— Оно и видно, от дуновения ветерка корёжит… — А было бы всё хорошо, я б Майю не встретил. Даже не думал, что так бывает… аж замирает всё. Как маньяк стоял через окно пялился, ладони вспотели, зайти не решался. Покачивается ещё под музыку… — Месяцев с шести, — хохотнул папа. — И конфетами пахнет! — добавил возмущённо. — Как будто нарочно! А я не доел в детстве, у меня, можно сказать, дефицит. — Соображаешь, что рассказываешь, как у тебя на мою дочь слюни текут? — спросил папа сурово. — Ага, — хмыкнул Третьяков. — Наглец! — прыснул папа и отвесил ему затрещину, от которой повеселели оба. Но не на долго. Третьяков шумно втянул носом воздух и медленно выдохнул, сказав мрачным голосом: — Я даже сейчас чувствую её запах, как будто она рядом стоит. Кукушка совсем уехала. — Ладно, спать пора, Дмитрий, — папа поднялся и сложил свой стул, прислонив к стене. Подал ему руку, помогая встать, забрал второй и проворчал: — Я, в отличии от некоторых, рыбачить приехал. Третьяков скрылся в домике, а папа пошёл в мою сторону, насвистывая. — Партизанка, — хохотнул, поравнявшись со мной, подставил щеку для поцелуя и пошёл дальше, а я поплелась к домику, с трудом переставляя ноги. — Дядь Петь, забыл чего? — спросил Третьяков, когда я начала открывать дверь. Развернулся с пригоршней таблеток и бутылкой воды и прикрыл глаза. — Не показалось. — Неа, — промямлила в ответ. — С Брагиным? — спросил, загрузив таблетки и кое-как проглотив. — Неа… — выдавила из себя, глядя, как медленно он идёт навстречу. Третьяков остановился и выдавил из себя подобие улыбки: — Понял. — Это вряд ли, — состроила рожицу и отвела взгляд, сунув руки в карманы узких джинс. Стоять так было неудобно, но куда их ещё деть я попросту не знала. — Как же вкусно ты пахнешь, — практически простонал, прикрыв глаза. В два шага дошёл до меня и обнял одной рукой, рывком прижав к себе. — Мозги отключаются, конфетка, — коснулся пальцами подбородка и спросил тихо: — Болит? — Нет, — ответила сипло. — Дим, я не одна приехала… — Не вижу никого, кроме тебя… — пробормотал, сжимая пальцы на моей талии, наклоняясь, осторожно касаясь губами моей щеки, шумно вдыхая мой запах, медленно ведя пальцами от шеи к декольте. — Я не одна приехала, — повторила, тщательно выговаривая каждую букву. — Плевать, — ответил на выдохе. — С Лизой, — буквально выдавила из себя и он тут же отстранится, вытаращив на меня полтора глаза. — И Брагин сейчас приедет. — Лиза тут? Ты нашла её? Но как?! — Ну… надеюсь ещё тут и, строго говоря, не искала. — Нихрена не понял, — ответил недовольно. — И как тебе ощущение? — уточнила язвительно. — Да не мог я всего рассказать! — выпалил, сделав шаг назад. — Это точно она? Она в порядке? Я слабо улыбнулась и кивнула. «Волнуется… — подумала с тоской. — Ради неё он всё это затеял. И я сама привезла её…». — Пойдём, — сказала тихо и развернулась к двери, но он ухватил меня за руку, сказав торопливо: — Я не врал тебе. Бате твоему не врал. Май, слышишь? — Слышу, — ответила, не оборачиваясь, — встретим Брагина у главного здания. Высвободила руку и вышла, торопливо ступая по дорожке и даже не заметила, как из-за поворота возник Глеб Борисович, ткнувшись в него со всего размаха. Он схватил меня за плечи, вытянул руки, бегло осмотрев, а затем притянул к себе, крепко обняв и пробормотав: — Слава Богу… — Какого чёрта происходит? — прошипел Третьяков совсем близко. — У кошечки осталось шесть жизней, — ответил Брагин язвительно. — Поясни! — рыкнул Третьяков. Брагин выпустил меня из объятий, сунул руку в карман и швырнул в него чем-то. Дима поморщился, наклонился и поднял с земли магниты, повертев их в руках. — Что я должен был понять? — спросил глухо. — Поздно уже, пошли, — вздохнула, потянув Борисыча за рукав. — Вы привезли коробку? — Привёз, — отозвался криминалист, — и ключи нашёл. И я догадываюсь, но хочу услышать. — Надеюсь, сейчас увидите… — пробормотала, увидев «Хонду». — В машине? Он обогнал меня, достал с заднего сиденья медикаменты, а я пошла дальше и вскоре уже стучала в домик, из окон которого уютно сочился свет. — Это я! — сказала громко и через секунду дверь распахнулась и я увидела Артёма. — Позади меня — твой шанс на спасение, так что будь любезен, на делай резких движений. — Договорились, — ответил, отступая. — Димочка! — взвизгнула Лиза, подрываясь с кровати, а я едва успела шагнуть вбок, чтобы не помешать воссоединению. Стояла там, спиной к ним, слыша звуки торопливых поцелуев, всхлипы девушки, тяжелое дыхание Третьякова, всего в полуметре от меня, смотрела прямо перед собой и чувствовала, как Артём буравит взглядом меня. Боковым зрением видела, как ходят желваки на его скулах, как раздуваются ноздри, с какой силой сжаты его кулаки, как от напряжения открывается рана на запястье. — Расслабь руку, — сказала без выражения. — Глеб Борисович, передайте коробку, пожалуйста. Грудную клетку как будто в тиски зажало. Артёма, побелевшего от ревности, на кровать усадила, сама на стул рядом села, вижу только запястье, которое надо обработать, хмурого Брагина краем глаза, да полную луну, заглядывающую в окно. Выть захотелось с такой силой, что я начала тихо напевать себе под нос. Когда увидела нож в его руке, решила поначалу, что задела артерию, но кровь почти остановилась ещё в тот момент, когда я накладывала стерильную повязку. Повезло, но пара швов лишними не будут: рана открывается каждый раз, когда он напрягается. Врачевание отвлекало и успокаивало. Движения размеренные, чёткая и понятная последовательность действий, монотонная работа, непривычная, от чего требовалось полное сосредоточение. К моменту, когда я закончила и с рукой, и с затылком, сделав обезболивающий укол и заставив выпить таблетки от тошноты, против которых он внезапно начал сопротивляться, я уже была готова развернуться и посмотреть правде в глаза. И покончить уже с этой историей. Его руки на её спине, её голова на его груди. Трогательное воссоединение. Отвела взгляд, а Артём тихо и зло хмыкнул: — Понимаю. — Полагаю, встречаться вы начали месяцев семь назад? — спросила тихо, а он кивнул, начав рассказывать: — Видел её и до этого, конечно. Чаще всего на боях, я там и охранником и сам участвовал, за каждой копейкой всю жизнь гнался, как осёл за морковкой. И ровно с тем же результатом, — он зло хохотнул и бросил взгляд на Лизу. — Деньги решают, когда стоит выбор. А потом как-то вечером выхожу, через дорогу, через парк, а она сидит на лавке, слезами обливается. Подошёл, сел, выслушал. Эдик всегда мудаком был, но в тот раз сам себя переплюнул. Лиза мать одна хоронить ездила. Вернулась с поминок, поехала в клуб, хотела, чтобы он увидел её в чёрном и всё такое, чтобы стыдно стало, а он там с Лилькой развлекается, тренершей по зумбе. Мудила… нахера другие бабы с такой женой… В общем, не суть. Я плечо подставил, жилетку, себя всего, но этого было мало, да, Лиз? — Артём… — пролепетала девушка за моей спиной. — Да нормально, Лиз, я понимаю, — хмыкнул с такой печалью, что меня сердце защемило. — Во всяком случае, понимал. Нужны бабки и точка. Лиза ставки и до этого делала и я предложил ей ставить на меня. Схему продумал, чтоб внимание не привлекать, то проигрыш, то выигрыш. Мужиков-то всех знаю, кто на что способен прикинуть тоже могу… но срабатывало не всегда. А потом Лиза познакомилась со Светланой. И вот она за ней хвостиком, ни встретиться нормально, ни поговорить, каждый взгляд ловит. Бесячая до жути. Всё в толк взять не мог, чего она с ней возится, пока Лизонька мне свой план мести не выложила. Проучить любовницу мужа захотела. — Неправда! — воскликнула Лиза и подлетела к Артёму, сжав кулаки. — Неправда! Я денег хотела заработать, хотела, чтобы ты драться перестал! Для тебя всё это придумала, для нас! — Ага, — хмыкнул Артём и посмотрел на Третьякова за её спиной. — Ну в чём ты меня обвиняешь? — спросила Лиза тихо. — В том, что я влюбилась? Думаешь, такое спланировать можно? Нарочно не придумаешь… муж, любовник и любимый… а ты… что это за любовь такая, что ревность застилает глаза? Ты друга своего убил, Артём! В подвале меня запер! Думаешь, я бы смогла с тобой жить после этого? Артём стиснул зубы, а я вздохнула: — Не он. — Да я своими глазами видела! — взвизгнула она нервно. — Что ты видела?! — рявкнул Артём, подскакивая с кровати. — Как я в квартиру влетел, где ты по локти в крови ползаешь? Как я своего друга, как собаку бродячую, в лесу выбросил, чтобы только с тобой не связали? Да я пистолета в руках не держал за всю жизнь! Вот моё оружие! — он выставил вперёд кулак, а я буркнула: — И верёвка… — машинально коснулась шеи и взревел уже Третьяков, мгновенно сложив два плюс два и кинувшись на Артёма: — Ах ты мразь! — Успокоились, — сказал Брагин тихо и успел выставить перед Третьяковым руку. — Разошлись по углам, — парни запыхтели, готовые в любую секунду ринуться друг на друга, а криминалист добавил ещё тише: — Живо. Моё терпение на пределе. — Я не понимаю… — пролепетала Лиза, а я покосилась на неё. Ну чисто ангел во плоти, хоть самой беги утешай. — С самого начала, — сказал Брагин сурово. — Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Елизавета, как вы познакомились со Светланой?