Голос мой дрогнул. — Жаль, — прохрипел парнишка. — Я хотел попросить тебя. Помоги. Если ты ведьма, должна знать, что делать. Слишком… больно. Глотая слезы, я кивнула. Зажмурившись, сосредоточилась и наложила заклинание стазиса. Тут же к щекам и губам аббата вернулся румянец, а глаза заблестели. — Спасибо, — сказал он слабым голосом. — Уже не болит. Я умру? Умираю? — Да, — сказала я. — Умирает твое тело. Так что придется начинать все заново, — я попыталась улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, — в новом теле, с новой памятью, в новой семье. — Это ересь, — сказал парнишка. — Я прочитала об этом в Древних Песнях, — сказала я. — Они запрещены, — пробормотал аббат и вздохнул. — Наверное, зря. Я закусила губу и кивнула. Я была согласна. Зря. — Когда просил помощи, просил о другом, — проговорил парнишка. — Если я умираю, помоги уйти быстрее, пожалуйста. Боль ушла, но лучше бы не уходила. Когда была боль не было страха. А сейчас есть только он… — Я не могу отнимать жизнь, — покачала я головой. — Прости. Моя магия — это сама природа. Сама жизнь. — Тогда даруй мне ее, — попросил парень. — Сохрани мне жизнь. Помоги выжить! Я смахнула слезы. — Это не в моей власти. Волки называют меня носителем. Думаю, они правы. — Они славно бьются, — прошептал парень. — И при этом в них нет ненависти. Нет жестокости. Как такое может быть? — Я не знаю. — Ты уйдешь? Я покачала головой. — Я останусь столько, сколько потребуется. Мысленно я попрощалась с удачным исходом сражения, с собственной миссией, с Источником, который мне предстоит очистить… Я не знала, как это сделать. Но было ясно как день, что с минуты на минуту сюда ворвутся жрецы Аты. Порадуются такому подарку судьбы. Как же. Маг стихий, последний маг стихий пришел к ним сам. Прямо в руки… Опускаясь на пол пещеры рядом с умирающим аббатом, я подумала также, что это снова план. Подбросить мне по дороге мальчишку, чтобы задержать. Выиграть время. Не пропустить к Источнику. Мне было все равно. Я взяла за руку умирающего парня, заглянула ему в глаза и улыбнулась. Рядом был тот, кому сейчас нужна моя помощь. Оставить его умирать одного — это было бы бесчеловечно. — Не больно? — спросила я. Аббат чуть помотал головой. — И почти не страшно, — признался он. — Есть предвкушение, словно ожидание какого-то чуда. И при этом кто-то там, внутри, понимает, что смерти не будет. Я не умру… — Не умрешь, — заверила я и сжала его кисть. Едва ли он ощутил мое прикосновение, все-таки заклинание стазиса было мощным. Но кажется, он ощутил что-то другое. Что-то, что раздвинуло в последний раз его губы в улыбке. Аббат что-то сказал. Но голос его звучал так тихо, что я не услышала. Приблизив лицо к его губам, смогла уловить: — Спасибо. Смерти нет. Теперь я это точно знаю. Взгляд умирающего застыл, словно он увидел то, что хотел. Увидел и не смог оторваться. Стараясь не думать, что на моих глазах только что умер человек, я закрыла аббату глаза. Поднявшись, поспешила вперед на негнущихся ногах. Один раз споткнулась и упала. Ударилась коленкой и не ощутила при этом боли. Я долго бежала по темному коридору, пока не оказалась на развилке сразу трех туннелей. В отчаянье принялась кусать губы. Помог риолин. Как бывало при приближении опасности, он дернулся, когда шагнула в один из коридоров, подпрыгнул на цепочке, когда попробовала сунуться в следующий… И забился, как живой, когда шагнула в третий. — Значит, туда, — тихо, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, проговорила я. Потому что оскверненный Источник для меня, несомненно, опасен… Я не знаю, сколько времени шла. Кажется, даже переходила на бег, но выдыхалась и замедляла шаг. Снова развилка… снова нужно угадать поворот… Снова иду туда, где отцовский риолин слышит опасность… Я бежала, поворачивала, падала, поднималась и снова бежала. Старалась не думать о том, что если впереди меня ждет ловушка, Зверь попросту не услышит. — Услышит, — упрямо проговорила я сквозь зубы. — Он слышит меня. Чувствует. Я — его сердце. А он — весь мой мир. Голос дрогнул. Коридор расширился до размеров пещеры, в которой запросто разместилось бы небольшое селение. Стены, пол, потолок были покрыты светящимися кристаллами, отчего истинное зрение казалось здесь лишним. Но это было не так. Именно истинным зрением я увидела, что в этих кристаллах есть магия… Есть сила. — Источник, — пробормотала я. В конце расширившегося коридора зияла колодцем в стене черная дыра. Я поняла, что я на месте. Когда шла по узкому туннелю с низким сводом, сердце колотилось как бешеное. А когда шагнула внутрь новой пещеры, оно и вовсе остановилось. — Давно не виделись, крошка Эя, — сказал Андре. Он был таким, каким я его запомнила. Красивым. Статным. С тонким и одухотворенным лицом. — Ну, что же ты стоишь? — позвал Андре. — Ты ведь пришла, Эя. Ты не захотела стать моей и предпочла выполнить свое предназначение, от которого я так старался тебя уберечь. Я молчала. Мне нечего было ответить. Но не двигалась. Выжидала, что предпримет Андре. Он между тем продолжал говорить. — Что ж, Эя, — как-то горько сказал он и кивнул. — Принести себя в жертву Богине — достойный шаг. Я горжусь тобой и твоим выбором и принимаю его. Я даже помогу тебе, фея Эя. В последний раз. За спиной Андре возвышалось… нечто. Больше всего это напоминало гигантский трухлявый пень, насквозь прогнивший, покрытый отвратительным клочковатым мхом и плесенью. Напоминало бы, если бы кому-то пришло в голову вырезать это уродство из скалы. Потому что возвышение за спиной Андре, несомненно, было каменным. Все в трещинах, из которых валил клубами фиолетовый туман. Клочками он тянулся по полу, подбирался ко мне. От прикосновения чего-то мерзкого к ноге замутило. А внутри все словно сковало льдом. Приглядевшись, я поняла, что то, что когда-то было, похоже, одним камнем, сейчас — груда камней. — Мне не нужна твоя помощь, Андре, — проговорила я и добавила: — Это тебе она понадобится, когда сюда очень скоро придет мой муж. Безупречное лицо Андре исказила ярость. Он решительно шагнул ко мне. Я отступила в сторону. — Значит, он, Эя? — требовательно спросил Андре. — Он?! Зверь! Чудовище! Скажи, что у него есть такого, чего нет у меня?! — Душа, — просто ответила я. И этим разозлила Андре еще больше. Он направился ко мне. На несколько мгновений я замешкалась — так напугал дьявольский, безумный огонь в глазах бывшего возлюбленного. Ненависть исказила его черты. Больше он не казался красивым. Он был ужасен. Отвратителен. Я выбросила вперед руку. — Не подходи! Андре замер, когда натолкнулся на невидимую стену. — Ты смеешь перечить мне? — удивленно спросил он, словно не мог до конца поверить. — Сопротивляться? Мне?! В оплоте Аты?! — Это не оплот Аты, — ответила я. Ощутила, как на лбу выступает пот, как течет, струится по лицу, заливает глаза. Удерживать жреца Аты было очень сложно. — Ничего не получится, Эя, — проговорил Андре и усмехнулся. — Тебе не удержать меня. Со мной магия Богини!