— А как я по морде даю? — невинно уточнил Кирилл из коридора. — Уверен, он справится, — тут же заявил Калинин с серьёзной физиономией. Поднялся, выглянул в коридор и развернулся ко мне, сказав озорно: — Твой выход. 9 Я чувствовала себя зверушкой на выставке: судмедэксперт хоть и был деликатен, но разве что под хвост не заглянул. Калинин смотрел себе под ноги, стоя за его спиной, а я скрипела зубами и считала секунды до момента, когда разрешат одеться, и побила все рекорды, когда услышала долгожданную отмашку. Пулей выскочила из комнаты и закрылась в ванной, разглядывая своё отражение. На шее две бордовые полосы, одна чуть бледнее другой, но обе отвратительны. Лицо, подбородок, шея и грудь в засохшей крови. Судя по всему, я остановила её, прижимаясь к Кириллу. Рана приличная, но если слегка опустить голову, то в глаза не бросается. На голове тоже рассечение, но легко скрыть волосами. Голова вот только гудит, надо выпить обезболивающее. — А в остальном, прекрасная Маркиза… — сказала самой себе со вздохом и полезла в душ, наплевав на шестерых мужчин за дверью. Когда вышла, их осталось пятеро: отчалил судмедэксперт. Брагин нависал над криминалистом, раздавая ценные советы, но в конечном итоге вспылил и сам занялся сбором улик, а несчастный молоденький парнишка неловко топтался рядом и учился уму-разуму. Кирилл со следователем тихо разговаривали на кухне, при виде меня разом заулыбались, а когда я подошла ближе, продолжили с того же, на чём остановились: — Ну кому-то она точно яйца прищемила, — морщится Калинин, — или вот-вот прищемит. — А это ещё как понимать? — Кирилл сурово сдвинул брови и окровавленная белоснежная рубашка довершила образ головореза. — Мы очень мило посидели в ресторанчике, не находишь? — Да бред, — мотает головой Кирилл, а следователь пожимает плечами: — Два одиночества встретились. И у тебя, мой друг, через всю рожу крупными буквами готовность свернуть горы. Мне вся эта канитель тоже удовольствия не доставляет. Третьякову я шанс дал, он его благополучно просрал. Так что, как только Брагин закончит, поедем на дачку в баньке париться. Выложит всё, что знает, иначе я его попросту закрою, чтобы под ногами не путался, пока разбираемся. Кирилл протянул руку и обнял меня за талию, пододвинув к себе поближе. — Ты как? — спросил заботливо, склонив голову. — Не по себе, — ответила честно. — Май, нужно вспомнить, как всё было, в подробностях, — вздохнул Калинин, — и задокументировать. Я пересказала максимально подробно, но получилось довольно быстро. Это у меня перед глазами жизнь пронеслась, на дела вся возня заняла от силы пару минут. — Дверь была открыта? — появился в кухне встревоженный Брагин. — Глеб Борисович, я даже никуда не лезла, — заныла сходу, — я вообще со свидания приехала… — Это не твоя вина, — выдавил из себя улыбку криминалист и похлопал меня по плечу. — Что не так с дверью? — впился в него взглядом Калинин, а в глазах загорелся огонь азарта. — С ней всё так, — вздохнул Брагин, — даже слишком. Следов взлома нет. — Может, ты вышла и забыла запереть? — уточнил Калинин уже у меня. — Отчётливо помню, что закрывала, — ответила тихо и посмотрела на Брагина. — Должно быть какое-то объяснение… — пробормотал себе под нос. — Я не верю. Это не вписывается. — А для тех, кто пропустил начало сезона и включил с третьей серии? — влез Калинин, а я отлипал от Кирилла и пошла в коридор, говоря на ходу: — На гвоздике у вешалки висели запасные ключи, — хмыкнула и развернулась ко всем, слегка разведя руками: — Сейчас их там нет. И если это не один из вас… — То Третьяков, — закончил Брагин загробным тоном. — Я стырила его, он — мои, — хохотнула невесело, — всё по-честному. Сходила в комнату за листами и ручкой, выдала комплект Кириллу и под диктовку заполнила шапку заявления, после чего изложила свою версию событий. Брагин нависал надо мной и сопел в затылок, Калинин отчаянно зевал и бродил из кухни в комнату, а я старалась писать разборчиво и не упустить ни одной детали. — Кирюша, ты такой милаха! — неожиданно заржал Калинин на первом же предложении. Повествование я начала от подъезда, чтобы обосновать появление Кирилла. — Пошёл нахер! — отозвался Кирилл из комнаты и появился через минуту. — Я серьёзно, мужик. Свали уже, если что, подъедем. — Всё-всё… — отмахнулся, бегло дочитывая моё сочинение на тему «как я провёл эту ночь». Вышел в коридор и спросил с недоумением: — Ты ещё тут? — Ну так это… — брякнул молодой криминалист. — Двигай давай, — проворчал Калинин. Я как гостеприимная хозяйка пошла провожать, а незнакомый мне парнишка пробормотал: — Мне жаль, что с Вами это произошло… — Эм… — протянула с недоумением, — спасибо. — Да свали ты уже! — рявкнул Калинин и отвесил ему звонкую оплеуху. — Понаберут по объявлению… Чуть только за ними закрылась дверь, включился пылесос. Я заглянула в спальню, поглядывая с недоумением, но Кирилл даже не отреагировал, продолжая наводить порядок, пока не закончил. — В этом мире меня страшно бесят две вещи, — сказал, убрав пылесос на законное место (за абсолютно бесполезное пространство за дверью) и расстёгивая рубашку. — Враньё и когда песок прилипает к пяткам в квартире. — Ты ж в носках, — заметила ненавязчиво, уставившись в пол. — Три вещи, — хохотнул, проходя мимо, — ещё спать в носках. — Ты останешься? — спросила, появляясь в ванной, где он застирывал рубашку. Странновато такое уточнять, это моя квартира, в конце концов, но, глядя на его широченную спину, появлялось навязчивое желание добавить ещё и «простите, что отвлекаю». — Если не выгонишь, — ответил, не поворачивая головы. — Как будто это возможно, — фыркнула в ответ и он повернулся, сказав хмуро: — Достаточно сказать. Я мелкими шажками дошла до него и обхватила обеими руками за торс, прильнув к его спине щекой и испытав при этом такой заряд положительных эмоций, что не хотелось даже пальцем шевелить. Стоять вот так, беззащитной, ранимой, кожей чувствовать эту опору, стену, отгораживающую от реальности, от проблем, от чёртовых психов, поджидающих в темноте. — Спасибо, — сказала тихо и почувствовала на своих руках его. Мокрые и холодные. — Ты мне доверяешь? — спросил, выключив воду. — Процентов на восемьдесят, — ответила честно. — Брагин рассказал всё, что знал, пока ты была в душе. И про девушку похищенную и про то, как втянул тебя. Особенно распинался о последнем, он сильно переживает. — В самом деле рассказал? — пробормотала ему в спину. — Восьмидесяти процентов не хватает, чтобы поверить? — спросил отрешённо. — Ты можешь позвонить ему. Хотя, знаешь что? — он убрал мои руки и развернулся. — Хер тебе. Ты поверишь мне на слово, — положил свои руки мне на щёки и наклонился, нежно поцеловав. — И мы встречаемся. Официально. А теперь я буду отстирывать рубашку, а ты рассказывать всё с самого начала. Он давно избавился от кровавых пятен, полазив по шкафчикам и отрыв хозяйственное мыло. Давно развесил рубашку на полотенецесушителе и подпёр голой спиной стену. А я всё тараторила, пытаясь вспомнить каждую деталь и стараясь не опускаться до досужих рассуждений, не строить догадки. А когда закончила, он вздохнул: — Похоже, Витька был прав. Нет ни одного повода пытаться тебя убить кроме того, что мы объединили усилия. И настроения мне это не прибавляет. — А что, если это Третьяков? — озвучила то, что не давало покоя. — Скорее соглашусь с Брагиным, хоть это и не в моих интересах, — слабо поморщился и отлип от стены, протянув руку: — Давай спать? А утром, на свежую голову, всё обсудим. — Хорошо, — промямлила, подавая свою. Не о сне я думала в тот момент. Стыдно признаться, но, не смотря на все обстоятельства, не смотря на то, что меня чуть не убили, от осознания, что он за руку ведёт меня в спальню, каждую клеточку тела охватывало волнение. И вроде было уже всё, что тоже чести мне не делает, но чувство, будто до этой самой секунды у меня не было мужчины в принципе, не покидало. Всего несколько метров, за которые я успела на столько себя накрутить, что с трудом могла дышать, не то что ноги переставлять. — Май…. — позвал тихо, останавливаясь возле кровати. — Мне уйти? Ты боишься? Ты дрожишь вся… — Я не боюсь, — ответила чуть слышно, опустив взгляд. — Твою мать, — выдохнул в сторону, — я хотел быть джентельменом, но ты не оставляешь ни шанса. Рывком к себе и одного этого было достаточно, чтобы помутился мой рассудок. — Малышка… — прошептал на ухо, поднимая и ставя ногами на кровать, покрывая меня поцелуями, стаскивая футболку, обнимая, сжимая, стискивая.