зверя на снег. Признаться, если бы не плетение «Силы» мне пришлось бы нелегко, если вообще-что-то получилось бы. Весу в нём под две сотни кило, и это не штанга, удобно не ухватишь. Оттащив зверя чуть в сторонку, и поставив присматривать за ним Хруста, я занялся возком. Там всё провонялось волколаком, так что стоило бы навести порядок. Как ни крути, а дальше в нём поедем мы с Лизой, и у меня нет желания дышать этим смрадом. Никогда не понимал тех, кто содержит в доме животных, вот так переступишь порог и сразу же появляется желание свалить в туман. Первым делом выкинул наружу дерюгу, на которой он и лежал. А дальше техника земли и воздуха мне в помощь, в смысле снег с неслабым таким сквозняком. Получилось довольно неплохо. Я ещё и двери закрыл, подвесив внутри грелку. Эдакий огненный шарик, источающий тепло. А то холод штука не надёжная, может просто законсервировать запахи, а чуть потеплеет, получите всю гамму приятных ощущений. Но получилось отлично, от вони не осталось и следа, только морозная свежесть… — Ну здравствуй сестрица, — встретил я спрыгнувшую на снег Лизу. — Здравствуй, Петя, — не отрывая взгляда от волколака, как-то отстранённо произнесла она. Зверюга смотрел на неё с немой яростью обречённого. Похоже не так давно обратился, и разум ещё не растерял, понимает, что ему предстоит. Вообще-то, будь я на его месте, то предпочёл бы порешить себя ещё до полного обращения. Уж лучше сдохнуть, чем послужить чьим-то кормом. Хотя-я-я, несмотря на наличие Силы и одарённых, церковь тут занимает вполне себе серьёзные позиции, а самоубийство смертный грех. Так что, не все приемлемое для меня, подойдёт аборигенам. — Держи, — я решительно сунул сестрице уже готовый к выстрелу пистолет. — Приставь ствол к уху или ко лбу и стреляй. — Так сразу? — удивилась она. — Не вижу смысла тянуть. Делай, — подтолкнул я сестру к зверю. — Но… — Давай, давай, — я опять её подтолкнул. — Пётр… — Не смотри ему в глаза, просто приставь ко лбу и стреляй? — и опять лёгкий толчок по направлению к волколаку. Это она должна сделать сама. Без вариантов. Никакой помощи, кроме ободрения. Ну или понукания. Лиза опять упёрлась сопротивляясь и обернулась ко мне. Встретившись с ней взглядами, я ободряюще улыбнулся, и шагнул назад, изобразив приглашающий жест. — Всё, что мог, я сделал. Дальше сама. Реши, чего ты хочешь и поступай как знаешь. Не захочешь стрелять, я велю пристрелить его Хрусту или Дымку, закопаем и поедем обратно в Москву. Сестра опять посмотрела зверю в глаза. Тот словно почуяв слабину, глядел на неё таким умилительным взглядом, ну прям мимишная лапочка. Вот как в такого стрелять? Не растерял ещё разум, однозначно не растерял. Вот только ему это не помогло. Решительно встряхнувшись, словно сбрасывая с себя морок, Лиза приблизилась к нему, и выстрелила, вынеся мозги. Я молча протянул ей нож, и вновь приглашающий жест. Дымок водил её на бойню, где она попрактиковалась малость в потрошении овец и свиней. Так что, представление, как и что делать она имеет. Что вскоре и продемонстрировала. — Зажмурься, не дыши и глотай, — велел я, когда она замерла передо мной с желчным мешочком в руке. На этот раз она не стала тянуть кота за подробности, с силой зажмурилась, так что от глаз разбежались лучики морщинок и резко сунула мешочек в рот. Признаться, даже мне стало противно, что уж говорить о ней. Мгновение, и она рухнула на колени стремясь исторгнуть из себя эту мерзость. Однозначно с этой желчью что-то не так! Потому что у неё рвотная реакция явно началась раньше чем у меня и оказалась куда более бурной, но всё тщетно. А потом её скрутило по совсем иной причине. Я подхватил сестру и устроил в возке, закутав в тулуп, и поручив Дымку пока присмотреть за ней. Сам же вернулся к трупу волколака, и упрятал тело на пару метров под землю, прибрав за собой так, что на этом месте остался нетронутый заснеженный пятачок. Потом пристроился в возке, и взяв сестру на руки начал баюкать, успокаивающе шептать в ушко всякую всячину. Знаю, что она ничего не услышит и не почувствует, так как сейчас осталась один на один с мучительной, выворачивающей болью. И сейчас скорее не ей помогал, а старался хоть как-то примириться со своей беспомощностью, мол, делаю всё что в моих силах. Мы доехали до постоялого двора, и сняли две комнаты. В одной я с Лизой, во второй Дымок с Хрустом. Ну какой смысл торчать целые сутки в лесу, если можно обойтись без экстрима. Сестру я не оставлял ни на секунду, и ел рядом с ней в комнате. И на утро не стал медитировать, пока она страдала. Но всё заканчивается. Окончилась и её пытка. — Петя, я есть хочу, — она уже с минуту лежала абсолютно неподвижно, с ровно вздымающейся грудью. — Кто же тебе не даёт, — ответил я, показывая на накрытый стол. — Но сначала… — Успеешь ещё в изнанку, — возразил я. — давай поешь. Это для тебя сейчас куда важнее. Не почуяв подвоха, и повинуясь урчанию желудка, она навалилась на еду, по своему обыкновению обильно запивая её сбитнем. Она ещё не успела закончить ужинать, когда начала клевать, и наконец завалилась на бок, подхваченная мною. Вот и ладушки. Это был самый слабый пункт моего плана. Ни в коем случае нельзя было давать ей возможность взглянуть на свою Суть. Вот завтра утром пусть смотрит сколько душе будет угодно. Положив её на постель, я устроился рядом, и скользнул в изнанку. Не стоило пренебрегать возможностью поработать над ростом вместилища. Пока длится эффект желчи каждый день дорогого стоит… — Пётр Анисимович, — постучавшись, тихо позвал Хруст. — Что там Дымок? — открыв дверь, поинтересовался я. — Спит как младенец, — заверил тот.