— Глупости! — ответил возмущённо. — Отвёртка есть? — развернулась и посмотрела на него через плечо, вложив в свой взгляд всё недоумение, которое смогла в себе обнаружить. — Понял… нож, который не жалко? — А блины съедобные? — спросила с сомнением. — Обижаешь! — фыркнул и встал из-за стола, через секунду оказавшись рядом, с блином в руке. Скрутил его трубочкой и ухмыльнулся: — Открой ротик. Бум. Бум. Бум. Сердце с силой долбит в висках, в ушах, в груди, не до еды уже как-то. Сосредоточиваю всё внимание на блине, но взгляд устремляется от его пальцев к кисти, по руке, к бицепсу, перескакивает через ткань к обнажённой шее с пульсирующей веной, мочке уха, скуле, губам. Закрываю глаза, забыв открыть рот. Чувствую на губах осторожный поцелуй. — Мозги от тебя уезжают… — бормочет, уткнувшись носом в мою щёку, шумно втягивает воздух. — Диабет заработаю от одного только запаха. Так бывает вообще?.. — Вряд ли, — отвечаю через силу и делаю шаг назад, — а от сгущёнки — вполне. Открывай, без разницы чем. — Минутку… — шепчет тихо, кладёт блин на стол, вытирает руку о полотенце и обнимает меня за спину, прижимая к себе. — Как же кайфово, Май… скажи, что тебе тоже. Скажи, что это не только в моей голове. — Это — биология, — отвечаю совсем не то, что хотела, и он тут же отстраняется, хмурясь. — Чего? — Биология, — повторяю через силу, с трудом выдерживая его взгляд. — Понял, железная леди, — кривится в ответ и убирает руки, — прости, что я тут со своими соплями. «Дура…» — тянет мерзким голоском внутренний голос, чайник на плите начинает закипать, посвистывая, а Дима отворачивается к столу, где стоит банка, берёт первый попавшийся нож и с видом маньяка двумя точными ударами проделывает отверстия в крышке. — Садитесь жрать, пожалуйста, — говорит язвительно, бахая банку на стол. Забирает со стола ноутбук и выходит с кухни. Атас… умудрились поругаться даже не будучи в отношениях. Наливаю чай, сажусь за стол и заталкиваю в себя три блина, прежде чем слышу трель мобильного из спальни. — Брагин, — говорит Третьяков громко. — Поедешь? Конечно, блин, поеду! Дофамин, помимо всего прочего, пробуждает любопытство. А его во мне более, чем достаточно. Он у меня скоро из ушей сочиться начнёт. Третьяков злится. Желваки на скулах ходуном ходят, сурово хмурится и, в целом, выглядит враждебно. Выходит, не дожидаясь меня, громко хлопнув входной дверью. Брагин злится. Поджидает меня у подъезда, руки скрестил под грудью, смотрит исподлобья, ворчит, когда я выхожу: — Шустрее, Майя. Выдавливаю из себя улыбку и он тут же меняется в лице. Бросает гневный взгляд на Третьякова, прохлаждающегося у «Хонды», подходит в два шага и спрашивает тихо: — Всё в порядке? — Он вёл себя примерно, — отвечаю на незаданный вопрос. Криминалист заметно расслабляется и вновь ворчит: — В машину, пока и я к тебе не переехал. Двадцать пять минут от моего дома и мы на месте, идём друг за другом редким пролеском, во главе с Третьяковым. — Тут, — говорит Дима уверенно и тыкает пальцем в землю в метре от себя. Брагин с чемоданчиком. Ставит его на землю и начинает водит носом, точно ищейка. А я замираю, следя за ним и стараясь не моргать, чтобы не упустить момент, когда он почует след. Глядя на него, в этом не было ни малейшего сомнения, но я глубоко заблуждалась. Старый лис ни черта не искал. — Ты же не думаешь, в самом деле, — сказал спустя минут десять, обращаясь к Третьякову, — что я смогу найти хоть что-то, спустя неделю проливных дождей, нашествия погон и ещё неделю сверху? — Даже не мечтаю, — процедил в ответ. — Как ты думаешь, зачем мы тут? — продолжил задавать странные вопросы, но странными, судя по всему, они казались только мне: Третьяков стиснул зубы и смотрел на криминалиста волком, но непонимающе во взгляде не читалось. — Без понятия, — всё же ответил, на что Брагин только хмыкнул и кивнул мне: — Пошли, Майя. Пусть этот деятель продолжает мутить воду в одиночку. — Что? — опешила, приоткрыв рот. — Почему? — Ну, как… — Брагин ухмыльнулся и спросил у Третьякова иронично: — Сам расскажешь или я? — Я его не убивал, — прорычал Третьяков. — Допустим, — кивнул Брагин, — но сглупить, всё же, успел. Вопрос в том, на сколько сильно? — Максимально. — О чём вы?! — взвизгнула, не выдержав, а они оба поморщились. Да знаю, знаю… когда психую, мой голос становится больше похожим на ультразвук. — А ты посмотри в эти частные глазки и подумай, — Брагин явно насмехался, пытаясь вывести Третьякова из равновесия, тот держался из последних сил и смотрел в сторону, а я начала быстро перебирать в голове последние события. — Ничего странным не показалось? — тут же начал подсказывать Глеб Борисович, присев на свой чемоданчик и давая понять, что совершенно никуда не торопится. — Например, почему он в розыске? — Потому что сбежал после обыска, — ответила осторожно. — А почему вообще взяли постановление? Не торопись, подумай. — К чему этот цирк?! — вспылил Третьяков. — Закрой рот и не мешай! — рявкнул Брагин так, что я дёрнулась. — Ты уже сделал всё, что мог! — Да пошёл ты… — бросил Третьяков и двинулся к дороге. Я метнулась в его сторону, но Брагин осадил меня сурово: — Пусть идёт. Подумает и вернётся. — Я не понимаю, — призналась покаянно и осталась на месте, косясь на удаляющегося Третьякова. — Каким бы говнюком он ни был, он, в первую очередь, опер. Вообще, должен заметить, опера на моём веку попадались все те ещё… но речь не о том. А о том, что клочка бумаги с его адресом вкупе со сбитыми костяшками явно недостаточно для того, чтобы вломиться к нему с постановлением. — Ну, — кивнула, нахмурившись, — он тоже удивился. Брагин хмыкнул и заговорил неспешно: — Думаю, дело было так… следователь по делу, наверняка в приказной форме и повелительном наклонении, потребовал объяснений. Я видел в распечатках знакомую фамилию, этот церемониться не стал бы. Вызывают его, кидают претензию, Третьяков психует и лезет в бутылку. Образец ДНК не дам, я не убийца, без понятия откуда у него мой адрес и прочее в том же духе. Следователю это не понравилось, но для обыска одних лишь подозрений недостаточно. Все улики, что мы видели, все домыслы, доказывают лишь то, что он подрался с убитым незадолго до его смерти, да и то косвенно. — И что я должна была из этого понять? — вздохнула, садясь рядом с ним на поваленное дерево. — Было ещё что-то, Майя, — вздохнул Брагин. — Что-то, чего не было в уликах на тот момент, когда в лабораторию влезла ты. Парень в розыске, он не может позволить себе такую роскошь, как перемещаться на личном автотранспорте, даже если таковой у него имеется. Скажи на милость, как он оказался у здания МВД аккурат в тот момент, когда там были мы? — Он был там ещё раньше, — вздохнула, поморщившись. — Ну, конечно… Поначалу Вы решили, что он ехал следом за нами от лаборатории, но тогда мы ещё не знали деталей. И то самое доказательство, позволившее взять постановление на обыск, он просто-напросто стёр из базы. — Мою возню с дощечкой тяжело было не заметить, а за управлением он наверняка наблюдал, ожидая, каков будет мой ответный шаг на его дерзость в лаборатории. И решил немного отбелить свою репутацию. Утром я всё-таки позвонил знакомому, просто так, не задавая лишних вопросов, и он подтвердил мою теорию, с ходу принявшись сетовать на то, что в родную обитель влезли. — Само собой, меня же видели, — кивнула, не понимая, к чему он клонит. — Да, но ты-то открыла все двери ключами, а при проверке были найдены следы взлома на личинах. — То есть, он просто воспользовался нами, чтобы пробраться в лабораторию и удалить улики? — спросила загробным голосом, чувствуя, как покачнулся мир вокруг меня. — Не совсем, — мягко улыбнулся Брагин. — Просто воспользовался моментом. И, предвосхищая твой вопрос, скажу честно, я уверен, что он не убийца, просто болван. Но ведь и это ещё не всё. Но теперь подсказывать не буду, сама подумай. — По-моему, с меня хватит, — я кисло улыбнулась, а Брагин вздохнул: — Всё это враньё лишь ради того, чтобы зацепить меня. Он определённо перестарался, но в стрессовой ситуации ещё и не такое наворотишь. Как думаешь, почему он пришёл именно ко мне? — Потому что Вы лучший, — пожала плечами вяло, — он так сказал. — Потому что перед увольнением я позволил себе выходку похлеще его, — хмыкнул Глеб Борисович и весело посмотрел на меня. — И только в тот момент стал легендой в родном управлении, до этого я был просто хорошим криминалистом. — Какую? — несколько оживилась, а он фыркнул: — Сначала подумай и ответь на вопрос — в чём ещё он попытался нас провести?