– У каждого из нас есть свой профессиональный опыт. Геннадий сглотнул и воздержался от вопроса о профессиональном опыте американца. Он знал, что сидит рядом с убийцей, и не хотел развивать эту тему. – Вы… вы что-то сделали с Таней? – Зависит от того, как вы понимаете слово «что-то». Я пригрозил ей пистолетом. Я связал ее. По сути дела, я напугал ее до усрачки в буквальном смысле слова. Да, я «что-то» сделал с ней, – на мгновение лицо мужчины стало отрешенным, но он не сводил глаз с Геннадия. – Кстати, она оперативный агент, – небрежно добавил он. – Что? – Да. Она из GIO. Геннадий уставился на собеседника. – Местное разведывательное ведомство. Геннадий непонимающе покачал головой. Американец раздраженно вздохнул. – Она шпионила за вами. Я снял с нее вот это, – он показал миниатюрное подслушивающее устройство с антенной, похожее на влажную макаронину, а потом подтолкнул его к Орлову через кофейный столик. Геннадий поднял устройство и осмотрел его, потом положил обратно. – Вы лжете. – Нет, я не лгу. Я убиваю. Орлов поверил ему. На несколько секунд он почти забыл об американце, который сидел перед ним. Ему хотелось встать и выбить остатки дерьма из лживой латиноамериканской потаскухи, особенно пока она так удобно связана. Но американец… К чему он клонит? – Вы работаете на Григория Сидоренко. Мне сообщили об этом в ФСБ, когда расспрашивали о вашем исчезновении. Вы хотите защитить меня от венесуэльской разведки? – Нет. – Тогда зачем вы здесь? – Ваша жена знает об этой связи? Геннадий прищурился. – Нет, об этой она не знает. Но она поймет. Ей известно, что многие женщины неравнодушны ко мне. – Особенно те, кому платят за секс с вами. Геннадий со вздохом пожал плечами. – Я люблю мою жену. – Думаете, мне есть дела до вашего брака? – Тогда к чему эти вопросы? – Не знаю, что венесуэльцы собираются делать с информацией, добытой у вас, но вы должны спросить себя, говорили ли вы прекрасной Тане дель Сид в постели хоть что-нибудь, что не понравилось бы вашему ФСБ. Ничего плохого о вашей стране? О вашей работе? Ничего важного, что может повредить вам, если русская разведка узнает об этом? Геннадий пожал плечами. – Я пилот. Я горжусь своей родиной и своей работой. И я не сказал ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. – Вы уверены? Русский медленно кивнул. У него не было особой уверенности, но он не собирался ни в чем признаваться этому американцу. – Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали для меня, – невозмутимо сказал американец. – Я готов заплатить вам кучу денег. – Чего вы хотите от меня? – Только то, что вы уже хорошо умеете. Говорить. – О чем? – О ваших полетах в Дарфур. О доставке убийцы под контролем русской мафии, который должен был выполнить грязную работу в интересах вашей службы безопасности. Расскажите о видах и количестве вооружения, которое вы доставляли в Судан, – об оружии, которое не фигурировало в официальных накладных. Расскажите Западу о преступлениях России и покажите суданцам, что русские убили их президента. – Что это докажет? – То, что предполагают уже многие люди. Но это окажет давление на Россию и заставит русских уйти из страны. Это повредит их влиянию. И наконец это может предотвратить большую войну. – За каким дьяволом мне совершать такой безумный поступок? Если я это сделаю, ФСБ убьет меня. – Нет, если они не смогут добраться до вас. Геннадий покачал головой. Весь разговор казался каким-то безумием, а о соглашении не могло быть и речи. – У меня есть семья, которая неизбежно пострадает. Моя жена и трое детей… – На самом деле пятеро детей, – угрожающим тоном поправил американец. – Должно быть, трудно запомнить всех? Трое детей в Москве с вашей женой Мариной, шестилетняя девочка с тайской фабричной работницей Миной и двенадцатилетний сын от Эльмиры, стюардессы из Туниса. – Да, – тихо отозвался Геннадий, испуганный тем, как много этот опасный человек знает о нем. – Но даже если ФСБ не достанет меня, моя главная семья находится в Москве. Если я заговорю о Судане, Сидоренко или об участии ФСБ, то их убьют. – Сейчас в Москве находится группа следователей из Международного уголовного суда. Позвоните вашей жене и все объясните, а я оповещу группу, и вашу семью уже через час вывезут из России в безопасное место. Геннадий решительно покачал головой. – Ни за что! Лучше уходите прямо сейчас, и я никому не скажу об этом. Но не надо… – Ваша семья будет в безопасности, если вы согласитесь на мое предложение. И вы будете богатым человеком, начнете новую жизнь на Западе. Хорошую жизнь. Но если вы откажетесь… – американец подался вперед. Его лицо отодвинулось от света в окне и стало темным, почти черным. – Если вы откажетесь, у вас не будет никакой жизни. – Вы угрожаете убить меня? Американец покачал головой. – Хотелось бы, чтобы все было так просто. Но вы нужны нам. Вы важный свидетель, который знает важные вещи. Вы нужны для того, чтобы остановить войну. – Тогда что вы… – Вы будете давать показания МУС, иначе я отниму у вас все самое дорогое. Лицо Геннадия Орлова обмякло. Он ощутил сосущее чувство в животе, угрожавшее потерей контроля над содержимым желудка. Человек перед ним был хладнокровным, бессердечным убийцей. – Моих детей? – прошептал он. Следующие тридцать секунд они не обменялись ни словом. Наконец американец выпрямился, немного просветлел лицом и сказал: – Но я не думаю, что дело дойдет до этого. – Я убью вас! Убийца медленно покачал головой: – Нет, не убьете. Ярость Геннадия не знала границ. Но его страх перед собеседником был не менее мощным. Он не осмеливался напасть на американца. Он был пилотом, а не убийцей. Он подумал о своих детях, о своем бедственном положении и наконец сломался. Он долго и тихо плакал на диване в темной комнате. Только его рыдания и шум дождя нарушали тишину. Американский убийца тихо сидел в кресле. * * * Через двадцать минут Корт стоял в телефонной будке на Авенида эль-Рисеро, в одном квартале от отеля «Гран Мелия». Ливень не унимался, и его дождевик совершенно промок, затуманив стекло внутри тесной будки. Прохожие с зонтиками пробегали по тротуару, направляясь в кафе, на концерты, в гостиницы и бары. Они двигались, как вода, бегущая по уличному водостоку перед Джентри. Его взгляд сосредоточился на воде, следуя за кусочками мусора, проплывавшими вниз по течению мимо телефонной будки. Он знал, что должен наблюдать за толпой, выискивая угрозы, – в конце концов, он был оперативником, – но наркотик в кровеносной системе время от времени заставлял его мозг работать вхолостую и отвлекаться на пустяки. Он проследил за смятой жестяной банкой из-под сока, застрявшей в водовороте над металлической решеткой. Он посмотрел на другую банку, которая… – Элен Уолш слушает. Корт ненадолго забыл, что держит трубку возле уха. Он быстро пришел в себя и ответил: – Он согласился. Я перевел его в мой номер, 422. Не хотел оставлять его с девушкой.