— Мира! — Да всё, всё… блин, ну а что я могу? Сам разбирайся! Или маме набери, — она хихикнула и повесила трубку, а Кирилл раздражённо выдохнул и сунул мобильный обратно в подстаканник. — Кто это был? — проявила любопытство, а он состроил недовольную мину и буркнул: — Сестра. Хер ей, а не подарок теперь. — И зачем ты ей звонил? — уточнила осторожно, хотя недоумение скрыть было довольно сложно. — Ничего лучше не придумал… Я прикалываюсь, а ты бледнеешь. И, в целом, причины понятны, ты не меня боишься, а собственных умозаключений на мой счёт, — я отвела взгляд, а он хмыкнул: — Так и думал. Похоже, свидание мне не обломится, да я не особенно и рассчитывал… поговорим, есть о чём. Меня сложившаяся ситуация тоже не устраивает, но нихрена не выйдет, если ты будешь клацать зубами. Что мне сделать, чтобы ты перестала меня бояться? — Для начала, перестать меня пугать, — проворчала недовольно. — Да я ж шутил… — вздохнул тяжко. Подумал и добавил: — Есть ещё одна идея. Последняя. — Какая? — уточнила невинно. Ничего невинного в ней не оказалось. Он отстегнулся, медленно подавшись в мою сторону. Положил свою ладонь мне на щёку, легко провёл большим пальцем по подбородку и слегка притянул к себе. Надо было отстраниться. Надо было, да… но мозги почему-то заклинило, а тело двинулось навстречу. Такой штиль в голове настал, вообще ни одной мысли. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, только сейчас, только момент. Вакуум. Поцелуи его нежные, прикосновения ласковые, пробирающие до мурашек, взгляд с поволокой, оттесняющий реальность. То ли на контрасте меня так пробрало, то ли просто от того, что не было никогда в моей жизни ничего подобного, но я могла думать лишь о том, на сколько чувственным может быть такой громила. На сколько осторожным, внимательным, чутким, отзывчивым к моим желаниям, в которых самой было стыдно признаться. Опомниться не успела, как он просочился на заднее сиденье, швырнув букет в багажник, взял мою руку, потянул за собой. Как я полезла следом, скинув туфли, бесстыдно задрав полу платья, как оказалась без него, расстёгивая пуговицу за пуговицей на его идеально выглаженной рубашке. Он шептал мне на ухо комплименты, бормотал пошлости, направлял мои руки, моё тело, сжимая бёдра и лаская грудь, и я дурела от этой честности, от этой неприкрытой сексуальности, от захлестнувших эмоций, сгорала и воскресала, как Феникс, в его сильных руках. Слышала, как сигналят проезжающие мимо автомобили, понимала, что мы как на ладони на обочине главной дороги, но это не имело никакого значения, не смущало, не отвлекало, на столько я была погружена в это состояние эйфории. Не раздражал ни настырно трезвонящий телефон в подстаканнике, ни кожаная обивка сидений, прилипающая к обнажённой коже. Я могла издавать лишь звуки, выкрикивать невнятные междометия, обхватывала его, как лиана, притягивая к себе, прижимаясь всем телом, цепляясь руками и впиваясь ногтями, как будто тонула, как будто он был тем самым спасительным плотом. Но, в конечном итоге, всё равно погрузилась в эту мутную воду с головой. Нырнула, забыв задержать дыхание. Я постепенно приходила в себя, избавляясь от наваждения, а он продолжал покрывать моё лицо и шею нежными поцелуями, нависнув надо мной, зарывшись одной рукой в волосы, перебирая пальцами прядь за прядью. Мне должно было быть неловко, неудобно, но я чувствовала лишь приятную усталость во всём теле. Негу, окутавшую каждую клеточку. Минут пять, пока не включился мозг. «Это что сейчас такое было?!» — проорал голос в голове, а я оцепенела, чувствуя под пальцами кожу его спины, горячую, обжигающую, как будто приложила руки к раскалённой сковородке. Боли ещё не чувствую, но осознание, что вскоре мои ладони покроются зудящими волдырями, уже пришло. Чувствует моё напряжение и отстраняется, заглядывая в глаза, а я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на него. — Стыд и сожаление… — протянул недовольно и отлип от меня, сев на сиденье, — именно то, что я хотел увидеть. — Да я… — промямлила, прикрывая грудь руками и неловко сводя колени, не зная, что ответить. Прав он. — Я увлёкся, это очевидно, но, на будущее, спать со мной не обязательно, я и так готов делиться информацией, это в моих интересах. Шторка опустилась на глаза так быстро, что подумать я не успела. Отлипла от сиденья, принимая удобную позу и зарядила ему такую пощёчину, что у самой рука чуть не отнялась. — Ещё раз назовёшь меня шлюхой, — прошипела, тыкая указательным пальцем в воздух перед его носом, — и однажды ты приедешь к своему крутому клубу на своей дорогой тачке и увидишь лишь руины. Буквально, ты понял? — Почему я тебе верю? — протянул озадаченно, потерев щёку. — Потому что у меня дядя работает на гусеничном экскаваторе уже тридцать лет! — рявкнула ему в лицо. — Видел обветшалый ДК на Площади Революции, бросающий тень на облик города?! — Нет, — ответил спокойно. — Потому что он его снёс! — проорала визгливо. — Понял, — кивнул серьёзно. — Но на что ты обижаешься? Разве я не прав? — Представь себе, говнюк ты самодовольный! У меня больше года мужика не было! «Вот и причина» — ненавязчиво заметил внутренний голос. — Ох, мама дорогая… — выдохнул, закрыв глаза ладонью и тупо улыбаясь. — Да-да, гордись собой… — буркнула с обидой и начала спешно одеваться. — Да я не… — начал с запалом, но тут же осёкся, покаявшись: — Ладно, я в самом деле чертовски горжусь собой, но дело не в этом. Я был уверен, что ты спишь с ментом. — Это вообще не твоё дело… — проворчала, натягивая трусики. — Это ахереть какое моё дело! — ответил возмущённо и тут же принялся острить: — Я, можно сказать, обесчестил тебя и теперь просто обязан жениться. — Ещё один клоун, — буркнула с неприязнью. — Я пытаюсь разрядить обстановку, — выдал со значением и со шлепком стянул презерватив, вгоняя меня в краску. Натянул штаны и рубашку, обулся и вылез на улицу, разминая тело. Похоже, ему было не слишком комфортно упражняться в тесном пространстве. Я справилась с платьем и перелезла на переднее сиденье, откинув зеркало. Не знаю, что я ожидала увидеть, но от собственного отражения пришла в недоумение. Глаза блестят, на щеках лёгкий румянец, губы, обычно бледные, немного припухли и налились краской. Сочно, живо, картину не портят даже слегка всклокоченные волосы. Тушь на своём законном месте, стрелки нетронуты. Он не просто был нежен до одури, но ещё и аккуратен. — Почему ты влезла во всё это? — спросил сходу, едва сел, даже не успев закрыть дверь. Впился в меня взглядом, а я заёрзала на сиденье. — Какая разница? — спросила, стараясь выглядеть беспечно. — Огромная. Для меня, разумеется. — И почему я должна объясняться? — вскинула бровь, а он выдохнул и отвернулся к рулю: — Не должна, — пристегнулся и плавно тронулся с места, заговорив: — На свидание я не рассчитывал, так что в ресторане к нам присоединится мой приятель. Его фамилия тебе знакома. — Кто? — спросила, уже зная ответ. — Калинин, — подтвердил догадку. — Место людное, опасаться тебе нечего. Задашь вопросы, получишь ответы. — И какой тебе с этого прок? — Я вижу выгоду в долгосрочной перспективе, — ответил туманно. Уточнять я не стала и углубилась в тяжкие думы. Было стыдно от своей несдержанности, от этого помешательства, совершенно мне не свойственного, неловко ещё, ругала себя, корила, злилась, но при одном лишь воспоминании внутри поднималась волна высотой с трёхэтажный дом. Тепло разливалось по телу, двигаясь от низа живота к горлу, ускоряя биение сердца, затмевая все прочие чувства. Не хотелось гулять с ним по набережной, держась за руки, не хотелось искр, вспыхивающих внезапно и так же внезапно исчезающих, как будто и не было вовсе, хотелось обнимать, обхватывая руками, вжиматься в него, чувствовать его силу, его внутренний огонь. Плевать уже кто главный злодей, лишь бы не он. «Привет, окситоцин, — вздохнула угрюмо, — три оргазма за короткий промежуток времени и я готова повиснуть на едва знакомом мужике, которого (как будто первого было мало!) подозреваю во всех смертных грехах. Как, чёрт возьми, это произошло? Куда вдруг делось всё благоразумие? Куда делся страх, в конце концов?!». — Ты не могла бы не морщиться? — проворчал недовольно. — Не очень приятно, если честно, и наводит на довольно паршивые мысли, — я молча отвернулась к окну, а он буркнул: — Класс… В ресторане в самом деле было людно. Играла ненавязчивая музыка, несколько шумных компаний за дальними столиками беспрестанно звенели бокалами, чокаясь, парочки держались за руки, заглядывая друг другу в глаза, но на общем фоне праздника выделялся один угрюмый мужчина, сидевший у самой стены, лицом ко всем, ко входу, лениво ковыряя вилкой в тарелке. При нашем приближении он поднял голову, а когда Кирилл отодвинул для меня стул, сказал недовольно: — Вы опоздали. Часа на три. — Майя не хотела приходить, — пожал плечами Кирилл и сел за стол. — Странно, что передумала… силком тащил? — Измором взял, — буркнул себе под нос. — Сначала пожрать закажем, пока кухня не закрылась. — Выбирайте… — выдохнул обречённо, — я сыт по горло ожиданием. — Выбрал, — ответил резко и поднял вверх руку, подзывав официантку. — Несите всё, — выдал, когда она подошла, и посмотрел на меня, уточнив: — Сойдёт? — Моё любимое блюдо, — выдохнула, чувствуя такой лютый голод, что была готова доесть из тарелки следователя. — Очаровательно, — скривился Калинин, когда официантка отошла, — нагуляли аппетит. — Давай к делу, — осадил его Кирилл, — Майя, у тебя есть уникальная возможность допросить следователя. Не стесняйся. Калинин откинулся на стуле, насмешливо поглядывая на меня, а я начала раздражаться, не готовая к подобному повороту и попросту не зная, с чего начать. — Как Вам удалось получить разрешение на обыск квартиры Третьякова? Нет ни одной прямой улики, — сказала, собравшись с мыслями. — Плохо смытой крови жертвы на ручке со стороны лестничной клетки вкупе с адресом в кармане хватило. «Идиот…» — выдохнула мысленно, имея ввиду Третьякова. Ремонт сделать не поленился, а попался на ерунде! Брагин на себе волосы рвать будет, когда узнает. — Почему обьявили в розыск? Коллега, как ни крути.