— Её забрал убийца, — хмыкнул Брагин, довольный произведённым эффектом и тем, что одной лишь фразой смог увлечь меня. И тут же пустился в объяснения: — Смотри. Всего в теле жертвы три пулевых ранения. Одна пуля осталась в нём, две прошли навылет. Из них — одну Дмитрий выколупывал собственноручно, а вот вторую — нет. И сделали это край как неаккуратно, он отметил, что дыра в стене была много больше той, что получилась от второй. — Другой калибр? — удивилась, а он отрицательно мотнул головой: — Ты видела отчёт патолога. Пули одинаковые. — Хотел забрать обе, но его спугнули? — принялась строить версии, а он выражать обоснованное сомнение, подначивая: — Тело упаковать и вынести успел, а пулю вытащить — нет? Брагин слегка вскинул подбородок, поглядывая на меня с таким самодовольством, что захотелось утереть ему нос. И я упрямо продолжила развивать свою теорию: — Сначала вынес тело, вернулся, чтобы забрать пули, но успел вытащить лишь одну. Например, вернулся Третьяков. — И куда он делся? В окно сиганул? — состроил рожицу взрослый мужик. — Всего-навсего третий этаж, — фыркнула надменно, а Брагин посмотрел с укором. — Да ладно Вам, прошло достаточно времени, вполне можно поржать над тем, как я чуть не свернула себе шею, засмотревшись на мужика. — Надо доехать и проверить, возможно ли выйти через окно, — улыбнулся Глеб Борисович, не в силах больше держать непроницаемое лицо. — Но, если бы он принялся шастать там, отмывать пришлось бы не только коридор. А следов крови в квартире не было. — По словам Третьякова, — поправила с ухмылкой. — Да, тут есть некоторые нюансы, — поддержал Брагин, лукаво сверкая глазами. — Что с ковриком? — Есть ДНК крови, совпадает с убитым. И ДНК женщины, из волос, но сравнивать не с чем. И не будет, Дмитрий заявил, что не признается даже под пытками. — Какой смысл скрывать? — удивилась искренне. — Его свобода на кону, а мы не в суд со всем этим собираемся. И уж точно не к её мужу. — Причин может быть великое множество, не стоит на этом зацикливаться. Как на счёт того, чтобы посетить жилище убитого? — Это лучшее из всех предложений, что я получила сегодня! — хмыкнула, выключая чайник. — Как Вы планируете совершить ещё одно преступление? — спросила в машине ненавязчиво. — Единожды ступив на скользкий путь, начинаешь двигаться по инерции… — вздохнул Брагин тоскливо. — Как поэтично, — фыркнула в ответ, — Вы просто рецидивист, Глеб Борисович. — Ты такая тактичная, Майя, — скривился криминалист, с трудом сдерживая улыбку. — На месте разберёмся. Глядишь, и там открыто. Какой этаж? — Второй. Сбежать с места преступления — не проблема, — ответила со знанием дела. — А вот попасть… — Смотря какой замок, — пожал плечами и тут же заворчал: — Ты снова торопишься. В конце концов, всегда есть окно. На втором этаже мало кто ставит решётки. — Зато много кто — стеклопакет, — буркнула недовольно, — и я Вам не бревно, чтобы Вы меня на верёвке поднимали. — Брус, — поправил, важничая. — Самый толстый и прочный, между прочим. — Ага, из имеющихся… — Не придирайся, — отмахнулся беспечно. — Какие мысли по делу? — Вы не спросили, какую он улику заныкал? — Я два часа кряду полоскал ему мозги, объясняя, что пороть горячку — прямой путь за решётку. Не до того было. Да и… есть ли разница? Она косвенная, иначе пришли бы не с обыском, а с наручниками. — Допустим, но разница, всё же, есть. Что, если у следователя у самого рыльце в пушку? — Притянуто за уши, — Брагин поморщился, а я хмыкнула: — Не совсем. Думаю, он с этим клубом связан напрямую. Или попросту видел бой, от того с таким рвением за Третьякова и взялся. — И что нам это даёт? — Общую картину, — пожала плечами, Брагин молча улыбнулся и свернул не в тот двор, в который было нужно. — Вы куда? — Моя красавица слишком приметна… — вздохнул, любовно поглаживая руль. О вкусах спорить я сочла неуместным, да и тяжело это, давясь смехом, так что просто дождалась, когда он припаркуется у помойки, где красавице было самое место. Мы уже подходили к подъезду, когда я услышала хлопок закрывающейся дверцы машины, но не придала этому значения, двигаясь дальше. — Эй! — услышала оклик за спиной и поморщилась, успев прошипеть: — Молчите, — обернулась, застенчиво улыбнулась и потупила взгляд. — Привет… — Привет! — громко поздоровался Сергей и выразительно посмотрел на Брагина. — Это мой папа… — пробормотала вяло. — Понимаю… — вздохнул в ответ и протянул «папочке» руку, представившись: — Сергей. — Борис Глебович, — ответил криминалист важно, крепко пожав Сергею руку. — Вы кем будете, молодой человек? — Я… эм… коллега Руслана. И меня… как бы это выразиться… задело то, что случилось с Вашей дочерью. Сижу вот, караулю. И, знаете, мне показалось, будто шторка шевелилась. «Надеюсь, там не его призрак расхаживает» — подумала отстранённо и покосилась на Брагина. — Сейчас проверим, — рыкнул «папа». Премия «отец года» у него в кармане. Брови сведены у переносицы, глаза горят праведным огнём, что бы там с его дочерью не случилось, он/она/они за всё ответят с лихвой. — Пап, не горячись… — попросила мягко. — Сам разберусь! — осадил строго, а я притихла. Организованной толпой остановились у двери, я набрала номер квартиры и мы довольно долго слушали гудки. — Придётся подождать, пока кто-нибудь выйдет, — вздохнул Сергей, а я набрала номер, где мне без вопросов открыли практически в ночи. Пара гудков, дверь запищала, а Брагин широко распахнул её, пропуская меня. Поднялись на второй этаж, долго звонили в звонок, Сергей начал раздражаться и барабанить, до кучи, кулаком. — Руслан, открывай! — сказал громко. — Я видел, что ты дома! — Серёжа, может, не стоит кричать? — спросила осторожно, опасаясь, что он поднимет на уши весь подъезд. — Да я сейчас её просто выломаю и всё! — воскликнул возмущённо. — Так никто не делает! Так нельзя поступать! Он расходился всё сильнее, Брагин встал за его спиной, поднял одну бровь и молча ахреневал, а я то и дело хватала Сергея за руку и просила хоть немного сбавить обороты, но он практически орал, с каждой новой осуждающей фразой повышая голос. Очень совестливый парень попался, побольше бы таких на белом свете и поменьше, блин, рядом с квартирой, в которую мы хотели влезть! — Серёжа… — пробормотала в очередной попытке утихомирить его, а он выкрикнул: — Придурок! Она беременна! Будь мужиком, в конце-то концов! Брагин поджал губы, а я втихую сжала кулак, не поднимая руки, незамысловато гарантируя обрушить на его голову весь свой гнев, если он не сдержится, а моя легенда полетит к чертям. — Немыслимо… — пробормотал Сергей, качая головой. Посмотрел на меня виновато, а я скупо улыбнулась: — Это не твоя вина. Ты и так сделал больше, чем я могла надеяться… спасибо. — Да ни черта я не сделал, — поморщился Серёжа, — поеду за болгаркой. Я его вытащу оттуда как кильку из банки с томатным соусом! — Молодой человек, не ломайте себе жизнь необдуманными поступками, — влез Брагин со своими «глубокомысленными» нравоучениями, — в конце концов, ребёнок — это дар Божий, а не наказание. — Да, конечно! — ответил Сергей с готовностью. — Но… — Без «но», — осадил его «папа», медленно моргнув в явной попытке оказать влияние пародией на гипноз. — Пойдём. Подышим, успокоимся… Дочка, останься, позвони одна, может, молодой человек опасается открывать при нас, — я кивнула, а он шепнул мне на ухо, проходя мимо: — Хоть за ручку подёргай. Рукавом. — Пятерню приложу… — проворчала в ответ и подошла к двери когда шаги стихли, но то неожиданно распахнулась. Если честно, я сдрейфила. Отпрыгнула, готовясь заорать от встречи с призраком, но моим очам предстала девушка, давящаяся слезами. — Это правда? — спросила она с трудом, захлёбываясь собственным горем, а я решительно шагнула в квартиру, оттесняя её. Блондинка. Крашеная. У Сергея глаз намётан. Довольно милая, но смертельно бледная, с впалыми щеками и опухшими от рыданий глазами. Потерянная, подавленная и испуганная. И да, на призрака всё-таки немного похожа: такой безжизненной она казалась.