Корт хотел промолчать, но не сдержался. – Вы чертовски правы. Так и есть. – Значит, вы доставляете контрабандное оружие вместе с русскими и расстреливаете раненых. Это часть вашего плана по изменению мира к лучшему? – Нет. Это был отвлекающий маневр. – Тогда в чем ваша задача? – Я не собираюсь рассказывать вам об этом. – Почему? – Неужели я выгляжу настолько тупым? – спросил Корт. – Пока мы не достигнем Дирры, то останемся на одной стороне. После этого вы пойдете своим путем, я – своим, и на этом все. В его словах прозвучала окончательность, не ускользнувшая от Элен, и она оставила его в покое. Они еще три часа ехали по пустошам, не обменявшись ни словом. * * * После пяти вечера Джентри оглянулся на женщину, чтобы проверить ее состояние. Она обгорела на солнце и сильно устала, но все еще прямо сидела в седле. Он остановил свою лошадь, слез на землю и отвязал бурдюк от седла. Потом напоил серую арабскую лошадь теплой водой, долгожданной для животного. Через полминуты он повторил этот процесс с лошадью Элен. Между тем женщина оглядывалась по сторонам, как будто спала в седле и только теперь проснулась. Корт поднял голову и увидел странное выражение на ее лице. – Что за чертовщина? – в ее голосе звучало скорее любопытство, а не тревога. Джентри проследил за ее взглядом в ту сторону, откуда они пришли. – Хабуб, – мрачно сказал он. – Песчаная буря. Элен благоговейно смотрела на это зрелище. На плоской равнине, по которой они недавно проезжали, как будто выросла огромная гора. И эта гора надвигалась на них. Корт поспешно привязал опустевший на три четверти бурдюк к седлу своей лошади. Потом вставил ногу в стремя и забрался в седло. – Слезайте с вашей лошади и садитесь за мной. Скорее! – Нет, – машинально ответила она и тут же спросила: – Почему? – Если мы останемся на двух лошадях, то нас разнесет в стороны, а здесь это недопустимо. Садитесь за мной, скорее! Элен помедлила, но потом слезла со своей гнедой кобылы и подошла к Корту. Он подсадил ее себе за спину, и она плотно обхватила его за пояс. Он передал ей один из тюрбанов, позаимствованных у мертвых джанджавидов. – Закройте лицо, – сказал он. – Даже глаза. – А вы? Как вы будете видеть дорогу? Корт обмотал тканью свое лицо. – Я не буду видеть, но постараюсь удержать нас в правильном направлении. Но самое главное – оставаться на лошади. Здесь негде укрыться и переждать бурю. Нам придется пройти через нее. В идеальном случае Корт бы спешился и переждал бурю, но сейчас разумная тактика была роскошью, которую он не мог себе позволить. В Ираке он видел хабубы, которые продолжались до трех дней. Он понимал, что НСБ в любой момент может послать новых людей для охоты на них. Меньше всего ему хотелось угробить свою лошадь в глубоком овраге или вслепую налететь на полевой лагерь джанджавидов, но продолжение пути с учетом этих рисков было предпочтительнее по сравнению с остановкой при минимальном количестве воды и без какой-либо защиты. Минуту спустя их настиг прохладный бриз, а вскоре после этого пришла туча пыли и песка. День внезапно сменился ночью; солнце исчезло в одно мгновение, и их объяла темная мгла. Чувство клаустрофобии охватило Элен, но она могла лишь плотнее кутаться в тюрбан и прижиматься лицом к потной футболке человека перед ней. Человека, который спас ей жизнь, но считал себя вправе судить о жизни других. Корт поднес часы к глазам, пользуясь краем головной повязки как защитным козырьком. Он едва мог видеть, и пыль тут же осела на его роговице. Функция GPS по-прежнему бездействовала, но компас работал. Они направлялись на восток-северо-восток. Дирра находилась где-то впереди, но он не имел понятия, с какой скоростью они движутся посреди бури, поэтому главная проблема состояла в том, чтобы не пройти мимо окраины города в пыли или ночью. Конечно, там будет включен свет, хотя электричество в Дарфуре почти отсутствовало, но вокруг были пологие холмы, просевшие русла пересохших рек и скалы, которые вполне могли скрыть источники света, даже если пыльная буря затихнет. Корт уже чувствовал, что обезвоживание влияет на его восприятие. Он ощущал усталость, легкое головокружение и дезориентацию, как будто крепко выпил. Нужно было побыстрее восстановить водный баланс организма. Хотя он ничего не видел в дюйме от своего лица, но отстегнул флягу от седла, открыл ее и поднес ко рту. Пыль и песок в воздухе и во рту сразу же смешались с горячей затхлой водой, превратившись в жидкий грязевой суп. Тем не менее он сделал глоток, хорошо понимая, что полезное далеко не всегда бывает приятным. Он отвел руку за спину и вложил фляжку в руку Элен. Ей понадобилось около минуты, чтобы понять, чего он от нее хочет. Она отхлебнула воды и тут же начала кашлять. – Там полно грязи. – Ваше лицо тоже покрыто грязью. Пейте. Вам это нужно. – Я в порядке, – сказала она и попыталась отдать ему фляжку. – Пейте. При такой температуре вам грозит обезвоживание. – Но там полно грязи. – Грязь выйдет естественным путем, – холодно сказал Корт. – Это отвратительно! Я не хочу! – Вы хотите умереть от теплового удара? Пейте проклятую воду! – закричал он. Она сердито и неохотно сделала еще несколько глотков. Пыль и грязь снова заставили ее закашляться, но жидкость прошла внутрь. Когда фляжка опустела, она выкинула ее. * * * Хабуб продолжался до наступления темноты, но Корту удалось каким-то образом удержать верный курс. Когда пыльная туча ушла вперед, они с Элен продолжили путь пешком, и Джентри вел лошадь в поводу. Животное оказалось невероятно надежным, и он хотел дать ему передышку, облегчив от тяжкой ноши на час-другой. Их тела были с ног до головы покрыты пыльной коркой. Под этой бурой оболочкой они могли быть темнокожими африканцами, азиатами или инопланетянами, и никто не смог бы разобраться. Корт сознавал, что этот непреднамеренный результат песчаной бури может быть полезным, пока никто не подойдет слишком близко. Но он ошибался. Хотя их белая кожа оставалась скрытой, их западный облик было невозможно замаскировать. Они оставались в стороне от пустынной дороги между Эль-Фаширом и Диррой и почти не продвинулись вперед во время бури, но находились недалеко от цели. Вскоре стали попадаться крошечные поселки, а по пыльным тропам между ними проезжали ослиные повозки и маленькие пикапы. Дарфурские селяне открыто глазели на них – двоих грязных кавага, ведущих джанджавидскую лошадь, – мужчину с двумя «Калашниковыми» и женщину, которая носила тюрбан, как мужчина. Здесь редко можно было увидеть подобное зрелище. Корт беспокоился насчет местных жителей. Он знал, что в таких местах существует так называемый «пустынный телеграф», где новости необъяснимым образом передавались из одного поселка в другой со скоростью разговора по спутниковому телефону. В любой момент они могли столкнуться с джанджавидами, с вооруженными сотрудниками НСБ или с суданскими солдатами, которые подавили бы их численным превосходством. Или же они могли попасться на глаза солдатам UNAMID из Африканского Союза, которые бы арестовали их и положили конец его операции. Но ему не оставалось ничего иного, кроме как продолжать идти вперед; нужно было доставить женщину в безопасное место. Он старался по возможности обходить поселки и навозные костры, он ждал, пока автомобили проедут мимо, а не проходил перед светом их фар. Элен смертельно устала. Жара, постоянное напряжение, нехватка еды и питья привели ее в состояние, близкое к трансу, хотя иногда она пыталась вовлечь Корта в разговор. Джентри обнаружил, что он рассказывает ей больше, чем кому-либо еще. Хотя теперь она была решительно настроена против него, особенно после того, как он прикончил двух бесполезных ублюдков, напавших на конвой, он продолжал разговаривать с ней, и это раздражало его. Но он все равно не останавливался. Около одиннадцати вечера воздух наконец остыл, и это придало Элен новую силу. Корт отдал ей остатки воды, вернувшие ее к жизни, как пересохший куст в пустыне. – Сколько еще? – Уже недолго. Еще час или около того. – Мы можем сесть на лошадь? – Никак нет. Нужно, чтобы она отдохнула, если будут неприятности и нам придется спасаться бегством. – Ладно, – сказала она. – Это хотя бы имеет смысл. Они шли плечом к плечу в низкой траве, под акациями с раскидистыми кронами, закрывавшими звезды. Она несколько раз мельком взглянула на него. Он был уверен, что она что-то замышляет, и не обращал на это внимания. Он надеялся, что она будет и дальше молчать, но не тут-то было. – Шестой, я думаю, что многие очень плохие люди начинали с добрых намерений. А вы? – Не знаю. – Будьте осторожны, чтобы не стать тем, что вы ненавидите. – Понятия не имею, о чем вы говорите. – Нет, вы понимаете. Я верю вам. Я верю, что вы верите, что находитесь здесь ради справедливости. Но здесь нужны люди, которые спасают жизнь, а не отнимают ее. Корт придержал Элен, чтобы она не наступила на муравейник. Он повел ее под руку, но потом сразу отпустил. – Спасение жизни и ее прекращение не противоположны друг другу. Иногда это две стороны одной монеты. Время от времени мне приходится отнимать жизнь, но я бы не делал этого, если бы не знал, что спасаю другие жизни. – Похоже, вы стараетесь оправдаться перед собой. – Мне приходится оправдываться перед собой. Но я не обязан оправдываться перед вами. Люди вроде вас никогда этого не поймут. Попытка убеждения будет пустой тратой времени. – Вы будете осуждены за военные преступления, которые совершили сегодня. Что-то в тоне ее голоса насторожило Джентри. Она была разочарована в том, что он сделал, но боролась с противоречивыми чувствами.