В конце 1994 года я таким способом познакомился со своей будущей женой. Первая встреча была смешной. Договорились встретиться на станции метро возле портрета Ленина, выложенного мозаикой. Как называлась станция, убей меня, не вспомню. Такого раньше никогда не случалось – опоздал на первое свидание. Вбежал на станцию растрепанный и вместо того, чтобы искать ее, смотрел, где же портрет Ленина… Начали встречаться, гуляли в парках, на ВДНХ, ходили в театр". Не буду утомлять читателя трогательным описанием ухаживаний маньяка за своей любимой. Приведу лишь еще один фрагмент, позволяющий глубже ощутить всю «трепетность большого чувства»: «Вообще-то здорово совершить изнасилование а то два или три за день, а потом вернуться домой и всю ночь заниматься сексом с женой. А когда она уснет еще и поонанировать разок-другой». Для супруги Лифтера его арест явился полной неожиданностью. Ни о чем она не догадывалась, а жизнью, и не только половой, была довольна – муж непьющий, ласковый, работящий (трудился на двух работах), своими руками восстановил старенькие «Жигули». Одним словом, не мужик, а чудо. Воспитательницу детского сада, засидевшуюся в девках, не слишком смущало несколько меланхоличное животноподобное бытие суженого. На досуге он любил сидеть перед телевизором (ждал сообщений о собственных похождениях?), охотно слушал тюремные и афганские песни. У него при этом даже слезы на глазах наворачивались… Афганом же Лифтер объяснял жене наличие на теле многочисленных наколок. Супруге и в голову не приходило истинное происхождение типично лагерной «живописи». Кстати, во время обыска на квартире женщина поинтересовалась у сыщиков процедурой развода с человеком, находящимся под следствием. …Едва оперативники перевели дух, решив, что наконец-то с маньяками в Москве покончено, как случилось непредпредвиденное. Через несколько дней после задержания Лифтера в суточной сводке происшествий вновь стали появляться сообщения об изнасилованиях несовершеннолетних в лифтах. Потерпевшие шли на Петровку почти такими же толпами, как в прошлые годы трудящиеся двигались на первомайскую демонстрацию. И все в один голос опознавали Лифтера! Удивляло другое. Приметы нового преступника словно списывались с облика уже задержанного маньяка. Мало чем отличались и обстоятельства совершаемых преступлений: район преступлений, подъезд, лифт, угрозы ножом или пистолетом, изнасилование, грабеж. В МУРе завели новое контрольно-наблюдательное дело под названием «Разбойник». И оно постоянно пополнялось новыми эпизодами. О схожести двух маньяков можно судить по первому допросу Разбойника, задержанного много позже: «Примерно в три часа дня я приехал на станцию „Медведково“. На рынке купил джинсовую куртку и кроссовки. У кавказцев приобрел „косяк“, после чего дворами пошел к метро „Бабушкинская“. Когда бродил, увидел три-четыре дома в виде башен. Недалеко от одного из них заметил двух девочек. Первая была пухленькая и выше ростом. Вторая ничего, она мне понравилась, сразу привлекла внимание. Подружки поговорили и расстались. Вторая завернула туда, где детский сад, и двинулась по тропинке. Я пошел за ней. Вместе вошли в подъезд. Она вызвала лифт, подошел грузовой. Когда стали подниматься, я нажал кнопку „стоп“ и вытащил нож. Я заставил девочку раздеться, затем велел ей лечь на пол на одежду. После этого изнасиловал ее в естественной форме. Потом сказал: „Ты меня не видела, а я тебя не видел“. Она обещала, что никому ничего не расскажет, так как, если узнают родители, то они ее убьют. Я вышел, а она оделась и поехала на свой этаж». Разбойника искала вся столичная милиция. А он, невзирая на усилия оперативников, систематически совершал изнасилования. В отличие от Лифтера, он предпочитал жертв-одиночек. И еще – не фотографировал изнасилованных на память. Но некоторые детали преступлений заставляли сыщиков предполагать, что имеют дело с более агрессивным и опасным извращенцем. Так например, Разбойник носил с собой эластичный бинт, которым он связывал руки девочек. Кто мог поручиться, что в следующий раз он не переступит черту, не пустит в ход нож, не задушит жертву… Поиски сконцентрировались на Севере столицы, где было совершено большинство преступлений. Группы немедленного реагирования выезжали на любой сигнал, вновь были организованы дежурства у школ и в местах возможного контакта насильника. Работа контролировалась начальником ГУВД Москвы Николаем Куликовым. Причем за ошибки или непрофессионализм наказывали немедленно. Нерадивых или ленивых работников лишали звездочек, а то и погон. Казалось, ловушка вот-вот захлопнется. Но ситуация неожиданно осложнилась. Газета «Комсомольская правда» дала репортаж, в котором уличала милицию в недостаточной бдительности. Материал украшал фоторобот насильника с подробным описанием примет. Благие намерения журналистов, увы, помогли не столько потенциальным жертвам, сколько самому преступнику. Прочтя репортаж, он сменил тактику – начал действовать по всему городу. Кроме того, изменил свой облик: сделал другую стрижку, вместо лыжной шапочки стал носить кепку, снял очки, а насиловать жертв предпочитал теперь на чердаках или рядом с машинным отделением. Задержали его 29 мая 1996 года. На чердаке шестнадцатиэтажки в районе Клязьминской улицы он надругался над тринадцатилетней школьницей. Мать девочки сразу позвонила в милицию. Дежурный немедленно ввел в действие оперативное мероприятие «Сирена». Весь округ, где было совершено преступление, подняли по тревоге. Наряд милиции в составе А. Лыгина, В. Едалова и Ю. Горланова заметил на троллейбусной остановке похожего на фоторобот молодого парня с полиэтилленовыми сумками (девочка была к тому же и ограблена). Почувствовав взгляды милиционеров, парень ускорил шаг, а затем бросился бежать. Преследование продолжалось примерно километр. Насильник понимал, что ничего хорошего встреча с патрульными не сулит. На бегу он выбрасывал вещи, в том числе газовый пистолет, которым угрожал при нападениях. Когда его наконец догнали и убедились, с кем имеют дело, эмоций никто не сдерживал. Из показаний подследственного: "Я родился в Москве в 1969 году. Отца не помню, ни разу не видел. Ходил в ясли, детский сад, потом – дошкольный детский дом с пяти до семи лет. Мать лишили родительских прав, так как она сильно выпивала. Потом меня определили в интернат для умственно-отсталых, где я учился до седьмого класса. Мать восстановили в правах, когда мне шел четырнадцатый год. Она по-прежнему пила. Я стал добывать деньги воровством, с ножом отбирал деньги. Первый срок получил в 1983 году – семь лет усиленного режима за разбой. Отбывал сначала в Икшанской колонии для малолеток в Московской области, а после восемнадцати лет был переведен в Пензу. Освободился в феврале 1989 года, вернулся к матери в Москву. Проработал два с половиной месяца рабочим в интернате и снова сел за разбой. Наказание отбывал в Костроме в учреждении N 15/1. После освобождения в 1995 году приехал к матери в Москву, устроился слесарем в 1-й троллейбусный парк около метро «Сокол», подрабатывал грузчиком в магазине рядом с Ленинградским рынком. Еще на зоне попробовал гашиш и анашу. До этого времени я ни разу не был с женщиной: то детдом, то тюрьма. Когда выкуривал «косяк», то сдерживать себя не мог – тянуло удовлетворить половое желание". В ходе работы по делу «Лифтер» сыщики МУРа изобличили около двух десятков извращенцев, склонных к преступлениям на сексуальной почве. Был задержан некий уникум, мнивший себя посланником Сатаны и изнасиловавший пять девочек в лифтах. Уникальность же извращенца, по словам оперативника Бориса Яковченко, заключалась в том, что нападения он совершал только в башнях-шестнадцатиэтажках. У него, знаете ли, лишь при виде такого дома возникала эрекция… Насильников-рекордсменов ожидает суд. Учитывая нынешнюю правоприменительную практику, суровых наказаний не будет. Но какими бы ни оказались приговоры, вряд ли их можно соразмерять со злом, причиненным десяткам детей и их родителям. Только по доказанным эпизодам Лифтер совершил 87 преступлений, а его «двойник», Разбойник, – 25. Остается лишь добавить: лифты, где насильники чувствовали себя в полной безопасности, по-прежнему добросовестно распахивают двери всем желающим. Помните об этом. «Я ТОЛЬКО КАСТРЮЛИ МЫЛА…» Этот запах хорошо знаком сыщикам и патологоанатомам: сладковатый, тяжелый, удушающий. Даже если и не знать его происхождение, приятным он никому не покажется. А уж зная… Квартира запущенная, грязная, заваленная пустыми коробками, разобранными телевизорами, магнитофонами. Единственный книжный шкаф, на полках которого несколько томов Пушкина, серия «Жизнь замечательных людей» и собрание трудов Плутарха, выглядит здесь инородным предметом. Зато вполне гармонично смотрится окровавленная подушка, шприц, наполненный какой-то желтоватой жидкостью, порнографические открытки, прилепленные к сальным обоям. В углу одной из комнат – гора детской и женской одежды. На тумбочке – две коробки из-под обуви. В них свалены десятки наручных часов всевозможных моделей и россыпь ювелирных украшений: колечки, цепочки, нательные крестики, сережки, браслеты… О судьбе их хозяев догадаться не трудно. Оперативники пытаются хоть как-то облегчить себе условия для работы. Настежь распахнуты окна и балконная дверь, вывернуты краны холодной воды. В тесной загаженной ванной судмедэксперт морщится от запаха, доставая из бельевого бачка почерневшую голову со слипшимися волосами. В ванне лежит то, что на специфическом милицейском жаргоне зовется «самоваром» – торс человека без конечностей и головы. В ведре под раковиной – часть руки и скелетированная грудная клетка ребенка. Таким предстало в день первого обыска логово новокузнецкого людоеда и убийцы Спесивцева. …В начале июня 1996 года в Новокузнецке произошло событие, экстраординарное даже для наших дней. У берега реки Абы, между пединститутом и танцплощадкой, было обнаружено около семидесяти фрагментов детских тел. Медики установили, что убито пятеро детей в возрасте от трех до четырнадцати лет. Версий высказывалось много, но действительность превзошла самые зловещие предположения. Из оперативной сводки: «22 октября 1996 года в 10.20 при осмотре квартиры пенсионерки Спесивцев ой Л.Я., 1936 года рождения, проживающей по проспекту Пионерскому, 53 совместно с дочерью и сыном, в ванной комнате обнаружен расчлененный труп женщины. Там же, прикованная наручниками к отопительной батарее, найдена в бессознательном состоянии девушка с проникающим ножевым ранением живота…». Начальник уголовного розыска Новокузнецка Владимир Зинер рисковал, давая команду провести обыск на Пионерском проспекте. Прямых улик против Спесивцева не было. Но риск – дело благородное. И опоздай милиция хотя бы на полчаса, четырнадцатилетнюю Ольгу В. повезли бы не в реанимацию, а прямехонько в морг. Впрочем трагедии избежать не удалось. Несмотря на усилия медиков, девочка скончалась, промучившись в боксе для тяжелых больных трое суток. Незадолго до смерти Оля В. успела рассказать о случившемся следователю прокуратуры. Я видел видеозапись показаний. Девочка говорила, с трудом разжимая губы. Точнее, шептала, делая долгие паузы и закрывая глаза, обведенные черными кругами. Синяки и кровоподтеки были на лбу и запястьях ребенка. В руках маньяка она находилась ровно месяц. Из оперативных материалов: "Оля В., Настя П. и Женя М. гуляли возле коллеринских палат, когда к ним подошла пожилая женщина и попросила помочь открыть дверь квартиры. Девочки согласились пойти вместе с ней. Пришли по адресу Пионерская, 53. Женщина постучала, дверь открыли парень и девушка. Девочек затащили в квартиру. Парень стал их избивать, потом нанес несколько ножевых ранений Насте П., от которых тринадцатилетняя девочка скончалась. Затем, угрожая ножом, заставил оставшихся в живых подружек помогать пожилой женщине расчленять труп Насти. Он дал ножовку по металлу, сам показывал, как отделять мясо от костей. После этого женщина варила на кухне куски мяса, кормила находившуюся в квартире большую собаку и заставляла есть мясо девочек…". Через две недели (то ли время подошло, то ли запасы съестного закончились) парень, а это и был Спесивцев, зарезал вторую девочку – двенадцатилетнюю Женю М. Время от времени он избивал пленниц и делал попытки их изнасиловать. Это ему не всегда удавалось. После задержания людоеда выяснилось, что (так зафиксировано в протоколе) у него «гниет половой член». Останки тел выносила из квартиры мать Спесивцева. Он же из дома почти не выходил. Даже собаку выгуливал крайне редко. 23 октября настал черед Оли. Ее привязали к батарее и Спесивцев нанес девочке глубокое ранение в живот. Именно в этот момент раздался стук в дверь. Услышав, что в гости пожаловал участковый с нарядом милиции, людоед выскочил из окна (квартира Спесивцева находилась на втором этаже) и убежал. Его поймали позже. …В детстве он считался «трудным» подростком. Его даже направляли в кемеровскую режимную спецшколу для юных правонарушителей, но мать отстояла Сашу Спесивцева, не дала сыночка в обиду. И он продолжил шалости: ломал почтовые ящики, приворовывал радиодетали в школе, портил замки в дверях, поджигал кнопки в лифтах. Эти поступки теперь и впрямь выглядят невинными проделками. В 1988 году, когда Спесивцеву исполнилось восемнадцать, его выходки и буйный нрав привлекли внимание врачей. Он направляется на принудительное лечение в психиатрическую больницу N 12 Новокузнецка. А в 1991 году его персона уже всерьез заинтересовала правоохранительные органы. Мальчик рос и превратился в юношу. Его избранницей стала семнадцатилетняя Женя Гусельникова. Они постоянно были вместе, планировали предстоящую свадьбу, Саша был представлен родственникам девушки. Дальше начался кошмар. Точнее, для Спесивцева все шло так, как он и хотел. Кошмар начался для Жени и ее родных. Жених избивал невесту, преследовал, когда та попыталась скрыться от него в больнице. Медсестра потом рассказывала, как Спесивцев ворвался в палату и бил кулаками лежавшую на кровати Женю. После выписки из больницы девушка вновь приехала к Спесивцеву. Протянула она недолго. Когда соседи позвонили в милицию, и на Пионерский проспект прибыл милицейский наряд, девушка была уже мертва. Криминалисты установили, что с момента смерти прошло несколько дней. Все это время Спесивцев пролежал с трупом в одной постели. Тело девушки было высохшим, как мумия, и с головы до ног покрыто болячками. Смерть, по мнению медиков, наступила от заражения крови. Свежих ран или следов ударов на теле не нашли. Но выглядела Женя, как двенадцатилетний ребенок. Сначала дело возбудили по факту умышленного убийства. После того, как был поставлен диагноз «сепсис», Спесивцеву предъявили обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений и побоев. В 1992 году по определению Новокузнецкого нарсуда Спесивцева этапировали в специальную психиатрическую больницу в город Орел. Лечение, как считали врачи, проходило успешно. В 1995 году, после прохождения судебно-психиатрической экспертизы, он был признан вменяемым и вернулся домой, чтобы в скором времени подтвердить результаты врачебного обследования: по имеющимся на январь 1997 года данным Спесивцев совершил девять умышленных убийств. Еще десять «его трупов» ищут в различных местах Новокузнецка. Поиски затрудняет толстый слой снега и льда, покрывший землю на пустырях и свалках, где были спрятаны расчлененные тела жертв. Маньяк и сам не знает, где находятся останки убитых. По его словам, заманивала жертвы мать, она же ночью выносила ведра со страшным грузом. Из записей на очной ставке Спесивцева с матерью: – Я убил, не отрицаю. Но куда ты трупы спрятала? – Не знаю никаких трупов. Я четыре ведра в ванной видела. Но ничего не прятала. – Как я могу показать, если ты их выносила? – Не надо, Саша, не при на мать. Яне пьяная была, хорошо все помню. Ведра были, видела. Больше ничего не знаю… – Ты разделывала труп. – Не путай, Саша. Девочки твои разделывали. И не ела я ничего, только кастрюли мыла. – Вспомни, куда закопала, с меня же требуют. – Ничего не знаю. Я же тебя спрашивала, куда ты головы денешь? – Неправда, я тебе всегда целиковые давал, ты разделывала…". Не правда ли, жуткое впечатление производит диалог двух близких людей? К тому же, как правило, их беседы кончались мерзкой бранью. И когда слушаешь пререкания о ведрах, конечностях и головах, становится страшно. Не потому что представляешь тупой звук ножовки, ведра, наполненные человеческой плотью, и огромного пса, облизывающегося в ожидании пиршества. Как раз наоборот. Становится страшно из-за собственного спокойствия, с которым воспринимаешь эти «бытовые» дрязги двух родных по крови каннибалов. В списке убитых – девятнадцать человек, из них четыре мальчика. Есть сорокалетняя женщина, а самой юной жертве едва исполнилось десять лет. Судя по времени совершения преступлений, самым активным для Спесивцева был май, когда от рук маньяка погибли семь человек. Июль оказался «неудачным». Людоед сумел заманить к себе лишь одну девушку. Впрочем убивал он не из-за голода. Главным мотивом преступлений Спесивцева, по словам сыщика МВД России Анатолия Деркача, было желание поглумиться, поиздеваться над жертвами. Попавших к нему девушек больной сифилисом маньяк принуждал к половым актам, сжимая в руке нож заставлял молить о пощаде, ощущая себя при этом значительным и всесильным. Через неделю после ареста Спесивцева в СИЗО-2 Новокузнецка поместили и его мамашу. Против сестры убийцы прямых улик нет, хотя разноречивые показания самих Спесивцевых и единственной, чудом выжившей свидетельницы, не исключают привлечения и ее к уголовному делу. Остается лишь вопрос: в каком качестве. Кроме того, вызывает сомнение психическая полноценность членов семьи. Сестру Александра Спесивцева брать под стражу не стали, но направили для обследования в местную психбольницу. Наверное, для многих будет откровением, что и в наши дни каннибализм далеко не редкость. По оценкам аналитиков МВД России, в стране ежегодно отмечается свыше двухсот случаев употребления человеческого мяса в пищу. Большая часть эпизодов людоедства проходит незамеченной, общественности становится известно лишь о самых скандальных историях. Года два назад в той же Кемеровской области, в поселке Карчит, задержали сорокалетнего алкоголика. Его обвинили в убийстве собственной матери, которую он употребил в качестве закуски. Примерно в то же время (голодный год?) в городе Артемовске Приморского края поймали сразу трех людоедов. Они использовали для еды мягкие ткани по меньшей мере двух убитых ими мужчин. Чаще всего в каннибализме уличаются алкоголики. В 1995 году в Москве, рядом с метро «Аэропорт», милиция обратила внимание на бомжа, торговавшего по дешевке парным мясом. При детальном рассмотрении «вырезка» оказалась фрагментом мягких тканей женской ноги… По такой же схеме в Новгородской области задержали супругов, пытавшихся обменять на водку свежую «говядину». Мясо имело подозрительный вид. К тому же, на кожном покрове забитого «бычка» отчетливо просматривалась синяя татуировка. – Да чего вы глядите, – успокаивали продавцы, – клейменый он у нас. Вызвали милицию. Та внимательно присмотрелась к странному клейму и обнаружила, что это часть наколки, изображающей обнаженную женщину. Отправились в дом «фермеров-скотоводов». Там и нашли останки убиенного мужчины – сорокалетнего местного жителя. В Северной Пальмире милиция арестовала некоего Ильшата К. Местная пресса поспешила даже назвать его петербургским Бокассой, сравнив со знаменитым африканским императором-людоедом. Основания для таких аналогий имелись. Тридцатипятилетний К. поставил заготовку человеческого мяса на поток. Оперативники нашли в его квартире суп, приготовленный по соответствующему рецепту, вынули из холодильника срезы мягких тканей, отыскали вяленое и даже консервированное человеческое мясо. Каннибалом он стал еще в 1992 году, когда, находясь в психиатрической больнице, убил и съел знакомого. Затем в 1995 году настал черед другого приятеля, Бочкова. Его К. так же расчленил в своей ванной, частично съел, а частично вынес на пустырь. Последней жертвой оказался очередной дружок, с которым он вместе состоял на учете в районном психдиспансере. Разделался с ним Ильшат К. все в той же квартире. Между прочим, жилплощадь – отдельную благоустроенную «однушку» – каннибал получил по ходатайству врачей психдиспансера как инвалид. Поскольку, скорее всего, он будет признан невменяемым, то сможет после лечения в спецбольнице возвратиться в собственную квартиру. По закону никто не имеет права лишить его жилплощади.